В Мюнхене завершился фестиваль пива "Октоберфест"
Так вот, себя я никак не могу отнести к гурманам, которые легко ощутят (или притворятся?), чем отличается одно хорошее пиво от другого, и станут щеголять названиями марок и пивоварен. Однако очутился в этой пучине Октоберфеста в Мюнхене и сразу скажу: ничуть не пожалел. В конце концов любопытно понять (ну хоть попытаться), что заставляет здешних бюргеров и толпы понаехавших граждан-туристов безумствовать в своей пивной страсти. А если учесть, что Октоберфесты стали повальной модой повсюду и до России давно докатились, то хорошо бы увидеть: как оно в первоисточнике?
День первый. Дело - Дирндль
Прежде всего, кстати, выяснилось, что о месте проживания стоило побеспокоиться заранее: с 21 сентября по 6 октября, пока идет фестиваль, здешние отели (особенно те, что подешевле) забиты до отказа. Причем народ летит целенаправленно, сосредоточенно.
Прилетает - и... Кстати, тем, кто летел за пивом, можно из аэропорта никуда и не выходить: мой, например, сосед по самолету прямиком отправился на третий этаж, где, клялся, есть прекрасный пивной ресторан Airbrau. В этом Эрброе сами варят пиво и все вполовину дешевле, чем в городских пивных.
- Ну я это... лучше на обратном пути, - отвертелся я и пошел все же своим путем.
Мюнхен распахивается, оп-па, как необъятная театральная площадка: весь в сердечках-пряниках "либкюхенах" и баранках-завитушках с крупной солью, по улицам хороводами - через одного все будто ряженые с маскарада. Первым делом ведь что - отправляешься гулять по центру. А тут дяденьки всех возрастов в коротких штанишках и брунгильды в ярких платьях с кружавчиками, угрожающе наезжающие своими декольте.
Ну что это никакой не маскарад, а дело обычное, мне объяснили быстро. На Октоберфест баварцы с особенным энтузиазмом носят свои национальные костюмы, но в принципе, говорят, и в другие времена здесь любят нарядиться эдак. Ну что, веселенько, между прочим.
Потом уже, потолкавшись, обнаруживаешь, что среди одетых в пестрые одежды едва ли не треть туристы. И в глазах их читаю уже немой укор: не срамись, мол, оденься, как все люди. Магазины тут же предлагают все атрибуты. Мужские кожаные штанишки, ледерхозены, подлиннее и совсем пионерские. Жилеты, сюртуки, пляпы с перьями и без, гетры, ботинки. Вся амуниция тянет сильно за 500 с лишним евро. Пожалуй, я повременю.
Женщинам предлагаются ярчайших расцветок дирндли. Ничего дурного это не означает, так называют костюмчики из пышной юбки с кружавчиками и фартуком, блузки и корсета, ставшего жилеткой.
Тут, конечно, могут рассказать, что у мужчин длина имеет значение - чем длиннее сюртук, тем он женатее. А у женщин все дело в бантиках на фартуке: если бант слева - свободна, справа - замужем, посередине - вдова. Но это в старину, сейчас никто на этот счет не заморачивается.
Впрочем, в связи с Октоберфестом все же любят поговорить про старину. Было дело, 12 октября 1810 года бракосочетались принц Людвиг I, будущий король Баварии, и принцесса Тереза Саксонская. Гуляли сильно. Всех мюнхенцев позвали на луга у городских ворот - их с тех пор называют Терезиными. С этих лугов процессия, открывающая фестиваль, и движется каждый год. Про все это, впрочем, радостно расскажет любой путеводитель.
Праздник-то начинался на манер наших Петра и Февронии, а вон что вышло... Людвиг, заваривший эту пивную кашу, спустя некоторое время был вынужден уйти в отставку - почтенные бюргеры были возмущены его романчиком с танцовщицей Лолой Монтес. Я не поленился, съездил во дворец Нимфенбург (самый большой королевский дворец в Германии, кстати), он на окраине Мюнхена, там в Галерее красавиц среди 36 портретов легко найти и эту самую Лолу. Ну что, Лола как Лола, глазастая такая.
Сменивший Людвига сынок Максимиллиан пытался продолжать Октоберфесты как некий высококультурный феномен. К 20-летию фестиваля отгрохал уникальную Глиптотеку, которую сравнивали с Ватиканским музеем, но дальше дело не пошло. Глиптотеку и ту англичане с американцами разбомбили во Вторую мировую войну. Нет, и сейчас на улицах Октоберфеста немало мюнхенцев, чинно прогуливающихся семьями. Но чуть стемнеет - их как ветром сдувает, это время для тех, кто наконец-то сорвался с катушек.
