Звягинцев: Более чем в 30 СИЗО камеры не соответствуют нормам закона
Александр Григорьевич, по количеству "тюремного населения" судят о состоянии преступности в стране. В недавнем прошлом оно зашкаливало за миллион арестантов. Сколько всего человек сейчас находится в местах заключения?
Александр Звягинцев: По состоянию на 1 июля в следственных изоляторах и исправительных учреждениях содержались 727 тысяч 185 человек. Это на 8 процентов меньше, чем в этот же период прошлого года. Так что тенденция говорит о снижении преступного контингента.
А смертность среди арестантов тоже снизилась или по-прежнему высока? В обществе это одна из самых больных тем. На слуху громкие случаи смерти подследственных в СИЗО.
Александр Звягинцев: С каждым таким случаем мы тщательно разбираемся. За полгода смертность в учреждениях уголовно-исполнительной системы снизилась с 2269 до 2077 человек. Конечно, две с лишним тысячи - это всё еще слишком много, ведь каждая смерть - трагедия. Но все же динамика положительная. Предвидя следующий вопрос, могу сразу сказать, что снижение смертности обусловлено не только сокращением арестантов, но и тем, что лучше становятся условия содержания, медицинское и материальное обеспечение.
Однако, во многих учреждениях медчасти до сих пор не имеют лицензий на оказание всех или отдельных видов медицинских услуг, не укомплектованы кадрами, в том числе врачами узкой специализации. Отмечается также недостаток современного диагностического оборудования, а то, что имеется, зачастую неисправно.
Смерть детей в домах ребенка при женских колониях, она тоже из-за проблем с медициной или есть и другие причины?
Александр Звягинцев: И с проблемами медицины тоже. По каждому такому событию в колониях проводились прокурорские проверки, и они имели весьма серьезные последствия. В двух случаях против сотрудников колонии в Московской области возбуждены уголовные дела за неисполнение служебных обязанностей. Проверки выявили также проблемы с отсутствием врачей-педиатров. Отдельные виды помощи детям не оказываются в связи с отсутствием лицензий. Некоторые дома ребенка переполнены. Они не рассчитаны на то количество детей, которые в них содержатся.
Зато известно, что часто "воры в законе", а также и богатенькие сидельцы чувствуют себя на зоне вполне вольготно, у них есть даже "гостиничные комнаты". Какова реакция прокуратуры на такие привилегии?
Александр Звягинцев: Какая может быть реакция - самая серьезная. Генпрокуратурой выявлены нарушения такого рода. Например, при попустительстве руководителей территориального органа ФСИН России и колонии-поселении Брянской области осужденный незаконно проживал за пределами зоны, бесконтрольно выезжал за границы области. Возбуждено уголовное дело в отношении начальника колонии-поселения. Суд признал его виновным в превышении должностных полномочий, ему назначено наказание в виде лишения свободы.
А в исправительных колониях в Волгоградской области прокуроры обнаружили помещения, оборудованные мягкой мебелью, кондиционерами, телевизорами, аудио- и DVD-проигрывателями. Словом, созданы условия для "привилегированного" проживания отдельных осужденных. По результатам мер прокурорского реагирования 19 должностных лиц привлечены к дисциплинарной ответственности, трое из них уволены.
В этом году произошел беспрецедентный побег - с использованием вертолета. Как такое стало возможно?
Александр Звягинцев: Проверка по факту побега осужденного Шестакова с помощью вертолета из исправительной колонии N 17 в Вологодской области показала, что там грубо нарушались требования закона об условиях и порядке отбывания наказания. В том числе в обеспечении режима, охраны и изоляции осужденных, а также профилактики правонарушений. Вместо строгого контроля за поведением склонного к побегу Шестакова, замначальника колонии по безопасности и оперативной работе его вообще снял его с учета. Как оказалось, за взятку в 10 тысяч рублей. Пользуясь таким покровительством и полной безнадзорностью, осужденный и совершил побег. Против замначальника колонии возбуждено уголовное дело. Генеральную прокуратуру беспокоит состояние правопорядка и законности в уголовно-исполнительной системе. При том что численность осужденных заметно сократилась, количество преступных проявлений не уменьшилось, а выросло. В 2012 году этот рост составил 15 процентов. Не сокращается количество так называемых протестных акций - голодовок, членовредительства и неповиновений. Я думаю, на это нужно обратить особое внимание новому руководству ФСИН России, и прежде всего выявить причины и условия, порождающие эти явления.
Прокуратура постоянно проводит проверки и принимает строгие меры по наведению порядка за решеткой. А заключенные в разных регионах продолжают массово жаловаться на нарушение их прав. То есть на самом деле прокурор уехал и все обо всём забыли?
