Александр Николаевич, вот случился кризис на Кипре, и в Европе заговорили о немереных русских активах в островных банках. Почему мы, россияне, ничего не знаем, кто эти люди и компании, которые то ли хранят, то ли прячут там капиталы? У нас куда ни глянь - звучные названия фирм и торговых марок, а кто хозяин, с кем имеешь дело, покупая товар, - тайна за семью печатями. Возникает недоверие, так ли уж честно и открыто ведет дела наш бизнес?
Александр Савенков: К сожалению, сегодня немалая часть нашего бизнеса работает так, словно это все еще подпольные цеховики советских времен. Необходимы правовые нормы, позволяющие гражданину через Интернет или иным общедоступным способом по этикетке товара узнавать, кто является учредителем фирмы-изготовителя, кто получает прибыль от продажи этого товара. Именно к нему мы и можем предъявлять конечные претензии, если вдруг нас что-то не устроит в покупке. Должна быть обязанность руководителей фирмы раскрывать всех ее владельцев. Нужно сделать бизнес прозрачным и вывести его из состояния партизанского отряда в тылу врага, да еще и с предателем.
Как отражается подобная "партизанщина" на экономике и безопасности страны?
Александр Савенков: Давайте вспомним трагические события в московском аэропорту Домодедово. Тогда, после теракта, на вопрос главы государства, кто владелец аэропорта, никто не смог дать внятного ответа. А ведь речь не о кустарной мастерской. Вопрос прозвучал публично. Прошло уже более двух лет, публичного ответа не последовало. Сама постановка вопроса на уровне руководства государства и не нужна. Любой гражданин должен иметь возможность свободно получить все реквизиты: кто владелец, что за управляющая компания, кто ее возглавляет, какое структурное деление в этой компании. Это конституционное право граждан на получение информации.
А не нанесет ли полная прозрачность ущерба компаниям, как скажется на коммерческой тайне и отношении людей к владельцам фирм?
Александр Савенков: Никакой коммерческой тайны здесь нет. А если наш соотечественник создал крупную компанию - будем только гордиться, что он нашел возможность, создал рабочие места для людей и выполняет общественно полезную функцию. Все предприниматели в мире мечтают сделать свое имя узнаваемым, продвинуть его на рынки, капитализировать позитивный репутационный имидж. Можно ли себе представить, чтобы Билл Гейтс или Стив Джобс скрывали свои имена? Да и в России уже немало известных компаний. Если этот процесс станет общепринятым, не будет и ситуаций, когда теневым владельцем фирмы оказывается то депутат, то сенатор, то крупный госчиновник.
Парламентарии намерены включить норму о раскрытии конечного бенефициара в Гражданский кодекс?
Александр Савенков: Да. Серьезные шаги в этом направлении уже сделаны арбитражными судами. Такую позицию поддерживает советник президента по правовым вопросам Вениамин Яковлев, один из главных разработчиков ГК, об этом говорят многие парламентарии. Эта норма обязательно должна быть принята, чтобы в открытом доступе были сведения о человеке, который вкладывает деньги в развитие своего предприятия и получает основную долю прибыли. У него есть имя и фамилия, его офис в таком-то городе, чтобы все было конкретно, а не в абстракции.
Как эта мера поможет бороться с коррупцией? Ведь она затронет лишь часть нашего общества - предпринимательские круги.
Александр Савенков: Мы должны ясно представлять, что нельзя победить коррупцию в одном отдельно взятом учреждении, в одном городе, в одном ведомстве. Успеха по-настоящему можно достичь, лишь действуя абсолютно публично и общенациональным фронтом. Еще 12 лет назад только 11% наших граждан отмечали рост взяточничества в стране. Сегодня же 81% опрошенных фондом "Общественное мнение" назвали уровень коррупции высоким, а 38% респондентов ВЦИОМа считают успехи в борьбе со взяточничеством "не слишком значительными". Коррупция и бюрократизм стоят на четвертом месте среди наиболее важных для страны проблем после ситуации в сфере ЖКХ, низкого уровня жизни и роста цен. Я не приемлю разговоров о том, что коррупция допустима на каком-то определенном уровне, а вот если она из этого уровня выходит, тогда нужны решительные меры. Коррупция - это настроение, образ мышления, это, в конечном счете, состояние гражданского общества. И все мы должны поддержать позицию главы государства и освободиться от этой скверны. У общенациональной проблемы должно быть общенациональное решение.
