Георгий Пряхин, писатель
Это была зима с 1971 на 1972 год. Незадолго до этого я отслужил действительную, вернулся из армии в крохотную хатку-времянку на окраине краевого центра, которую снимала тогда моя юная жена с совсем уж малюсенькой первой нашей дочерью. Последний день в году уже валился к вечеру, и мы не чаяли, как обогреть эту насквозь щелявую времянку, чтобы встретить втроем праздник - первый большой праздник после нашей общей долгой разлуки. И вдруг в окошко размером с нормальную форточку нам постучали. Мы никого не ждали и тем веселее ринулись открывать дверь, болтавшуюся на железном крючке. Причем впереди всех бежала трехлетняя Настя: она уже с утра ждала Деда Мороза.
Дедом Морозом оказался наш родственник Анатолий, женатый на старшей сестре моей жены. Он работал директором одного из дальних-дальних рыбхозов, привозил в город в кооперацию на своем бортовом "уазике" свежую рыбу, ну и нам кое-что припас. Мы все любили этого человека. Веселый, удалой, невероятно щедрый. Настя сразу же оказалась на его руках. Предложили ему заночевать у нас и заодно встретить Новый год - благо теперь и дополнительная закуска появилась. Но Анатолий осмотрел нашу хибарку, в которой температура ну никак не хотела подниматься выше пятнадцати градусов, и сказал:
- Нет уж, лучше поедемте к нам.
Раздумывали мы недолго. Тем более что путь неближний, а надо успеть, конечно же, до двенадцати. Через десять минут хатка была уже заперта на крючок с обратной стороны, а мы впятером втиснулись в кабинку бортового "уазика", пропорциями сопоставимого с нашей хаткой.
Ехали весело. Щебетала дочь, расспрашивала о домашних новостях жена. Мне, поскольку не за рулем, Анатолий даже кое-что поднес - проводить старый год - из бардачка. Но не проехали и трети пути, как "уазик" наш обломался. Крутились-крутились мы с Анатолием - причем я, конечно, только из солидарности - вокруг мотора, но он даже чихать воздерживался, хотя погода уже "шептала": заметала поземка, грозившая обрушиться метелью. Что делать? Возле нас притормозил "КАМАЗ", доверху плотно груженный шинами, не то автомобильными, не то тракторными. Вышел водитель, тоже покопался вместе с Анатолием, потом посмотрел на часы и сказал:
- Цепляйте вашу "козявку", и поедем вместе.
Мы прицепились. Дочка с женой сели в кабину "КАМАЗа", поскольку в нашей кабинке уже крепко захолодало, а греться можно было только тем, из бардачка, чего не только дочка, но даже жена до сих пор на дух не переносит.
Ну а мы с Анатолием переносили. И для нас, болтающихся вместе с нашей "козявкой" на почти что бельевой бечевке, даже в таком виде поездка поначалу была веселой.
Но вдруг, когда до нашего городка оставалось километров семьдесят, поняли, что у "козявки" отказал не только мотор, но отказали и тормоза. Это значит, что если многотонный грузовик, совершенно не чувствующий нашей дополнительной тяжести, резко затормозит, мы с размаху вмажемся прямо в его железную задницу. А "уазик" наш мало того что жестяной, да еще и безносый. Никакого "жизненного пространства".
Что делать? Мобильных тогда не было, кричать бесполезно: "КАМАЗ", тоже торопясь к двенадцати, ревет как оглашенный; махать также смысла нету. За горой шин, да еще в кромешной ночи, водитель все равно бы ничего не увидел. Да и опасно суетиться: заметив неладное, шофер сразу притормозит. И мы тут как тут - яичница на камазовом кардане. Да и потом, рассудительно сказал Анатолий, если что, лучше лежать в своей районной больнице, чем в чужой.
До своего района мы еще не дотянули.
Я согласился с его твердым мнением, к которому я всегда прислушивался еще и потому, что моего он и не спрашивал. И мы дернули еще по одной, теперь уже вдвоем, на пару, поскольку руль в руках Анатолия уже ничего не значил. Как и ручной тормоз - его к тому времени, приноравливаясь к ходу грузовика, мы тоже уже сожгли...