Александр Звягинцев: Прокуратура уделяет очень большое внимание надзору за соблюдением законов при исполнении уголовных наказаний. И изменения в лучшую сторону на самом деле происходят. Не кардинально, но постепенно. Прокуроры по всей стране регулярно, не реже одного раза в месяц, проверяют законность нахождения лиц в учреждениях уголовно-исполнительной системы, соблюдение прав и обязанностей осужденных, порядка и условий их содержания. А также законность исполнения наказаний, не связанных с лишением свободы. Хочу особо отметить, что мы руководствуемся не только российским законодательством, но и международными правовыми актами, поскольку Россия является членом Совета Европы. Существует Европейская конвенция о защите прав человека, Европейская конвенция о предотвращении пыток и других жестоких, бесчеловечных и унижающих достоинство видов обращения и наказания, Европейские пенитенциарные правила.
Безусловно, прокуроры выявляют значительное число нарушений, но эти нарушения должны незамедлительно устраняться. Генеральный прокурор требует организовать жесткий контроль именно за фактическим устранением выявленных нарушений законности. Не оставлять без реагирования факты неисполнения администрацией учреждений и органов УИС предписаний прокуратуры.
Руководство страны знает о состоянии дел в пенитенциарной системе, в том числе о ее недостаточном медицинском обеспечении?
Александр Звягинцев: Генеральный прокурор постоянно информирует руководство страны, Федеральное Собрание о реальном положении дел в этой сфере. Им также вносятся конкретные предложения по совершенствованию нормативной правовой базы, регламентирующей деятельность в этой сфере. Такое предложение было рассмотрено президентом и по его поручению принято постановление правительства от 14.01.2011 N 3 "О медицинском освидетельствовании подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений". Внесены изменения в действующее уголовно-процессуальное законодательство, Федеральный закон N 103-ФЗ от 15.07.1995 "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" и другие нормативные правовые акты с целью улучшения медицинского обеспечения лиц, содержащихся под стражей.
С какими нарушениями чаще всего сталкиваются прокуроры при проведении проверок?
Александр Звягинцев: Нарушения самые разные. Есть факты невнимательного, а то и грубого отношения к осужденным, подозреваемым и обвиняемым. Им не предоставляют работу, вольно устанавливают размер оплаты труда, не всегда бывает оказана надлежащая медицинская помощь. Выявлены случаи, когда неправомерно применялись физическая сила и специальные средства.
Довольно часто начальники исправительных учреждений в нарушение закона составляют и представляют в суд необъективные, не основанные на материалах личного дела заключения о применении условно-досрочного освобождения к осужденным. В частности, дают характеристики, не соответствующие фактическим обстоятельствам. Представляют в суд необъективные материалы об освобождении от отбывания наказания по болезни. И нередко из коррупционных соображений.
Но ведь прокуроры обладают немалыми властными полномочиями по отношению к поднадзорным учреждениям и организациям, в том числе и уголовно-исполнительной системы. Разве их недостаточно?
Александр Звягинцев: Требования прокуроров об устранении выявленных нарушений закона обязательны для сотрудников учреждений и органов УИС. В то же время надо четко уяснить, что вся ответственность за обеспечение условий и порядка отбывания наказания, установленного уголовно-исполнительным законодательством и другими нормативными правовыми документами, возложена непосредственно на администрации учреждений и органов уголовно-исполнительной системы. Прокуроры лишь в процессе проверки выявляют нарушения законов и применяют меры реагирования. Если есть основания, они возбуждают административное производство в отношении должностных лиц, допустивших нарушения закона, а также направляют материалы в следственные органы для решения вопроса об уголовном преследовании.
Изменилась ли ситуация в следственных изоляторах, где арестанты сидели порой в нечеловеческих условиях, в переполненных камерах, что называется, друг у друга на головах?
Александр Звягинцев: Ситуация меняется, катастрофической перенаселенности в СИЗО сейчас нет. Хотя проблема эта до конца не решена. Более чем в 30 следственных изоляторах камерные площади не соответствуют нормам закона: должно быть не менее 4 кв. м на человека. Тем не менее уже сейчас по требованию Генпрокуратуры лимиты наполняемости следственных изоляторов установлены, исходя из расчета норм и санитарной площади. В рамках реализации Федеральной целевой программы "Развитие уголовно-исполнительной системы на 2007-2016 годы" и в целях улучшения условий размещения арестованных дополнительно введено 4 новых СИЗО в Ингушетии, Удмуртии, Пермском крае и Самарской области более чем на 7 тысяч мест. Проведена реконструкция 12 режимных корпусов и 17 объектов коммунально-бытового назначения. Идет строительство новых следственных изоляторов в Санкт-Петербурге, Московской области и Хабаровском крае.
По требованиям органов прокуратуры администрации СИЗО улучшают условия содержания в камерах. Созданы возможности для нормального проживания и соблюдения личной гигиены, все поступающие в следственный изолятор или исправительную колонию лица проходят обязательный медицинский осмотр. Если у кого-то обнаружены телесные повреждения, этот факт фиксируется в медицинских документах, а материалы передаются для организации процессуальной проверки в следственный орган.