Как требовать от компаний прозрачности, если многие из них укрылись под кокосовыми пальмами, там они платят налоги и живут под чужой юрисдикцией?
Александр Савенков: По важности это шаги одного порядка - прозрачность и юрисдикция бизнеса. По нашему мнению, у госкорпораций и компаний с участием государства должна быть только российская юрисдикция, и это необходимо прописать в законе. А для фирм с зарубежной юрисдикцией закрыть доступ к бюджетным средствам в любой форме, начиная поэтапно со стратегических отраслей. И это не досужая прихоть, а стандарты защиты экономических интересов, принятые и практически реализуемые в странах Евросоюза и многих других государствах. Возможно, прозвучит банально, но не исключаю, что из-за этого у них, например, лучше и долговечнее дороги - одна из вечных российских бед.
Приведу пример, когда чужая юрисдикция, очевидно, не на пользу отечественной экономике. На минувшей неделе верховный суд Кипра вынес прецедентное решение по спору совладельцев компании, занимающейся железнодорожными перевозками нефти в Краснодарском крае. Это двое граждан из России и Беларуси. Решение фактически парализует деятельность компании. Резонно спросить, а зачем жителям Краснодарского края зависимость от кипрских судов и законов?
Похожие ситуации случаются с участием и наших судов.
Александр Савенков: Поэтому немаловажно скорректировать и судебную практику. Что сейчас происходит? Не редки случаи, когда в суде спорят две офшорные компании, не раскрывая своих учредителей. Спор идет за права на инфраструктурные объекты в стратегически важных районах, даже в самом центре Москвы. И суд не может определить, кому реально принадлежит право собственности на недвижимость, поскольку у адвокатов сторон нет обязанности раскрывать конечных бенефициаров, но есть право на адвокатскую тайну. А цена вопроса в том, что собственниками могут оказаться не только недружественные иностранцы, но и представители международных террористических и преступных групп.
Или возьмем проблему бюджетных денег. Допустим, на конкурсе некая коммерческая организация предложила неплохие условия и победила. Госорган перечисляет ей, скажем, миллион рублей. Но работы не выполнены, дело переходит в арбитраж, тот признает правоту госоргана, выдается исполнительный лист. А у фирмы за душой - ни гроша, начинается процесс ее банкротства и ликвидации. Внешне все по закону, хозяйственный спор завершился в судебном порядке, но ведь потеряны большие бюджетные средства, кто их вернет? Представляется, что эта область не избирательно, а обязательно должна быть сферой уголовного интереса. Нужно расследовать, почему миллион дали фирме с уставным капиталом в 10 тысяч? Кто принимал решения? Кто контролировал, куда и как расходуются бюджетные деньги? Совершенно очевидно, что необходимы четкие правовые критерии, разделяющие спор хозяйствующих субъектов и банальную корыстную уголовщину, причем длящуюся, как правило, годами. На мой взгляд, это важная норма с точки зрения защиты бюджета.
Коррупция в чистом виде - это преступная связка чиновника и бизнеса: один дает взятку, другой - обеспечивает покровительство. А если все губернское начальство с песнями едет перенимать некий полезный опыт, скажем, в Италию и не за свой, а за казенный счет - это коррупция или нет?
