Впервые Минздравосоцразвития начало финансировать исследования по четырем научным направлениям: сердечно-сосудистые заболевания, инфекция, онкология, экология человека. На 2012 год для их проведения выделен миллиард рублей.
...Должна ли быть красивой больница? Нелепый вопрос? Лишь бы была удобной, оснащенной, чтобы лечили хорошо. По такому принципу строились и продолжают строиться большинство лечебных учреждений. Большинство. Не все.
Федеральный центр сердца, крови и эндокринологии имени Алмазова в Питере из разряда "не все". Он похож на звездный отель с фонтанами, бассейном, зимним садом, красивыми люстрами, "кафешками". Никаких больничных ароматов. Палаты с холодильниками и телевизорами. Нет суеты. Нет давящего сгустка боли, страданий.
А рядом идет стройка: будет у центра своя вертолетная площадка, новые площади. В том числе для трансплантации. Как иначе? Ведь тогда можно будет проводить больше пересадок органов. Вот и директора центра - академика РАМН, президента Всероссийского научного общества кардиологов Евгения Шляхто - наш фотокорреспондент снял в отделении хирургической реанимации. Там сейчас Максим Гультяев, которому 21 год.
Тут особый случай. Максим родился с тяжелейшей патологией сердца. Было очевидно: без пересадки не обойтись. Но очень долго не могли найти донора: сам-то пациент высоченный. Год парень провел в клинике. Полгода его жизнь поддерживал аппарат искусственного сердца. А две недели назад наконец появилось донорское сердце, и профессор Михаил Гордеев успешно провел операцию по пересадке.
В алмазовском центре женщины, которым, казалось бы, по всем параметрам не суждено стать мамами, ими становятся. Скажем, 30-летняя пациентка из Пермского края, инвалид 3 группы с таким букетом тяжелейших болячек, что мало не покажется. В центре ее лечили, оперировали. Немало пришлось повозиться и с новорожденным. После лечения мама и сын уехали домой.
"Да, тяжелый был случай, - соглашается главврач перинатального центра Алексей Ильин. - Но с простыми к нам не попадают. Совсем недавно, например, и речи быть не могло о том, чтобы женщина с миелобластным лейкозом (тяжелейшее заболевание крови. - И.К.) могла стать мамой. У нас стала"… И даже когда пациентка из Воркуты родила тройню - одного мальчика и двух девочек, это было воспринято без ажиотажа.
Скептики скажут: приходите в нашу больницу, где нет элементарных удобств, где кровати с продавленными матрасами, а в единственный туалет лучше отправляться в резиновых сапогах. Уж какая тут аура! Какие изыски интерьера! Да разве это главное? Лишь бы лечили.
Но в том-то и дело, что сама по себе болезнь, хотим мы того или нет, как-то унижает, придавливает человека. Ему не комфортно. И если к этому добавляется убогость лечебного учреждения, то… Есть статистика: в таких больницах процесс выздоровления куда проблематичнее. Даже если тут не худшее оборудование, даже если тут сохранились хорошие кадры. "Даже". Ибо и современное оборудование, и современные кадры все чаще, и это закономерно, - достояние учреждений, в которых позаботились о больничной "среде обитания".
Выпускник Первого Ленинградского мединститута имени Павлова Евгений Шляхто нежно свой центр любит. И эта руководящая любовь тоже очень важна. Верный ученик знаменитого отечественного терапевта Владимира Андреевича Алмазова после смерти учителя возглавил его кафедру, а затем и НИИ кардиологии. При нем центр получил новое наименование, более соответствующее сущности учреждения: Федеральный центр сердца, крови и эндокринологии.
Почему такое сочетание?
Евгений Шляхто: Больные сахарным диабетом часто уходят из жизни по вине сердечно-сосудистых заболеваний. А те, кто страдает болезнями сердца и сосудов, нередко попадают в разряд "сладких людей". Сочетание разных отраслей медицинской науки может положительно сказываться на практике лечения больных.
Как должно выглядеть современное крупное медицинское учреждение?
Евгений Шляхто: Оно может быть ориентировано на оказание специализированной, в том числе и высокотехнологичной помощи. Но в идеале лучше отдать предпочтение многопрофильным учреждениям. Хотя многопрофильность должна быть умеренной.
Что вы имеете в виду?
Евгений Шляхто: В многопрофильном следует выделить основные направления деятельности. То есть нельзя, чтобы учреждение занималось сразу множеством проблем. Это не путь к успеху. Нужна все-таки некая концентрация на главных направлениях.
Но у нас немало, в том числе и в столицах, например, онкологических клиник. Им требуется с кем-то объединяться?
Евгений Шляхто: Современные онкологические клиники по сути учреждения многопрофильные. В них есть не только все виды хирургического лечения опухолей разной локализации. Но и отделения химио-, лучевой терапии, появляются отделения трансплантации костного мозга. Так что отнести их к категории монопрофильных по большому счету нельзя. Хотя убежден: в онкологических клиниках должны быть отделения общей хирургии, обязательна терапевтическая поддержка.
А в вашем центре?
Евгений Шляхто: У нас сочетание: в оказание помощи тем, кто страдает сердечно-сосудистыми болезнями, включена неврология и нейрохирургия. Нейрохирургия используется не только для помощи пациентам с сосудистыми заболеваниями головного мозга, но и для лечения опухолей эндокринной системы, для оперативного лечения некоторых видов инсульта.
Ваш центр - научно-клиническое учреждение. Какова судьба ему подобных в период перехода в систему ОМС?