Особая категория осужденных - те, кто отбывает пожизненное заключение. В каких условиях содержатся они?
Александр Звягинцев: Там тоже много нарушений, и даже очень серьезных. Об этом свидетельствуют наши недавние проверки, которые были проведены в 6 учреждениях уголовно-исполнительной системы для осужденных к пожизненному лишению свободы.
Назову наиболее распространенные. Плохое бытовое и санитарное обеспечение. Попустительство правонарушителям. Осужденные не привлекаются к труду. Грубо нарушаются требования пожарной безопасности. Например, в камерах для пожизненников должны размещаться не более двух человек. А в Мордовии, Пермском крае, Вологодской и Оренбургской областях осужденные содержались по три-четыре человека. В учреждениях, расположенных в Вологодской и Свердловской областях, условия вообще нечеловеческие: нет водопровода, канализации, нормальной вентиляции. Нарушаются санитарно-эпидемиологические нормы.
У нас на всех уровнях идут разговоры о том, что надо шире применять уголовные наказания, не связанные с лишением свободы. Что-нибудь в реальной жизни меняется?
Александр Звягинцев: Наказания, не связанные с лишением свободы, и иные меры уголовно-правового характера нашим правосудием применяются к 60-65 процентам осужденных. Они являются альтернативой лишению свободы. Позволяют гуманизировать карательную практику, привести ее в соответствие с международными нормами. В совокупности принятые меры позволили в 2010-2012 годах сократить численность арестованных более чем на 20 тысяч человек. Однако, по нашему мнению, сегодня наказания без изоляции осужденных от общества не используются в полной мере.
Проводила ли Генпрокуратура анализ того, насколько условное или альтернативное наказание, например, исправительные работы или ограничение свободы, эффективнее реального? Люди исправляются после таких "поблажек"?
Александр Звягинцев: Давайте проанализируем статистику. В прошлом году из 17,5 тысячи осужденных условно около 15 тысяч совершили новые преступления. Это свыше 85 процентов. Рост преступности среди этой категории связан в первую очередь с неудовлетворительной профилактической работой. Мне представляется, что проводимые уголовно-исполнительными инспекциями меры профилактического и воспитательного характера пока малоэффективны и не достигают своих целей. Прокуроры сталкиваются с фактами, когда сами сотрудники уголовно-исполнительных инспекций, обязанные контролировать поведение условно осужденных, совершают действия, граничащие с преступлениями. Например, сотрудники уголовно-исполнительной инспекции Омской области в личное дело условно осужденного умышленно вносили не соответствующие действительности сведения о том, что он исправно исполнял возложенные судом обязанности. А фактически ничего этого не делал.
Вообще тревожит рецидив. В прошлом году в отношении более 30 тысяч осужденных условно возбуждены уголовные дела за совершение повторных преступлений. В том числе около двух тысяч - в отношении несовершеннолетних осужденных. Более 6 тысяч осужденных скрылись от контроля, 172 тысячи не работают и не учатся.
То есть условное наказание неэффективно?
Александр Звягинцев: Я бы не был так категоричен. Но с сожалением приходится констатировать, что институт условного осуждения в определенной степени трансформировался в одну из разновидностей освобождения от уголовной ответственности. В то же время наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью в виде обязательных работ, исправительных работ или ограничения свободы, по нашему мнению, не применяются должным образом. Число осужденных к лишению права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью в процентном отношении составляет 4,7 процента, к обязательным работам - 4,5 процента, к исправительным работам - 6,3 процента, к ограничению свободы - 2,4 процента от общей численности лиц, состоящих на учете в уголовно-исполнительных инспекциях. Поэтому разумнее было бы меньше примененять условное осуждение, а шире и активнее использовать альтернативные лишению свободы наказания без изоляции осужденного от общества.
Сейчас есть немало технических новинок для контроля, например электронные браслеты. Они применяются к тем, кто находится под домашним арестом?
Александр Звягинцев: Электронные браслеты применяются не только к тем, кто находится под домашним арестом. С 2010 года законодательством предусмотрено использование аудиовизуальных, электронных и иных технических средств надзора и контроля при ограничении свободы. Но хочу отметить, что при применении этих средств как в отношении осужденных к ограничению свободы, так и тех, кто под домашним арестом, есть проблемы. Прокурорская практика - правда, еще небольшая - показывает, что при сегодняшнем уровне развития средств связи, Интернета, а также с учетом низких технических ресурсов уголовно-исполнительных инспекций и их кадровой малочисленности крайне сложно обеспечить строгую изоляцию в домашней обстановке. Да и технических новинок явно недостаточно. Все это снижает эффективность наказания в виде ограничения свободы, позволяет осужденным безнаказанно уклоняться от исполнения установленных судом ограничений.