Заглядываю в пивную Тегернзее Тол (Tegernseer Tal) - она в самом центре среди множества таких же - и, скажем так, дегустирую. Кельнерши носятся туда-сюда с бокалами и все теми же глубокомысленными декольте невероятных размеров. "При таких размерах вещи не кажутся мне такими уж неприличными", - говаривал Генрих Гейне, вспоминая некую англичанку, стыдившуюся голых статуй, но ничуть не шокированную огромным Геркулесом.
Вообще, стоит походить по Мюнхену с томиком Гейне, да простят меня пиволюбы. Поэт жил здесь некоторое время и много чего любопытного наговорил, глядя на то, как не стыкуется внешняя благочинность бюргеров с романтическими подтекстами.
Октоберфест октоберфестом, но странные истории происходили здесь не только с Людвигом. Мюнхенцы многое объясняют здешним странным ветром "фён" - вечно он дует не пойми откуда и куда. Может, оттого здесь вечно приключались странные истории - жена русского дипломата и поэта Тютчева, друга Гейне, немка Элеонора в припадке ревности пыталась заколоть себя ножом посреди мюнхенской улицы. Поводы-то у нее были, но так-то зачем.
Художник Верещагин нашел здесь баварскую жену Элизабету-Марию, Елизавету Кондратьевну, а вернулся в Россию и развелся.
Есть тут улочка имени художницы Марианны Веревкиной - дочь царского генерала уехала в Мюнхен с мужем-художником Алексеем Явленским (задолго до революции), но тут-то и развелась.
И вот еще: именно здесь, на старом южном кладбище баварской столицы, похоронена княгиня Мария Антоновна Нарышкина, та самая, с которой 15 лет жил Александр I, женатый, между прочим, на Луизе Марии Августе Баденской.
Таких вот странностей, связанных так или иначе с Мюнхеном, множество. Роман Германа Гессе "Гертруда", изданный именно в Мюнхене в 1910 году, тоже весь из этих замысловатых сюжетных линий, перечеркивающих все старательно прописанные бюргерские добродетели. Может, правда все дело в ветре?
Чур меня, чур, старательно кутаюсь, разыскивая запрятанный в скверике на Финанцгартен памятник Тютчеву (кроме памятника есть еще мемориальная доска на здании бывшего российского диппредставительства Герцогшпитальштрассе 12) . Рядом с ним грот с "памятным фонтаном Генриху Гейне "Большая сидящая". Музу Гейне скульптор изваял действительно сверхпышной. Очевидно, скульптор тоже был не прочь гульнуть - дело ж такое, кружка, другая, а там и, по Гейне как раз, "около красного мирового носа кружится весь мир опьянелый".
Но мы отвлеклись. А мне между тем несут вторую кружку, на сей раз это темный "дункель" - и ему полагается другая картонная подставочка. Об этом они тут говорят с придыханием: каждому пиву своя подставочка. Согласно "закону о чистоте" 1516 года пиво должно было вариться только из трех ингредиентов: солода, хмеля и воды. И ничего больше, пусть бельгийцы добавляют что угодно, предлагая свои фруктовые, такие-сякие пивные изыски, - баварцы этого не любят. Ритуалы, говорят, это святое. После мытья в посудомоечной машине кружку надо ополоснуть холодной водой. И сам напиток должен иметь температуру +5 С летом и +6 С зимой. Ни больше, ни меньше.
Как это проверить? Да никак, просто надо верить на слово, ритуалы, легенды - это же красиво. И не надо этих вот Гейне-мейне, романтично - реалистично. Тут, похоже, главное - расслабиться и получить удовольствие.
Возвращаюсь в гостиницу - передо мной ползут, спотыкаясь, четверо крепких молодцев. У одного поверх народных штанишек надеты женские трусики. Другой, в желтых шортах и розовых гольфиках, лезет под струи ледяного фонтана на Карлсплатце. Вот умеют же люди повеселиться!
Ранним-ранним утром заглядываю в соседний с отелем Бургер-кинг: по лавкам лежат усталые путники, подошвы клеятся к полу намертво. Все-таки день прошел не зря.
А про знаменитые баварские жареные колбаски с кислой капустой, сойеркраут, я не забыл. Как же про них забудешь?
