Название книги вызывающее: "Дерись или беги". Так еще назывался один американский боевик: Fight or Flight. Говорят еще, что есть такое же научное понятие в психологии, которое применяется к экстремальным ситуациям.
Книгу предваряет предисловие Захара Прилепина, где он сравнивает рассказы Клюкиной с акварельными рисунками: "Проза Клюкиной держится на почти тактильном ощущении марева, выморочного пространства, смутных человеческих передвижений. Это как акварельный рисунок, где быстро набросали дерево, дом, женщину у дома - и сразу прикрепили на стену. Дерево, женщина, дом - всё различимо, но краски чуть смешались и чуть оплыли - и ты долго вглядываешься, различая, кто есть кто. И понимаешь наконец, что настроение только так и можно передать".
Но он же, Захар Прилепин, называет эту книгу "упрямой, честной прозой". Как-то это не вяжется с акварельным "настроенчеством" и импрессионизмом. А между тем, в обоих высказываниях Прилепина есть правда.
Прозу Полины Клюкиной охотно печатал "Новый мир", когда она еще была студенткой Литературного института (семинар Алексея Варламова). Это большая редкость, когда студента печатает самый престижный из "толстых" журналов. Рассказы Клюкиной с самого начала удивляли именно каким-то дерзким и упрямым взглядом на жизнь. В ее оценке людей нет не то чтобы жалости (жалость иногда есть), но нет никакой попытки рассмотреть человека с двух, трех, а еще лучше десяти сторон, чтобы представить его объемный портрет, как это принято в русской психологической прозе. Ее манера больше напоминает раннего Горького или Леонида Андреева. Она "мажет" свои образы, иногда довольно сердито ударяя кистью (пером) в холст (бумагу). Если представить ее прозу как школьное сочинение, то в нем очень много клякс, строчки наезжают друг на друга, ползут то вверх, то вниз. Но в этом сочинении есть нерв, есть натура пишущего и такие меткие свидетельства о взрослой жизни, что взрослый учитель чешет затылок: что делать? пять не поставишь, тройку - тоже несправедливо, а четверкой только обидишь такого ученика. Лично у меня было такое чувство, когда я читал эту прозу.
Пересказывать ее сюжеты бессмысленно. Но можно отметить сквозные образы и мотивы: мать (красивая, умная, не вписавшаяся в новую жизнь), дочка (упрямая, иногда злая, готовая кусать даже пустое пространство, но при этом одержимая любовью к одному-единственному человеку, как и ее мать), пожилые женщины (живущие прошлым, иногда теряющие чувство реальности, как бы уплывающие в это прошлое, спасаясь от смерти) и дети (всегда несчастные, всегда обделенные судьбой). Словом, в этой прозе почти совсем нет радости. Она, выражаясь нынешним языком, "дискомфортна". А сейчас это не любят. Это не принято.
Это такая ложка яда в бочку гламура. Это яркий голос нового поколения, двадцатилетних, которое вылупляется на наших глазах. Не сразу поймешь: птенцы или дракончики? Они вступают в жизнь без идеалов, но и без иллюзий. Они должны сказать свое слово, и не только в литературе.
Не уверен, что это слово нам понравится.