На пару, повторяю, дернули: как бы за здоровье, но под ложечкой уже сосало - как бы и не за упокой. Я вглядывался в болтающуюся перед глазами гору шин уже и как бы со слезою на глазах: где-то там, невидимые, но - рядом красавица жена и раскрасавица дочь.
Хорошо, что машин на трассе мало - кто же еще, кроме нас, шелопутных, сунется в дальнюю дорогу в новогоднюю ночь? - а то взбредет нашему "ведущему" резко притормозить, и - пиши пропало. Бельевая бечевка - материал, не ведающий сопротивления.
- Хорошо если он не местный, - заговорил вдруг вновь Анатолий.
- А что? - не понял я.
- Да тут, на границе районов, поперек асфальта, пробита канава с креозотом: карантин против ящура. Если местный, то знает, зараза, притормозит, - грустно завершил свояк.
И пришлось перед границей налить еще по одной. На всякий случай. "На том свете, - как писал знающий классик, - не нальют".
Слава Богу, не местный - пронесло.
Ну, повеселели и окончательно - после не то третьей, не то просто очередной - потеряли бдительность. Потому как уже въезжали на бельевой бечевке в родной городок, в котором Анатолий десятью годами старше меня и родился, а я не так давно еще жил-учился-воспитывался в здешнем интернате.
Мы забыли, что на самом въезде в город трасса делает крутой поворот. Направо - в нашем Отечестве все крутые повороты почему-то исключительно направо. И шофер "КАМАЗа", наш спаситель-избавитель, который в этот миг вполне мог оказаться и нашим погубителем, просто вынужден был не только притормозить, но и взять резко вправо. Шоферы - они такие: куда линия, туда и они.
Шофер нашего впередиидущего монстра легонько кинул руль вправо, а Анатолий, могучий мой, незабвенный свояк, всей своей рыбацко-охотничье-браконьерской мощью навалился на жалкую уазиковскую баранку, изо всех недюжинных сил сворачивая ей шею влево.
Ну, как народ.
Не только он, но даже я, худющая газетная штафирка, отрезвел в эти секунды.
Силы оказались равными - "КАМАЗа" и моего свояка.
Бечевка лопнула (вообще-то я, каюсь, в какой-то миг испугался, как бы могучий мой родич не своротил в кювет и "КАМАЗ" - все-таки мои, а не его две красавицы сидели там в теплой кабине).
"КАМАЗ" повернул, а "уазик" наш, удержанный богатырскими объятиями на прямой траектории, вылетел по прямой, по-конформистски, по-интеллигентски на обочину и сходу вломился прямо в чьи-то ворота. Расквасил их, обрушился в чужой двор и, уткнувшись в бетонную шейку колодца - по синяку мы все-таки получили, - замер.
С двух сторон бежал к нам народ. С одной, опережая мою жену и даже мою дочь, шофер "КАМАЗа"; с другой, с ярко освещенной веранды, где уже "провожали", люди не только с фужерами и вилками, но и с ножами тоже.
И обе стороны в одинаково большом испуге-изумлении.
Хорошо, особенно если тебе двадцать с небольшим, иметь в свояках какого-нибудь директора, особливо - рыбхоза.
Видимо, немало задолжала краевая кооперация Анатолию: мгновенно откупился он перед хозяевами и их гостями и за ворота, и за попорченную бетонную шейку, и за испуг, уже переходящий в нечаянную радость, и даже за те две - граммов по двести пятьдесят, что были влиты нам с ним в качестве штрафа еще до завершения взаиморасчетов.
Вот бы у кого учиться отечественному ГАИ!
Да что ГАИ, жена моя так горячо не обнимала меня даже в первую ночь после армии.
Нас пытались вместе с шофером залучить в дом - слава Богу, его не повредили - на продолжение встречи Нового года, до которого оставалось минут пятнадцать-двадцать.
Не тут-то было. Анатолий сгреб всех, включая молоденького паренька-камазовца, и поволок в свой, теперь уже свой, законный, двор, что стоял ровно через две улицы отсюда.
Что было! Вино, шашлыки, карпы-сазаны-толстолобики-белые амуры во всех видах, оружейная пальба (фейерверков, как и мобил, тоже еще не знали), объятия и братания. Бедного худенького камазовца мы так затискали, заугощали, что наутро обнаружили его почему-то не на почетном, гостевом диване и даже не под ним, а между диванной спинкой и стеной...