Кому достанется первая кружка Октоберфеста?. Фото: Reuters
День второй: Как хорошо, как свеже было пиво
Пивное гулянье в дни мюнхенского Октоберфеста совсем не мешает музыкантам, скорее, напротив, музыканты тянутся к подвыпившим гулякам, как в старину к липучкам мухи.
В музыкантах весь центр Мюнхена. Причем что удивительно: гитаристов, популярных в московских переходах, здесь очень мало. Мне встретился один откровенный бомж с гитарой и два мокрых студента, распевавших "Битлз" под дождем.
Аккордеонистов было несколько. Дама с красными губами в красной панамке играла "Катюшу". В квартале от нее дедушка с "Лили Марлен". Некто Иван Хайек - имя крупными буквами на табличке - страшно закатывая глаза, играет Моцарта. Виртуоз.
Завернешь за угол - мужчина бодро стучит молоточками по ксилофону, где-то еще азиат на цимбале старательно выводит "Шербурские зонтики".
Квартет девушек-виолончелисток играл допоздна. Какой-то ансамбль прикатил на тележке с собой пианино. Но и это не все - был еще и оркестрик с роялем: как они его притащили, не знаю, но этот оркестрик попадался мне как минимум дважды в разных местах. Пожилой ухажер под него даже закружил свою даму в вальсе прямо посреди улицы. Тут люди ходят, а эти кружатся. Романтично.
Бравый оркестр духовых инструментов наяривал баварские марши так, что слышно было за версту, и люди невольно начинали тянуть носок, левой, левой, линкс, линкс. Все-таки эти марши бодрят и как-то мобилизуют.
О, скольких такие марши, бывало, мобилизовывали!
Недалеко, на Каролиненплац, подхожу к 29-метровому бронзовому обелиску памяти баварцев, павших в походе на Россию с армией Наполеона в 1812 году. Надпись, честно говоря, читается весьма двусмысленно - "Тридцати тысячам баварцам, которые нашли смерть на русской войне... Они погибли ради освобождения родины". После наполеоновского похода, помнится, были еще и другие, и не тридцать тысяч, а много больше баварцев осталось там, куда их не звали. Ради чего? "Ради освобождения родины"?
Ой, ну, конечно, прелестный духовой оркестрик не имеет к этим мрачным напоминаниям никакого отношения. Это, знаете, у Марселя Пруста запах булочки может навеять целый роман, а зачем нам сейчас эти Прусты, когда такое гулянье кругом.
Просто Германия страна все-таки очень умственная, многосложная, пиво пивом, а философия по расписанию. И Мюнхен, между прочим, не просто пивная столица, а место, где находится Институт великого ядерщика Макса Планка, где делают любимые россиянами BMW, где штаб-квартира Института имени Гете, занимающегося международным культурным сотрудничеством. То есть не одни только пьяные бюргеры в ночных фонтанах тут.
И томик Гейне у меня в рюкзачке неспроста: от здешних умственных вихрей многое случалось в истории, то есть вот так же случались Октоберфесты, вот так же гуляли, пели и пили, так же играли марши и все казалось бюргерски благообразно. А самое интересное оказывалось между строк, между пивными кружками, в подтекстах. И в 1919 году именно писатели - Толлер и Мюзам - возглавили провозглашенную в Баварии Советскую республику, и, видно, помня о пивных Терезиных лугах, сразу же издали указ, объявляющий мир "лугом, усеянным цветами", на котором каждому следует "возделывать свою часть".
Гейне ругал здешнюю "пошлую убогую жизнь и мелкие умы", но вдруг приходил к ницшеанской мысли: "неблагородные поступки иногда даже достойны похвалы, если они дают нам возможность достойнее служить великой идее"... А Тютчев аж тогда еще, в середине девятнадцатого века, садясь за свой трактат "Россия и Запад", адресованный царю, вдруг почуял в таком "обоготворении человека человеком" присутствие в Германии стихии, "последствия, важность которых способна для всего мира достигнуть размеров неисследимых". Спустя сто лет на мюнхенской лекции Хайдеггера, заговорившего опять о "зеркальной игре едино-сложенности божеств и смертных", давка была такая, что кому-то из слушателей сломали руку.
Да простят меня активисты Октоберфеста, но я все же отвлекся и заглянул в Пинакотеку, всемирно известное мюнхенское собрание живописи стоит того. Любимые Дюрер и Кранах. Немецкий Ренессанс...
