Пенсионерки могут оказаться на улице из-за чиновничьей волокиты.
85-летняя Ольга Левченко вынуждена снимать угол на последние деньги, а ее дочь, проработавшая всю жизнь библиотекарем, получает пенсию ниже прожиточного минимума. И это несмотря на то, что согласно указу президента все ветераны войны должны быть обеспечены отдельным жильем.
Жизнь на чемоданах
Небольшая комната в коммунальной квартире на Московском проспекте заставлена вещами: громоздятся шкафы, кровати, столы, коробки и сумки. Остальной скарб хранится в темном коридоре.
Четырнадцать лет назад, перевозя все имущество из Владивостока, нынешние обитатели комнаты не предполагали, что им придется ютиться на 10 квадратных метрах, а в их документах и вовсе будет написано "лицо без определенного места жительства".
Здесь живут Ольга Левченко и ее дочь Людмила Каширская. Их небогатое жилье своей чистотой отличается от приюта для бездомных. И все же именно "Ночлежке" женщины обязаны тем, что пока не оказались на улице из-за бумажной волокиты, лишившей их всех положенных льгот и прав.
- Мы решили переехать в 97 году, - рассказывает Людмила Романовна, лавируя с чайником в узком проходе между шкафом и столом. - Выбрали Петербург как портовый город - думали, климат подходящий. Продали квартиру во Владивостоке, снялись с учета, приехали с мамой в Петербург с советскими еще паспортами.
Очень скоро женщины столкнулись с железной логикой бюрократической машины: нет паспорта - не будет регистрации, а нет регистрации - не будет и паспорта.
- Около двух лет я даже пенсию не могла получать, - продолжает Людмила Романовна. - Подрабатывала няней, фасовщицей, уборщицей. После хождений по инстанциям от отчаяния в 2004 году обратилась в "Ночлежку", где меня поставили на социальный учет как лицо без определенного места жительства и выдали справку, с помощью которой удалось получить российский паспорт. Мама на это решилась только в 2007-м, она ветеран Великой Отечественной войны и инвалид, для нее получение такой справки было вдвойне унизительно и требовало большого морального усилия, но другого выхода не было.
Домик в деревне
Ольга Левченко в это время достает ингалятор, перевязанный прошлогодней георгиевской ленточкой, жалуется на обострение астмы - в комнате ей не хватает воздуха, а частые прогулки непозволительны из-за возрастных болезней. 85-летняя женщина не может говорить без слез.
- Я в 18 лет ушла на фронт, служила до 1947 года в действующей армии, а потом всю жизнь работала в медицине, - вспоминает Ольга Николаевна. - Из Приморского края я приехала с отметкой в пенсионном листе "выписана в Санкт-Петербург". Без регистрации мне ужасно сложно попасть в больницу, а о льготах и речи нет. Три года понадобилось на обмен советского паспорта на российский - с 2007 по 2010 год. До тех пор я даже пенсию в России не могла получать, поэтому купила у знакомых домик на Украине, чтобы зарегистрироваться и получать пенсию там. Жить в нем невозможно, продать тоже: он признан аварийным.
Домик на Украине стал единственным фактом из биографии Ольги Николаевны, обратившим на себя внимание чиновников. Конфликтная комиссия при городском комитете по социальной политике, рассматривая 1 февраля 2012 года заявление Ольги Левченко о восстановлении гражданских прав, зацепилась за эту информацию, проигнорировав неудовлетворительное заключение акта обследования технического состояния дома и многочисленные документы (больничные справки, договоры аренды жилья, заявления свидетелей), подтверждающие, что Ольга Николаевна нуждается в социальной помощи. Отказ был не первым: в 2010 году женщины обращались в жилищный отдел администрации Фрунзенского района, поскольку именно там поставлены на учет как лица БОМЖ. Начальник отдела Галина Платонова ответила: "Согласно представленным документам, вы зарегистрированы на территории Санкт-Петербурга в 2004 году, Ольга Николаевна - в 2007 году... Обязательным условием приема на учет граждан в качестве нуждающихся в жилых помещениях является проживание в Санкт-Петербурге на законных основаниях не менее 10 лет". Документальные доказательства 10-летнего проживания в городе (у Людмилы Каширской хранятся банковские выписки 90-х годов и договоры аренды жилья, у Ольги Левченко - справки из больниц с 2001 года) и довод, что справка из "Ночлежки" - это вовсе еще не регистрация, на чиновников не подействовали.