Но знаете, в чем соль этого абсолютно документального, даже дочка подтвердит, святочного рассказа, воспоминания?
Край был Ставропольский. Краевой центр - Ставрополь. Городок, в который мы так стремились - Буденновск .
А шофер "КАМАЗа", сухой и черногривый, кстати, не только в трезвом, но даже и пьяном виде наотрез отказавшийся от пятидесятки, которую по-русски, по-медвежьи пытался всучить ему мой теперь давным-давно уже покойный, а тогда еще во всем соку, Микула Силянинович, родич, шофер был - дагестанец.
В Моздок он, видите ли, с шинами торопился и тоже надеялся поспеть к Новому году.
Вот так-то.
Ведали б мы тогда, на рубеже семьдесят первого-семьдесят второго, что ждет нас всех впереди. Соломки бы постелили.
А знаете, как называлась улица, в один из дворов которой мы тогда и вломились? Жертв Революции.
Мне и тогда казалось и сейчас мнится, что русский язык победительно существует сам по себе, вне времен, особенно "исторических", и строев, тоже в прин ципе исторически определенных.
А вы говорите.
Лео Бокерия, академик РАН и РАМН, директор Научного центра сердечно-сосудистой хирургии имени Бакулева
Ушел еще один год. Каким он был? Нормальным. Трудным. Со своими радостями и огорчениями. Все, как обычно. Но в то же время, как каждый год, был в чем-то отличен от других.
Моя младшая дочь Ольга вместе с "Лигой здоровья нации" начала движение, которое обрело название "Прогулки с врачом". Я, конечно, в нем участвую. Стараюсь находить время, чтобы лично отправляться в такие прогулки. Причем не только в Москве, но и в других городах. Личное участие чрезвычайно важно: многих увлекает твой пример. И, как говорится, лиха беда начала: однажды прошлись вместе со мной, а уж потом втянулись, и процесс пошел.
Не забыть мне и 25 ноября 2012 года. В этот день впервые в мире я провел операцию по имплантации новейшего полноп риточного клапана сердца. Отрадно, что клапан разработан и изготовлен российскими кардиохирургами, инженерами, физиками. Он не имеет аналогов в мире. И, по мнению ведущих специалистов, самый совершенный. Не стану вдаваться в конструктивные и иные особенности клапана. Скажу лишь, что применение таких клапанов существенно улучшит результаты операций не только у взрослых, но и у детей с врожденной клапанной патологией сердца. А в некоторых случаях позволит оперировать маленьких пациентов, лечение которых было ранее невозможно.
А еще в прошлом году я стал более богатым: дочь Катя подарила мне внука Никушу. Теперь я дедушка шести внуков: трое детей - у дочери Ольги, и трое детей - у дочери Кати. Николай родился 29 октября. А 5 октября Катя защитила докторскую диссертацию, посвященную нарушению сердечного ритма и лечению этой патологии у плода. Семейный круг стал больше, и это, наверное, самое большое счастье...
Владимир Хотиненко, режиссер, народный артист России
Я человек мистический и к жизни в целом отношусь, как к чуду. И знаю, что чудеса можно творить. Обычно мы с женой Танечкой встречаем Новый год дома в Москве. И как-то душевно получается, и мы эту традицию бережем.
Но в прошлом году нам захотелось экзотики, карнавала. Я готовил для жены сюрприз и о поездке в Венецию жене сказал в последний момент. Новый год мы встречали в театре " Ля Фениче", где устраивается сборный концерт, куда приглашаются оперные звезды. Публика в смокингах и вечерних туалетах. Интерьер театра роскошный, там Висконти снимал фильмы. Словом, попали в сказку. Перед началом концерта прозвучал итальянский гимн. После концерта пошли на площадь Сан-Марко. С галереи собора на нее открывался великолепный вид. Под звуки уличных оркестров гуляли толпы приезжих, разгоняя стаи птиц, а сама площадь похожа на гигантский зал, предназначенный то ли для балов, то ли для парадов. Словом, хотели чуда и получили!
