Борис Леонтьевич, популяции каких животных сокращаются на территории Москвы наиболее угрожающими темпами?
Борис Самойлов: Из земноводных - в десятки раз стало меньше бурых лягушек, которые могут жить только на природных территориях с чистыми водоемами - в лесах и на лугах. В высокой траве выпадает роса и сохраняется необходимая этим животным влага. А когда траву выкашивают, почвы иссушаются, растительность чахнет, и у лягушек пересыхает кожа, и если жара и засуха простоят долго, то может исчезнуть вся популяция. Раньше на гектаре, где были сыроватые луга, обитало до 10 - 12 особей, сейчас 1 - 2, а то и вообще лягушек не стало.
С амфибиями и рептилиями самая критическая ситуация. Не только у нас, но и вообще на Земле. В Москве они на пределе выживания, практически все в Красной книге.
Сокращается численность ежей, летучих мышей, зайцев, сов, серых куропаток, перепелов и других животных, которые еще недавно не представляли особой редкости на природных территориях Москвы. Они исчезают, потому, что московскую природу стали превращать в "зеленые декорации", среди которых не могут выживать даже самые обычные для города животные.
Кому же в Москве жить хорошо?
Борис Самойлов: Сизым голубям - их почти полмиллиона. До 20 тысяч у нас уток-крякв, этих птиц регулярно подкармливают горожане.
В Красную книгу Москвы занесено 16 видов млекопитающих, в издании 2001 года - 18. Всего их в черте Москвы обитает до 45 видов. Хотя мегаполис перенаселен, видовой состав животных пока довольно богатый.
Московская фауна вся пересчитана?
Борис Самойлов: Поштучно всех, конечно, не пересчитаешь, но сколько редких и малочисленных, нам известно: горностаев, например, не больше 20 на всю Москву, зайцев - 50 -60.
Но с каждым годом численность многих занесенных в Красную книгу видов сокращается, и многие ее страницы скоро могут стать черными. В Москве в ее старых границах осталось 16% площадей, где могут жить представители природной флоры и фауны. Остальное - застройка и зеленые насаждения с газонами, среди которых способны обитать лишь отдельные виды. Москвичи к диким животным стали относиться бережнее. Главная причина исчезновения видов -градостроительная политика, которая ведет к уничтожению природных местообитаний.
Леса в Москве занимают 10 тыс. гектаров. Но раньше их содержали как лес, теперь же уклон в сторону развлекательных парков с шашлычными, аттракционами, спорткомплексами. Останкинской дубраве 300 лет, там сохранились лесные травы и кустарники - все, что положено в настоящем лесу, второй такой в Европе нет. Сейчас южную ее часть превращают в развлекательный парк, и десятки обитающих там краснокнижных видов обречены. Например, редкая в Москве сова-неясыть остается без своего основного корма - рыжих полевок, которые на газонах жить не будут. Там пока еще обитает ласка, тоже питающаяся полевками. Если вместо рыхлой лесной подстилки, вместо ландышей, медуницы и других лесных растений под деревьями высеют газон, как это сделали с Царицынским лесопарком, все природное разнообразие дубравы обречено на вымирание. Ну не должно в лесу на особо охраняемой природной территории быть фонарей и асфальта. Это же не ПКиО и не стадион.
Но парки городу все-таки нужны.
Борис Самойлов: Крайне необходимы! Но создавать их надо не за счет лесов. Парк - развлечение, а лес - место, где люди, отдыхая в природном окружении, оздоравливаются.
Дым от мангалов и запах подгоревшего мяса- это катастрофа для всех диких животных, сигнал пожара. Разрешать и рекламировать такой вид отдыха в городских лесах - это дикость и варварство! Если не прекратить урбанизацию природных ландшафтов и такое сугубо потребительское отношение к природе, то мы загоним себя в экологический тупик, и нам придется думать уже не о сохранении редких видов, а о собственном выживании.
Рядом с Выхино на огромной свалке тяжелых бытовых отходов бегают зайцы. Это не мутанты?
Борис Самойлов: В зоне риска мутаций, прежде всего, водные животные. Вода в городских реках и водоемах загрязнена сверх всякого предела, есть рыба без чешуи, слепая. Для сухопутных животных эта проблема пока еще не стоит, до мутаций дело не дошло, зайцев с двумя головами в городе пока не встречал.
Слышал, соловьи "мигрируют" по округам Москвы. Дело в экологии?
Борис Самойлов: В распространении гнездящихся в Москве птиц, и не только соловьев, за последние годы произошли существенные изменения. Прежде всего - на озелененных и застроенных территориях. Обратите внимание: в городе почти исчезли галки, грачи, сороки. Гораздо меньше стало даже вездесущих ворон и воробьев. Главная причина - неправильное содержание озелененных и природных территорий. У нашего ЖКХ первостепенная задача - занять работой тысячи трудовых мигрантов. С мая до октября они выстригают траву. А Москва - не Англия, у нас другой климат, траву до-пустимо выкашивать максимум два раза за сезон, за исключением узких придорожных полос, спортивных газонов и участков сугубо декоративного назначения. Осенью у нас сгребают всю опавшую листву - необходимое естественное удобрение городских почв, без которого исчезают почвенные беспозвоночные - основной корм для многих видов птиц. Не может нормально развиваться устойчивая к любым погодным катаклизмам естественная травянистая растительность, а семенами и соцветиями именно дикорастущих трав питаются некоторые певчие птицы.
Газоны, конечно, городу нужны, но когда газонами объявили тысячи гектаров естественной травянистой растительности, то это уже не просто не глупость, а экологическая ди-версия с далеко идущими для экологической безопасности мегаполиса негативными последствиями.
И один вопрос о флоре. Вы утверждаете, что наводнение в Европе следствие уничтожения естественной природы. Какие аргументы?
Борис Самойлов: В Европе дикая природа была уничтожена в масштабах целых стран еще в далеком прошлом. Прежде всего, это касается лесов, которые уцелели там, да и то не во всех странах, на 10-15% площади. А ведь это лесная зона, где леса должны занимать основную площадь! Теперь "дикая природа" представлена там, как правило, парковыми ландшафтами или искусственными насаждениями. В естественном лесу почти вся дождевая вода впитывается в почву и уходит в подземный сток, который постепенно поступает в ручьи и реки. Когда же лес вырублен или превращен в парки и газоны в масштабах целых стран, то все происходит иначе. Настоящий газон с плотной дерновиной по водопроницаемости, если и не близок к асфальту, то не идет ни в какое сравнение с естественной растительностью. Итог: при ливневых или затяжных дождях вода, не постепенно, как в лесу или на лугу, а стремительно стекает в реки, которые, естественно, не могут вместить весь ее объем и широко разливаются. Потому так важно не застроить и не заасфальтировать оставшиеся в старой Москве и присоединенные к ней лесные и другие природные территории. Ведь в пределах 1-й бетонки площадь застройки в Подмосковье и без того уже превысила 40%! Ни в коем случае нельзя здесь и дальше уничтожать леса, заменяя водопроницаемую поверхность асфальтом и газонами - рано или поздно, но потонем, как европейцы.
Кстати
В Москве самые благоприятные для животных округа: Восточный (Лосиный остров, Измайловский лес), Северо-Западный и Западный (долина Москвы-реки, Серебряный бор). В ЦАО только Нескучный сад, в САО - небольшая Лесная опытная дача, в СВАО - Останкинская дубрава.