Евгений Шляхто: Научно-клинические учреждения должны сохранить единство науки и клиники. Их деятельность не должна оцениваться только по тем критериям, которые используются для обычных лечебно-профилактических учреждений: работа койки, койко-день и так далее. Научно-клинические обязательно должны оцениваться еще и по тому, как эти самые койки используются для научных исследований, получения новых данных о лечении того или иного заболевания, о действенности новых препаратов, об использовании современной аппаратуры. По большому счету их предназначение - не только, даже не столько лечебный процесс, сколько создание новых технологий. Иначе все наши разговоры о медицине высоких технологий - общие слова.
Но в советские времена подобные учреждения такую функцию выполняли…
Евгений Шляхто: К сожалению, с водой выплеснули младенца. Тогда, кстати, наши ученые, их работы, несмотря на железный занавес, заметно чаще упоминались в зарубежных изданиях. Теперь же на международных научных форумах приходится с горечью констатировать: среди основных докладчиков редки представители нашей страны.
А ведь у нас было немало именно первых позиций. Так, первую в мире операцию по шунтированию коронарных артерий выполнил наш соотечественник Василий Иванович Колесов. Утрата позиций вызвана еще и тем, что фундаментальные исследования в медицине катастрофически недофинансировались. Ситуация стала меняться лишь в последние пять-шесть лет. Пошли деньги через Минобрнауки. Начиная с 2008 года четыре российских центра участвуют в выполнении совместных исследований России и Евросоюза в рамках Седьмой рамочной программы. Появились деньги и в рамках совместных исследований Союзного государства России и Белоруссии. Наконец, с нынешнего года впервые Минздравосоцразвития начало финансирование четырех научных направлений: сердечно-сосудистые заболевания, инфекция, онкология, экология человека. На 2012 год для их проведения выделен миллиард рублей.
Но вернусь к переходу на ОМС. При явно недостаточном финансировании по науке не все исследовательские учреждения смогут выжить. Поэтому еще раз подчеркну: нужно менять критерии оценки их деятельности, прежде всего клинической. Может, стоит обсудить возврат понятия "научные койки". С иной системой оценки их деятельности и финансирования. Чтобы в современном мире быть конкурентоспособными, надо создавать крупные научно-клинические центры, идти по пути интеграции. Эти центры должны быть ориентированы на создание современного уникального продукта.
Поясните.
Евгений Шляхто: В таких учреждениях следует оказывать уникальную помощь самым тяжелым, самым сложным пациентам. В них должны разрабатываться новые методы диагностики и лечения. В результате деятельности этих учреждений должны меняться порядки и стандарты оказания помощи.
Действующие стандарты не работают?
Евгений Шляхто: Работают. Но постоянно появляются новые данные о болезнях, на основании которых изучаются механизмы развития и прогрессирования патологии. Мы нуждаемся в более точных индикаторах прогноза развития болезни - биомаркерах. Скажем, недавнее открытие в области регуляции синтеза белка привело к тому, что созданы препараты (не только в эксперименте), которые изменяют подходы к лечению многих сердечно-сосудистых состояний, например, гипертрофии миокарда, дисфункции мелких сосудов. Только крупные научные центры могут обеспечить развитие трансляционной медицины.
Что значит трансляционной?
Евгений Шляхто: Ее отличие от традиционного цикла научных исследований - от эксперимента к практике - в том, что посыл на проведение научных исследований исходит из клиники. А не наоборот. И в ответ на этот заказ выполняются научные исследования, итог которых - создание новых подходов к диагностике, создание новых мишеней воздействия, проведение доклинических и клинических исследований. Итог - изменение стандарта оказания помощи. Поясню примером. К началу двухтысячных стало понятно, что даже своевременное восстановление коронарного кровотока у пациентов с острым инфарктом миокарда не предупреждает гибель значительной части миокарда. Надо было искать новые подходы спасения миокарда.
Стали бурно развиваться исследования по изучению его кондиционирования. Кондиционирование - это сохранение, приведение миокарда в нужное состояние. И уже к 2009 году появились первые клинические данные по сохранению жизнеспособности миокарда не только при инфаркте, но и при операциях с использованием искусственного кровообращения. В этом направлении, кстати, немалая доля вклада наших ученых.
Именно трансляционные исследования в области молекулярной биологии и генетики стали предпосылкой развития персонифицированной медицины. Скорее всего, к 2020 году каждый пациент будет в аптеке предъявлять не рецепт на лекарство, а свой генетический паспорт.
Но для этого нужны иные кадры медиков, чтобы они, по крайней мере, знали, что такое генетический паспорт и умели его применять на практике.
Евгений Шляхто: Это еще один важный аргумент для создания крупных научно-клинических комплексов. С уникальным оборудованием, уникальными технологиями диагностики и лечения. Только на такой базе можно готовить современных врачей. Никакие муляжи, никакие симуляторы, которые, безусловно, нужны и должны использоваться на определенных этапах подготовки специалистов, никогда не заменят реальных высоких медицинских технологий и специалистов, на них работающих. Успех только через единство науки, клиники, образования. Это отличает медицину от всех других отраслей знаний. Ведь сама по себе медицина - высоконаучная отрасль. Только она имеет непосредственное отношение к живому человеку. И во все времена настоящий врач не может не заниматься исследовательской деятельностью.
Справка
Сегодня Евгений Владимирович Шляхто улетел в Чикаго, где ему будет вручен диплом почетного члена американской коллегии кардиологов.