В Москве проходит выставка фотографа Уильяма Кляйна
В рамках Международного месяца фотографии в Москве в Мультимедиа арт музее показывают выставку патриарха американской фотографии Уильяма Кляйна. Проект "Нью-Йорк. 1955" стал его первым фотографическим проектом, после которого он проснулся знаменитым. По крайней мере в Европе.
После войны большинство художников стремились в Нью-Йорк. Вы же, наоборот, приехали из Нью-Йорка в Париж. Почему?
Уильям Кляйн: Потому что хотел сбежать из своего семейства. Я хотел быть художником. А для моих домашних это было чем-то немыслимым. "Как ты будешь зарабатывать? На что ты будешь жить?" - спрашивали они. Никто в нашей семье не представлял, что значит быть художником.
А в Париже вы встретились с Фернаном Леже?
Уильям Кляйн: Вначале я встретился с девушкой. Это был мой второй день в Париже. Я сел на велосипед и отправился на поиски достопримечательностей, о которых столько читал. Но далеко мне уехать не пришлось. Я увидел невероятно красивую девушку, мимо которой просто не мог проехать мимо. Слово за слово, кончилось тем, что следующие 50 лет она была моей женой.
Неплохое начало для будущего художника. А в студию Фернана Леже как вы попали?
Уильям Кляйн: Тогда в Париже было четыре места, где можно было учиться живописи. Среди них и студия Леже. У него была студия, куда могли приходить молодые художники, чтобы работать над своими проектами. В конце недели, по пятницам, Леже смотрел наши работы, выбирал те, о которых хотел высказать свое мнение... А кроме того, с ним можно говорить было обо всем, словно он был нашим дядей или отцом. Он во время войны жил в Нью-Йорке, но также часто бывал в Москве, так как придерживался левых взглядов. И мы у него допытывались, какой из этих городов он предпочитает. Он отвечал, что ему больше нравится то, что происходит в Москве, но в Нью-Йорке жизнь интереснее, веселее.
Опыт работы с Леже повлиял на ваши фотографии?
Уильям Кляйн: Я не интересовался фотографией, когда учился у Леже. Его влияние определялось его отношением к искусству. Он говорил нам: "Ну что, юные 20-летние гении, мечтаете о галереях, хотите знакомиться с коллекционерами, продавать свои работы, делать деньги? Забудьте об этом! Работайте, как итальянцы во времена Кватроченто. Работайте с архитекторами, расписывайте стены, выходите в пространство города". Его интересовала стихия города, машинной индустрии... В этом смысле он был близок русским конструктивистам.
Вы хотите сказать, что ваш интерес к теме мегаполиса связан с урбанистическими мотивами у Леже?
Уильям Кляйн: Нет. Увлечение Леже эпохой кватроченто и фресками повлияло на то, что я очень хотел работать для архитетуры. Очень сильные архитекторы в середине 1950-х были в Италии. Это был время итальянского архитектурного бума. И конечно, я был рад, когда мне предложили сделать стенную роспись для проекта в Милане. Я был очень увлечен проектом, и даже подумывал, не заняться ли и мне архитектурой. Но все опять начинать с нуля было поздновато. Мне было года 24-25, когда я обнаружил, что вполне могу экспериментировать с фотографией, и решил сделать фотографическую книгу о Нью-Йорке. К тому времени я жил в Париже уже 6-7 лет. И подумал, что смогу соединить два взгляда на Нью-Йорк: европейца, довольно долго жившего в Париже, и американца, выросшего на улицах Нью-Йорка.
В свое время Беренис Аббот, которая тоже снимала Нью-Йорк, вдохновлялась работами Атже. У вас был свой источник вдохновения?
Уильям Кляйн: Атже стремился запечатлеть для истории уходящую натуру старого Парижа. Я же вовсе не думал об этом аспекте фотографии. В Америке молодые люди, окончив университет, покупают подержанный автомобиль и отправляются в путешествие по Америке. У меня такого опыта не было. Нью-Йорк был моей Америкой. Этот город, который считал себя центром мира, я воспринимал как трагическое место.
Судя по тому, что книгу отказались напечатать в Штатах, вам это вполне удалось. Это было до "Американцев" Роберта Франка?
Уильям Кляйн: До. Что касается Нью-Йорка, снятого Беренис Аббот, то ее фотографии очень классические. А мои фотографии были довольно примитивны. В Италии позже говорили об art povera, или "бедном искусстве". Так вот, можно сказать, что у меня была "фотография повера".
Что было наиболее важно для вас в "нью-йоркском дневнике"?
Уильям Кляйн: Моя идея была в том, чтобы разрушить "американскую мечту".