Сергей Абламейко, ректор Белорусского государственного университета, академик НАН Беларуси
Мое детство прошло в небольшом белорусском поселке Вороново, где Новый год соседи, друзья, домашние встречали вместе, по-семейному. Такая традиция сохранилась и в моей взрослой жизни. Но однажды, на исходе 2000 года, я оказался в командировке за много тысяч километров от дома - в Японии, на юге острова Кюсю. Перспектива коротать праздничную ночь в одиночестве не прельщала. Однако японские коллеги проявили участие. Один из профессоров пригласил меня к себе домой, чтобы отпраздновать наступление Нового года в кругу его семьи. Уже сама обстановка оказалась необычной для европейца. Мы сидели на циновках, на низеньких столиках стояли маленькие чашечки с саке. Потом все вместе пошли на улицу. Центр города был в новогодних украшениях и огнях, японцы не стеснялись выражать ликование, в магазинах чуть не даром предлагали попробовать любое угощение. Во мне, конечно, сразу признали европейца, и десятки людей обратились в тот вечер ко мне с добрыми пожеланиями и поздравлениями. Запомнилось и то, как уважительно относилась молодежь к старшим. Так что, находясь вдали от дома и близких, я не чувствовал себя одиноким и забытым.
Японское общество принято считать достаточно закрытым. Но в ту ночь я понял, что у нас, у всех жителей Земли, много общего. В этом еще раз убедился, когда снова приехал в Японию вскоре после трагедии на "Фукусиме". Нужно было видеть, как сплотились люди в стремлении преодолеть беду: сообща разбирали завалы, чем могли помогали друг другу. Меня же благодарили за то, что я не отложил поездку, видели в этом нашу солидарность. Эти теплые чувства вспоминаю до сих пор.
Сергей Бондаренко, председатель Думы Сургута, руководитель организации "Белорусы Югры"
Эта история началась давно и, конечно же, в ночь на Рождество, а кульминация наступила в прекрасную новогоднюю ночь.
Так случилось, что, когда я был еще юн, хорош собой, строен и удал, судьбу мою на десятки лет вперед решило рождественское гадание: некая девчонка, поколдовав с подружками за бумажками, свечками и шептаниями, всерьез решила, что суженым ее обязательно станет парень по имени Сергей. Ну, мало ли Сергеев в Речице (моем родном белорусском городе), да и вообще на белом свете?
Но через какое-то время под Новый год на дискотеке я и повстречал ту девушку. Естественно, знаком я с ней не был, но почему-то сразу подумал: "Только она может быть моей женой!".
Вета, так звали девушку, потом рассказала, что тоже каким-то седьмым чувством угадала: "Ага! Это тот самый Сергей, и он будет моим". Так сбылось давнее рождественское гадание, и что за этим чудом стоит, мне неведомо.
А дальше девушка "включила" все свои чары и приворожила меня с первого же взгляда. Правда, права провожать ее домой в ту ночь мне пришлось добиваться в жесткой конкуренции, о чем до сих пор напоминает небольшой шрам на губе.
Увы, после той встречи жизнь нас разбросала на долгие пять лет. А встретились мы вновь на пороге Нового года. И уже решили окончательно: не расстанемся больше никогда.
...Скоро, в 2015-м, мы с моей Викторией будем встречать Рождество и Новый год уже в 25-й раз! Как всегда - дома, с детьми. Я очень надеюсь, что к тому времени уже "в компании" с первым внуком или внучкой.
Святослав Медведев, директор Института мозга человека, член-корреспондент РАН, доктор биологических наук
Я уже несколько лет провожу новогодние праздники, путешествуя по Африке. Побывал в Зимбабве, Ботсване, Намибии. Прошел на теплоходе по Нилу. Там удивительная природа!
Много снимаю на фото, видеокамеру. Нынче еду в Кению. Она популярна у любителей сафари. Но я не охотник. У меня там другой интерес, опять-таки - живая природа, животный мир. Еду в данном случае еще и для того, чтобы погреться на солнышке. Немного отдохнуть от затянувшихся российских морозов. В новогодние чудеса я не верю. Уверен: все чудеса - дело рук самого человека. Мои наилучшие пожелания читателям "Союза"!