В жилом помещении не нуждаются
- С октября по декабрь 2010 года я ходила в жилищный комитет, а оттуда меня упорно отправляли в суд, - говорит Людмила Романовна. - В 2011 году в суде Фрунзенского района наши документы, справки и показания свидетелей - наших соседей и знакомых - большого впечатления не произвели, зато на судью явно подействовало выступление представителя администрации района, назвавшей свидетелей заинтересованными лицами, а нас - едва ли не аферистами! В итоге мое проживание в Петербурге с 1997 года суд подтвердил, а маме - отказал. Хотя мы и приехали вместе, она считается проживающей в Петербурге только с 2007 года.
Такой метод раздельной оценки чиновники практикуют повсеместно: во Фрунзенском районе Людмилу Романовну поставили в очередь на жилье под номером 11 252. А Ольгу Николаевну вообще не признали нуждающейся в жилом помещении с формулировкой: "Согласно представленным вами документам, вы постоянной регистрации в Санкт-Петербурге не имеете, зарегистрированы по месту пребывания по адресу ул. Боровая, 112-Б, постоянно зарегистрированы в Приморском крае, Кировском районе, селе Уссурка".
- Если бы этот чиновник В. Н. Ушаков хотя бы ознакомился с моими документами! - возмущается Ольга Николаевна. - В них ведь сказано, что я давно снята с учета в Приморском крае! Точно так же они путают регистрацию со справкой БОМЖа, а аварийный сарай считают моим личным дворцом.
Еще одна неприступная крепость - ГПУ (городской пункт учета граждан РФ без определенного места жительства), где женщин могли бы поставить на учет для оформления доплаты к пенсии и проездного билета. Там отказывают на основании, что даже у лиц БОМЖ для получения льгот последним местом регистрации должен быть Санкт-Петербург.
- А о возвращении во Владивосток вы не задумывались? - спрашиваю Людмилу Романовну.
- В Приморье у нас теперь ведь тоже ни жилья, ни родственников, а еще раз затевать переезд и всю эту волокиту - не хватит ни денег, ни здоровья, - отмахивается она. - Хотелось бы верить, что наша история все же разрешится. Маме 85 лет, мне 66, большую часть жизни мы прожили в государстве, которое не выбрасывало честных тружеников на улицу. Поэтому мы не думали, что переезд из одного города России в другой может лишить нас всех гражданских прав. Мы не ожидали такой черствости и равнодушия чиновников, для которых слово "БОМЖ" как черная метка на человеке. Мы никогда не просили помощи у государства, и сейчас просим только исполнения существующих законов и указа президента "Об обеспечении жильем ветеранов Великой Отечественной войны 1941-1945 годов". Моя мама воевала, честно работала всю жизнь, ее пенсия сейчас - около 19 тысяч. У меня высшее образование и трудовой стаж более 20 лет, но я получаю в месяц 3900 рублей. Это меньше прожиточного минимума, а в доплате до него мне отказывают все из-за той же регистрации. 10 тысяч в месяц мы платим за комнату, четыре уходит на лекарства, семь - девять остается на жизнь. Сейчас мамина пенсия нас спасает, но если мы ее лишимся, то, очевидно, придется соответствовать статусу БОМЖа и жить на 3900 на улице.
Читая переписку пожилых женщин с петербургскими чиновниками, становится совершенно ясно, почему суд и район пошли навстречу Людмиле Романовне, отказав при этом ее матери. Пенсионеру город должен всего несколько квадратных метров, и то через 11 252 человека, а ветерану-инвалиду - квартиру и сразу.
Екатерина Диковская, юрист Санкт-Петербургской региональной благотворительной общественной организации помощи лицам без определенного места жительства "Ночлежка":
- Ольга Левченко и Людмила Каширская получают только федеральную пенсию, хотя для получения массы дополнительных льгот им нужно совсем немного. Если бы жилищный отдел Московского района признал Ольгу Николаевну нуждающейся в жилом помещении, предоставляемом по договору социального найма, она могла бы получить отдельную квартиру. Пока же нам остается лишь снова и снова подавать от ее имени заявление в суд Московского района, чтобы тот признал Ольгу Николаевну нуждающейся в улучшении жилищных условий. В 2010 году были внесены изменения в указ президента "Об обеспечении жильем ветеранов Великой Отечественной войны 1941-1945 годов". В прежней редакции право на квартиру от государства имели лишь ветераны, вставшие в очередь до 1 марта 2005 года. Теперь такого ограничения нет, и ситуация Ольги Николаевны - это прямое нарушение президентского указа.