Александр Савенков: У меня подход один: все, что наносит ущерб бюджету, коррупционно. И исполнительная, и законодательная, и судебная власти ездят за границу обмениваться опытом, потому что для чего еще ехать, какая служебная необходимость? Из личной практики могу поделиться: день в таких поездках насыщен невероятно. В 7 утра встал и - как белка в колесе, возвращаешься в гостиницу, только чтобы переночевать. Но наши отряды чиновников категории "А", так называемые генералы без погон, непременно снимают в дорогих гостиницах такие номера, словно они приехали не вкалывать в поте лица, а целые дни нежиться в СПА-салонах, плавать в бассейне, наслаждаться благами гостиничного сервиса. Все перемещения идут через дорогие залы для официальных лиц и делегаций, перелеты - высшими классами. Зачем вся эта роскошь в сугубо деловых командировках для чиновников, начиная с должности заместителя директора департамента в отраслевом министерстве?
На наш взгляд, должны быть установлены стандарты - предельный потолок подобных расходов, утвержденный в каждом министерстве и ведомстве. И должна быть ужесточена служебная дисциплина: если человек едет в ту или иную страну, он должен знать язык и предмет исследования, а не везти за собой свиту консультантов и переводчиков. В его служебном задании должно быть четко определено, какие результаты он обязан представить по возвращении. Если едет работник министерства перенимать опыт, условно говоря, по борьбе с коррупцией, это должно закончиться как минимум приказом министра по своему ведомству о том, что нового следует внедрить в практику работы.
Если же цель поездки - техническое сотрудничество, то итог должен быть осязаем и вылиться в новые разработки, инвестиционные проекты, технические решения. И тогда станет понятно, для чего какое-то количество служивых людей топтало зарубежные поля, какую пользу страна от этого получила? А иначе все эти поездки "для установления контактов" - не более чем служебный туризм за государственный счет.
Сам собой напрашивается вопрос, а куда ехать за опытом? Кажется, у нас в большом фаворе те страны, берега которых омывают теплые моря. Но что можно перенять у Греции или того же Кипра?
Александр Савенков: На мой взгляд, это очень важная тема. Опыт надо перенимать, как в спорте, у сильных игроков, тогда чему-то научишься. Россия - член "большой восьмерки" и "двадцатки". А если мы летим в страну, которая не входит в эти объединения, то нужно четко мотивировать, зачем. Если изучать вопрос о расширении нашего рынка - на здоровье. Но если за новыми технологиями, то весьма сомнительно. Нужно привнести сюда здоровый прагматизм, чтобы исключить даже сам термин "служебного туризма".
Мы за многое ругаем наш бизнес, но, может быть, надо разобраться, почему он предпочитает работать за границей, почему туда бегут наши капиталы?
Александр Савенков: По оценке бизнес-омбудсмена Бориса Титова, по итогам 2012 года условия для внутреннего развития бизнеса у нас никогда не были столь плохи, начиная с 2001 г. Во-первых, рядом появились государства, в том числе из состава бывшего СССР, где гораздо привлекательнее налоговое администрирование. Например, в Казахстане ставка налога в пределах 11 процентов и заманчивый инвестиционный климат. Скажем, на получение разрешения на строительство, подключение к линиям электропередачи и к тепломощностям уходит 40-60-90 дней, а у нас эти сроки начинаются от 150 и до 400 с лишним дней. Во-вторых, качество судебной системы. Здесь указывают на страны Балтии, где все вопросы решаются в судах быстро и непредвзято, а судебные решения неукоснительно исполняются. У нас же 80 процентов судебных решений остаются неисполненными - это слова Антона Иванова, главы Высшего арбитражного суда. Для чего тогда судебные решения, которые, вступив в силу, имеют силу закона? Это профанация.
В итоге промышленники оставляют здесь какой-то небольшой офис, а основное производство переносят в Казахстан или в Европу. Много предприятий работает на территории Испании и Германии. Это своего рода зарубежная экспансия, чтобы чуть потрафить нашему бизнесу. Но если наш российский предприниматель на российские же деньги создает рабочие места, обеспечивает социальные гарантии, инфраструктуру, экологию не у себя дома - над этим надо серьезно задуматься.