Суды нередко выносят решения о взыскании миллионных сумм в качестве возмещения ущерба в пользу потерпевших. Те, кто отбывает наказание, их действительно возмещают?
Александр Звягинцев: Это очень болезненный вопрос. Ущерб, конечно, возмещается, но далеко не в полном объеме. В прошлом году из 674 тысяч осужденных, отбывавших уголовные наказания, 231 тысяча, то есть более одной трети, должны были выплачивать денежные средства по искам потерпевших от преступлений, а также в бюджеты различных уровней. Общая сумма подлежащих к выплате денег по перечисленным искам составляла 30,2 миллиарда рублей, из которых был возмещен только 941 миллион рублей.
Это почти что капля в море. Получается, что изначально назначаются невыполнимые иски, или проблема в том, что осужденные не хотят или не могут платить?
Александр Звягинцев: Чтобы расплачиваться, нужно зарабатывать. А наши проверки показали, что повсеместно в учреждениях системы нарушаются требования закона об обеспечении каждого трудоспособного осужденного оплачиваемой работой. Вот и получается, что те, кто имеет исковые обязательства за совершенные преступления, ущерб не погашают. Это влечет за собой не только нарушение прав потерпевших и интересов государства на возмещение материального ущерба, но и является препятствием для выполнения основной задачи уголовно-исполнительной системы по исправлению осужденных.
Неблагоприятная ситуация с этим сложилась в Бурятии, Дагестане, Калмыкии, Якутии, Забайкальском крае, Воронежской, Калужской, Пензенской, Псковской, Сахалинской, Смоленской, Томской, Ульяновской, Ярославской областях и ряде других регионов. Где-то люди работают только для галочки. Например, прокурорами Ульяновской области выявлены случаи, когда осужденные привлекались к труду: обработка древесины и металла, швейное производство, - с заработной платой от 3 до 10 рублей в месяц.
Редкий месяц обходится без громких жалоб российских граждан в Европейский суд по правам человека, в том числе на условия содержания под стражей. Если такую жалобу суд признает обоснованной, у нас на это обращают внимание или просто закрывают глаза?
Александр Звягинцев: В Генеральной прокуратуре глубоко и всесторонне рассматриваются запросы Европейского суда по правам человека в связи с жалобами наших граждан. По официальным данным, в прошлом году Россия заняла первое место по числу поданных обращений, а сумма компенсаций, устанавливаемых Судом за причиненный вред, увеличивается из года в год в разы. Например, в 2010 году было 184 тысячи евро, а в 2011-м - уже более 400 тысяч евро.
С 2010 года по июнь 2012-го Генпрокуратурой рассмотрено около 300 запросов, поступивших от Уполномоченного РФ при Европейском суде по правам человека. Из них более 200 запросов - в связи с нарушением Конвенции о защите прав человека и основных свобод. При этом большинство таких нарушений касается деятельности следственных изоляторов.
Каждое принятое в пользу заявителей решение Европейского суда Генпрокуратура доводит до сведения всех прокуроров, требуя повысить эффективность прокурорского надзора, пресекать нарушения закона и восстанавливать права лиц, содержащихся под стражей, и осужденных.
Ежегодно учреждения и органы российской уголовно-исполнительной системы посещают представители Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания. В прошлом и в этом году представители ЕКПП, побывавшие в СИЗО и колониях на территории Чечни, Дагестана, Северной Осетии, Москвы, Санкт-Петербурга, Владимирской области и других регионов, отметили улучшение условий содержания подозреваемых, обвиняемых и осужденных.
В штаб-квартире Совета Европы в Страсбурге в ноябре 2011 года состоялось 6-е пленарное заседание Консультативного совета европейских прокуроров. Основным итогом заседания стало принятие заключения "О взаимоотношениях прокуроров с администрацией пенитенциарных учреждений". Отстаивая свои позиции, российская делегация добилась, чтобы в принятом заключении в основном нашел отражение богатый опыт Прокуратуры России по осуществлению надзора за законностью и соблюдением прав человека в местах лишения свободы. Совет Европы признал эффективность мер прокурорского реагирования в УИС России и рекомендовал другим европейским странам взять их на вооружение в ходе осуществления прокурорского надзора.
Кстати
Наметилась тенденция - за последние годы значительно снизилось число осужденных, состоящих на учете в уголовно-исполнительных инспекциях: с 590,7 тысячи в 2008 году до 475 тысяч человек - в нынешнем. Несмотря на это сотрудники уголовно-исполнительной системы допускают многочисленные нарушения при исполнении наказаний, не связанных с лишением свободы. Наиболее распространенные - при надзоре за осужденными к ограничению свободы и контроле за соблюдением ими установленных судом ограничений.