В редакцию "Российской газеты" пришло возмущенное - пожалуй, даже через край! - письмо замечательного поэта Юнны Мориц. Повод - выход очередной книги скандально прославившейся Тамары Катаевой "Отмена рабства. Анти-Ахматова-2".
В аннотации книги говорится: "Тамара Катаева - автор четырех книг. В первую очередь, конечно, нашумевшей "Анти-Ахматовой" - самой дерзкой литературной провокации десятилетия. Потом появился "Другой Пастернак" - написанное в другом ключе, но столь же страстное, психологически изощренное исследование семейной жизни великого поэта. Потом - совершенно неожиданный этюд "Пушкин. Ревность". И вот перед вами новая книга. Само название по замыслу автора отражает главный пафос дилогии - противодействие привязанности апологетов Ахматовой к добровольному рабству".
Как же мы научились играть словами! "Самая дерзкая литературная провокация десятилетия", "неожиданный этюд", "психологически изощренное исследование семейной жизни великого поэта"... А что на самом деле?
По образованию Тамара Катаева - детский врач-дефектолог. Сменила несколько профессий и однажды обнаружила в себе талант писателя. Талант действительно имеется. "Тамара Катаева научилась писать хорошо. Замечательно хорошо! Читаешь - не оторваться..." - пишет о ней известный петербургский критик Виктор Топоров. Другое мнение высказывает литературовед Мария Елифёрова: "Вот оно что! Дефектолог! Понятное дело, она на нахождении дефектов сдвинулась. Точно так же, как Фрейд работал с сексуально озабоченными невротиками и думал, что весь мир такой - поэтому будто бы и религия выводится из невроза. Ну что сказать... Профзаболевание..."
У серьезных филологов книги Катаевой обычно не вызывают сильных эмоций. У филологов принято обсуждать интимную жизнь писателей в узком кругу, вне публичных текстов. Этого негласного и очень верного закона придерживались все десятилетия советской власти, а до 1917 года это диктовалось элементарной моралью. Но вот в лихие 90-е годы возник искус смешения жанров. Стали появляться так называемые антибиографии: смесь документальных источников и мещанских размышлений на тему "все не без греха". Понятно, что не без греха, и великие люди с этой точки зрения уязвимы не менее и даже, пожалуй, более, чем простые смертные. Но главное - заглянуть в спальную комнату Пушкина и Тургенева или полюбопытствовать зависимостью Ахматовой и Пастернака от советских спецслужб куда соблазнительней и гораздо выгодней, чем заниматься подноготной какого-нибудь Петровича из соседней квартиры.
Вопрос в том, имеем ли мы право? И как культурное сообщество должно на это реагировать? Осталось ли вообще в России культурное сообщество, большая группа людей, способных дать единодушный ответ на "дерзкие провокации"?
Публикуя гневное письмо поэта Юнны Мориц, мы попытались найти ответ на этот вопрос и попросили прокомментировать ситуацию ряд уважаемых писателей, филологов, работников культуры. И вот оказалось, что хотя в неприятии современной тенденции ниспровержения классиков они единодушны, однако подходы к этой проблеме у них довольно разные.
Европейские террористы, холеные дети успешной буржуазии прошлого века, перед тем, как похитить и убить знаменитого человека, в припадке протеста в собственном доме испражнялись на обеденные столы, на крахмальные скатерти, в хрустальные вазы. Террор в переводе - страх и ужас, для него человечество - отхожее место, сегодня отхожее место террора - русская классика. Дефектолог К. с дефективной речью испражняется на великую Анну Ахматову. И этот акт дефекации дважды лихо вписан в помойку сейчасных литсобытий - издается, пиарится портретами Анны Ахматовой в тесной близости с портретами дефектолога К.
"Начитанный дефектолог", испражняя свою могучую эрудицию, вовсю лихует и лихо разоблачает мои стихи, полагая, что их написала Анна Ахматова. Дефекация дефектолога с дефективной речью - нескончаема, выходит вторая вонючая куча "Анти-Ахматова-2". Лидия Чуковская и Анна Ахматова капитально приватизированы, с ними "ведет полемику" размороженный отморозок, призывающий от имени "всех" срочно зачистить русскую классику от "психопатки" и "приспособленки" Анны Ахматовой, чтобы она не портила "общественный вкус". Серп для обрезания и молот для наркоза - отдыхают!..
В интервью на замечание о том, что, будь Ахматова жива, она подала бы в суд за оскорбление личности, за клевету и ложь в слове "приспособленка", дефектолог К. отвечает безразмерно бесстыжим вопросом: "А как можно доказать, что человек не приспособленец?"
Ждите ответа!.. От Анны Ахматовой... На вопрос: а как можно доказать, что русская классика - не отхожее место?..
Юнна Мориц