Во многом разрозненное прежде сообщество художников, организаторов и экспертов в области детского театра консолидировалось вокруг "Арлекина" сильней. Идея фестиваля (и премии) состояла в том, чтобы собрать и представить в рамках одной программы самые интересные работы не только детских, но и взрослых театров, адресованные детской аудитории. Многие из них прежде и вовсе не ставили спектакли для детей, вынужденные в силу экономических и этических реалий нового времени забыть об одной из важнейших миссий советской культуры - просвещения и художественного воспитания детей и подростков.
Благодаря усилиям нескольких проектов - таких как фестивали "Большая перемена", организованный Эдуардом Бояковым и московским театром "Практика", "Гаврош", проходящий в Театре клоунады Терезы Дуровой, и некоторым другим ситуация переменилась. Но у "Арлекина" здесь особое место. За десять лет он стал по сути аналогом "взрослой"Золотой маски", премируя своих лауреатов не только виртуозной статуэткой итальянского скомороха, но и существенным грантом на новую постановку.
В желании "Арлекина" быть похожим на "взрослую" национальную премию есть свои плюсы и минусы. Плюсы более-менее очевидны - это прежде всего создание преференций и атмосферы повышенного интереса к сложному искусству театра для детей. Минусы не столь очевидны, но существенны. В этом году (так чаще всего бывает и на самой "Золотой маске") оказалось, что внеконкурсная программа во многом сильней и ярче, чем конкурсная. Возможно, здесь сказалась проблема финансирования и организации работы экспертов, вынужденных смотреть спектакли преимущественно в записи.
Но именно вне конкурса состоялись самые неожиданные и интересные встречи. Так, во дворике театра "Зазеркалье" можно было ежедневно обнаружить уникальный "Оперный проект" московского театра "Тень" Майи Краснополской и Ильи Эппельбаума. Он был придуман со свойственным этой компании юмором - просто потому, что помещение театра "Тень" закрылось на капитальный ремонт. Чтобы не простаивать зря, Майя и Илья придумали вариант "Скорой театральной помощи". Преобразовав автомобильный фургон в Театромобиль, они стали сочинять маленькие оперные "пятиминутки" для трех зрителей (больше в фургон не входит!), позволяя в течение дня десяткам детей и взрослых столкнуться с магией театральных превращений. В малюсеньких "операх" "Кармен" и "Евгений Онегин" - с новыми, субтильными и полными юмора аранжировками и либретто - они приобщаются к трудному жанру оперы с тем живым энтузиазмом, которым отмечены только игры детей. Существуя в формате домашнего, семейного театра "Тень" давно стала достоянием большой театральной культуры, позволяя переживать ее по-новому.
Грандиозное переселение в память советской цивилизации осуществил маленький театр из Петербурга "Melting Point/Точка плавления", предложив своим маленьким и взрослым зрителям "фантастическую экспедицию на дикий север" с помощью рассказа Аркадия Гайдара "Чук и Гек" (режиссер Мария Критская). Трое актеров - два клоуна Чук и Гек (Вова Антипов и Саша Ленин - так обозначены эти аткеры в программке) и прелестная клоунесса-мама (Маша Шустрова) - в режиме пантомимы и магической анимации из старого шкапа сооружают паровоз с дымом и кочегаркой, его огромный слепащий глаза фонарь. Из недр их воспаленной детством памяти всполывают звонки Отца, его волшебное лицо в капитанском шлеме, которое плывет вметсе с полярниками и ледоколами прямо по экрану огромного стеганого одеяла. А само это одеяло вдруг превращается в снежные тархуны и лыжные тропы, по которым бредет отправившаясяя из Москвы на папин зов маленькая семья. Мама, то и дело плачущая перед папиным портретом, на глазах превращается в девочку, нуждающуюся в защите, а ее верзилы-мальчики покровительственно поглядывают на нее сверху вниз. Звуки довоенных вальсов и радиопозывных сливаются в гул ушедшего времени, которое-то и становится главным героем спектакля: его ностальгический образ по-клоуински хозяничает на сцене, напоминая чем-то то феллиниевский "Амаркорд", а то трагический "Мой друг Иван Лапшин". Не случайно в качестве эпиграфа к этому не по-детски серьезному спектаклю стали слова Достоевского: "Ничего нет … здоровее и полезнее впредь для жизни, как хорошее какое-нибудь воспоминание, и особенно вынесенное еще из детства...".
В такой же игрово-фантазийной манере сочинили свою игровую импровизацию на тему "Крокодила" Корнея Чуковского молодые актеры театра "Зазеркалье" (режиссер Леда Гарина). Перессказывая и точно пробуя наощупь саму возможность сыграть поэму Чуковского, примеряя разные костюмы и превращая старомодную ванну в Неву с плывущим по ней крейсером, они пытаются рассказать сегодняшним детям саму фактуру прошлого, дать почувствовать его цвета и звуки. Игра в культуру как в диалог эпох и поколений - важнейший мотив этих двух работ - сделал их двумя едва ли не самыми обаятельными событиями первых фестивальных дней. К ним стоит добвавить еще и "Историю одного чуда" - спектакль-фантазию по текстам Нового завета, которую сочинил режиссер Иван Пачин из "Творческого Объединения 9" (Москва).
С приключениями добралась до Питера большая и серьезная музыкальная драма, придуманная молодым режиссером Полиной Стружковой по пьесе "Тим талер, или проданный смех" (Красноярский ТЮЗ). В ее театральной эстетике явно слышно влияние брехтовского театра, и история про обмен смеха на богатство, которая в 70-е годы казалась чем-то неправдоподобно-сказочным, превращается у Полины в серьезное исследованием о капитализме для нынешних детей и взрослых.
Кстати
В этом году награду "За великое служение театру для детей" получил выдающийся сценограф Март Китаев. А хозяин фестиваля театр "Зазекалье" был отмечен призом "За весомый вклад в развитие детского театра".