Юрий Лепский: Красота пушкинского пейзажа может спасти человека

В разное время в этом месте он делал разное. Школьником приезжал сюда доброхотом, как сотни других, просто помогать работникам заповедника: стриг ветки на кустарнике, косил траву, высаживал цветы... Приезжал много лет подряд. В результате подружился с директором заповедника - легендарным Семеном Степановичем Гейченко, увел у него одного из лучших экскурсоводов - Наденьку и женился на ней. Вскоре у них появился сын Темка. Когда он окончил университет в Минске, его ждала карьера дипломата. Но сложилось иначе: его проект реконструкции заповедника в российском министерстве культуры был признан лучшим и Василевича пригласили занять место директора.

Он начал с того, что привел в порядок запущенные парки: в Михайловском, Тригорском и Петровском. У него работали лучшие в мире специалисты по парковому делу. Но именно за это ему и досталось. Местные "доброжелатели", уязвленные назначением на директорское место чужака, устроили ему образцово-показательное сражение: в газетах и на телевидении стали появляться сюжеты о том, как "новый русский" директор заповедника рубит священные рощи и строит на их месте "баньки" для "братвы". Один из заголовков популярной газеты помню до сих пор - "Пушкиногорье - Пушкина горе". Там все вранье от начала до конца. Вырубки в парках были санитарными и проводили их специалисты высочайшей квалификации. Баня была выстроена. Одна. И когда проверяющий начальник строго спросил Василевича, зачем он ее построил, тот смущенно улыбнулся и ответил: ну как зачем - мыться. Начальник почесал в затылке: как-то я об этом не подумал.

Под такой вот аккомпанемент он и реконструировал заповедник. Зато когда работа была выполнена и специалисты, и просто туристы смогли ее оценить, Василевич вместе с группой реставраторов получил Государственную премию России. "Доброжелатели" как-то поувяли. Но пришла другая напасть.

За двести с лишним лет великолепный русский пейзаж Пушкинского заповедника в основных своих пропорциях остался неизменным. И это значит, что мы с вами, приезжая сюда, видим то, что видел Александр Сергеевич. Таких мест с такой сохранностью ландшафта в России практически не осталось. Нашлись, однако, люди, которые возжелали видеть эту красоту из окон собственного дома. Они скупили за бесценок земли по границам заповедной зоны и изготовились к промышленному строительству коттеджей и прилегающих к ним бассейнов, бань и хозпостроек различного назначения. Уже два первых выстроенных коттеджа ясно дали понять, что получится, когда построят все задуманное. А получится вот что: заповедник нужно будет закрыть ввиду полного исчезновения пушкинского пейзажа. Понятно, что строить коттеджи тут собираются не местные крестьяне. Потребители пушкинского пейзажа люди не бедные и нередко при власти. Василевич пробовал с некоторыми из них говорить по-доброму. Понимания не нашел. У них ментальность разная. Как писал Ярослав Голованов, у нынешних поборников красоты и кругозор, и речь торговок из палаток "Овощи-фрукты". Немалое количество этой публики из тех палаток и произросло. Зато они точно знают, что надо сделать с неуступчивым директором заповедника, который и откатов не берет, и от взяток отказывается. Один раз предупредили его, второй раз предупредили... Ну, коль не понимает, надо идти проторенным путем - возбудить против него уголовное дело, упрятать его на год-другой в зону общего режима, а на его место посадить "правильного пацана", сговорчивого и понимающего эстетические потребности новых "пушкиноведов". И однажды в заповедник приехал ОМОН в масках тами. Извлекали компьютеры, документы, активно искали нарушения финансовой дисциплины, потом возбудили уголовное дело.

Надобно сказать, что в этой аховой ситуации за Василевича посчитали необходимым заступиться не только близкие друзья, но и порядочные люди во властных структурах: в министерстве культуры, в Следственном комитете, в Управлении собственной безопасности МВД. Разобрались, поняли, что уголовное дело заказное и приняли необходимые решения. Василевич продолжает работать. Только вот начались проблемы с сердцем. Пришлось отложить лекции в Венецианском университете и провести скучные две недели на больничной койке.

Не знаю, как насчет всего мира, но красота пушкинского пейзажа вполне может спасти конкретного человека. От отчаяния, от цинизма, от безверия, от осознания тщеты, от горя, от уныния... Да бог весть от чего еще! По себе знаю.

Вот и Василевича спасает эта красота. А он - ее. Тем и живут.