Александр Тиханович, народный артист Беларуси
Кажется, было это в 1989-м. Новый год довелось встретить в минском троллейбусе. У нас с женой есть такой обычай - провожаем старый год с нашими родителями. Cъездили к Ядиной маме (Ядвиги Поплавской, супруги Александра Тихановича. - Ред.) на улицу Богдановича, потом к моей - на Карла Либкнехта.
Смотрим, что пора и домой - успеть к бою курантов. Стали вызывать такси, а свободных машин нет. Сели на 8-й троллейбус. И ровно без пяти минут полночь он остановился возле Главпочтамта. В салоне только мы одни. Попросили женщину-водителя постоять на остановке. Потому что над входом в Главпочтамт как раз есть большие часы, напоминающие куранты. С собой у нас оказалась бутылка шампанского. У водителя нашелся стакан. Открыли шампанское и под часами подняли "бокал" - выпили по очереди. Водитель, конечно, не пила, мы ей подарили коробку конфет. За это она довезла нас до площади Победы. Наш дом оттуда недалеко, и дальше мы пошли пешком.
Антонина Кошель, заслуженный тренер Беларуси, олимпийская чемпионка 1972 года по спортивной гимнастике
Обычно Новый год я встречаю дома, с семьей. И каких-то особенных приключений у меня не было. Но где-то в начале 1990-х случилась история, в которой, наверное, без волшебства не обошлось. Я тогда уже заканчивала приготовления к празднику - оставалось только запечь в духовке гуся, после чего можно было садиться за стол. И буквально за четыре часа до боя курантов в квартире пропало электричество. Думала, что ненадолго. А соседи разузнали, что дадут свет, скорее всего, только утром 1 января.
Встречать праздник при свечах, возможно, было бы и оригинально. Но ни мне, ни мужу, ни детям эта перспектива не нравилась. Поэтому мы быстренько упаковали заранее приготовленные салаты в сумки, собрались, вызвали такси и махнули к родственникам. Я росла в большой семье - у меня четыре сестры. И в ту новогоднюю ночь все они собрались дома у старшей. Для полного комплекта не хватало только меня. И какими-то высшими силами, видимо, было предначертано, чтобы ту новогоднюю ночь я провела вместе с сестрами. Как и много предыдущих. Все же не случайно Новый год считается семейным праздником...
Ирина Алферова, народная артистка России
Однажды я встретила этот прекрасный праздник дважды... Пьер Карден накануне Нового года пригласил "Ленком" с культовым спектаклем "Юнона и Авось" в Нью-Йорк. Все мы настроились поднять фужеры с шампанским в Америке, но самолет все задерживался и задерживался, мы приуныли.
Так и вышло: встретили Новый год на чемоданах в московском аэропорту. А потом объявили наш рейс, и мы благополучно прилетели в США. И встретили Новый год еще раз, теперь уже по американскому времени. Это было сумасшедшее празднование - был страшный ливень, весь Нью-Йорк вышел на улицы, и мы тоже пошли в толпу и были очень счастливы. Пьер Карден накрыл для нас роскошный стол. Наступивший год определил для театра целое десятилетие. Пьер Карден триумфально представил "Юнону и Авось" на самых известных площадках Европы и Америки, в том числе в Париже, Амстердаме, Гамбурге, Афинах...
Александр Дольский, поэт, бард
Новогодние праздники я с молодых лет стараюсь непременно проводить с семьей - женой и сыновьями. Но в одну из праздничных ночей "изменил" и им. Получилось это случайно, в какой-то степени помимо моей воли. Готовились мы тогда к встрече 1979 года. Моя жена Надежда Александровна хлопотала на кухне, дети готовили елку. А я решил пойти немного поработать. Душа, что называется, просила. Сел за письменный стол и - быстро забыл о празднике, подарках, застолье. Близкие не беспокоили, знали, что мешать мне, когда работаю, нельзя. Словом, вышел к ним уже где-то во втором-третьем часу Нового года. И что вы думаете? 1979-й стал одним из самых успешных для меня. Большим тиражом вышла первая пластинка с моими песнями в авторском исполнении. А ведь бардов в те времена в стране не жаловали. За пластинкой и первая книга. Я стал лауреатом всесоюзного конкурса артистов эстрады. Меня пригласил сотрудничать с его театром Аркадий Райкин. Ну, не чудо ли? Верно говорят: как Новый год встретишь, так его и проведешь!