Второй день возвращаюсь в отель - чуть не под окнами митингуют. Человек в строгом костюме громко чеканит слова в микрофон. Растянуты транспаранты: "Остановим исламизацию Европы". Слушателей вроде бы немного, куда внушительнее кордон полицейских, выстроенный на случай чего. Но, если присмотреться, за столики к митингующим один за другим подсаживаются граждане, подписывают какие-то воззвания, заполняют какие-то анкеты... Из-за спин полицейских на митингующих весело поглядывают смуглые мюнхенцы, гуляющие с дамами в паранджах.
Ничего непонятно, но смутное ощущение незаметного глазу процесса брожения остается.
А, впрочем, о чем это я? Такая музыка кругом! Такие разнаряженные люди! "Тьмы бедных человеческих голов кружилися, и сохли, и потели"! Так хорошо, так свеже было пиво!
Отличное пиво стирает все классовые противоречия, - пошутила однажды Крупская. Мэр Мюнхена Кристиан Уде (слева) и премьер-министр Баварии Хорст Зихофер (справа) тут, кажется, с ней согласны. Фото: EPA
День третий: пивняки и капуста
Любой путеводитель по Мюнхену вертится вокруг "Хофбройхауса". Любого, кто был в Мюнхене, непременно спросят: ну что, был в той самой пивной, в которой...
Все знают и восторженно пересказывают, где пил в Мюнхене Гитлер, где Ленин с Крупской, но никто не зазывает в пивные, куда заглядывали Гейне с Тютчевым. Напоминают, где пил нацист Рудольф Гесс, но никому дела нет до мест, в которых бывал Герман Гессе или Фейхтвангер. Странно, мне кажется. Но объяснимо.
Тут я вхожу в "Хофбройхаус" и меня уносит поток бесчисленных туристов - они текут по громадному главному залу, заглядывая в кружки и тарелки сидящих тут же веселых компаний. Сидят плотно, впритык, на скамейках за грубыми столами 1300 человек. Кельнерши носятся, как угорелые, умудряясь подхватывать сразу по дюжине литровых кружек. В центре зала опять же оркестр. Поют, впрочем, и без него - у "Хофбройхауса" есть свой гимн, один запоет - тут же подхватят. Прелестное местечко брататься, сливаться в едином порыве и прочая. Знающие люди, правда, сразу - шмыг, и на второй этаж. Там можно сесть куда спокойнее. Есть и третий этаж, можно и туда. На первом этаже есть зальчик, названный в честь городской тюрьмы "Штадельхайм", на 70 человек - до Второй мировой войны здесь пили пиво тюремные служащие. Есть спецсейф, в котором завсегдатаи "Хофбройхауса" хранят свои личные глиняные пивные кружки. Ячейки в этом сейфе передаются по наследству.
По-моему, стоит это увидеть, чтобы понять: более подходящего места Гитлеру было не найти: здесь, в дружной, дышащей "бурей и натиском" пивной началась история партии национал-социалистов. Здесь же, уверяют, сиживал Ленин с Надеждой Константиновной Крупской и товарищами по "Искре". Крупская вспоминала, что они с Ильичом в шутку расшифровывали знак "НВ" (Хофброй) как "Народная воля" (народовольцев помнят по целой серии терактов второй половины XIX века в России). И потом еще Крупская вздыхала в письме мужу: "Отличное пиво стирает все классовые противоречия".
Хотя здесь предлагают три сорта пива: Hofbra''u Dunkel (темное мюнхенское пиво низового брожения крепостью 5,5%), Hofbra''u Original (светлое мюнхенское пиво низового брожения крепостью 5,1%), Mu''nchner WeiBe (пшеничное пиво верхового брожения крепостью 5,1%). В историю вошел скандал 1908 года, когда посетитель пожелал вместо пива лимонад - теперь здесь пришли к консенсусу, предлагая коктейли из пива с лимонадом.
Пиво подается как в традиционных литровых кружках (массах, нем. MaB), так и в полулитровых кружках и бокалах. 3 - 7 евро за литр. Так примерно всюду, плюс-минус копейки.
Чем закусить? В наборе закусок, скажу прямо, пивные тоже потрясающе единодушны. Еда жирная, тяжелая, располагающая не к Моцарту, а к маршу. Типичная баварская закуска - обацда (Obatzder) - готовится из тертого сыра, сливочного масла, лука и специй. Подается к пиву вместе с соленым кренделем-брецлем.
Свиная ножка, утка, шницель, говяжий рулет, жаркое из лосятины или кабанятины, всевозможные сосиски и колбаски. К этому картофельные салаты, непременная тушеная квашеная капуста, кнедели - шарики из хлеба и картошки, приготовленные на пару... Стоимость холодных закусок и салатов в ресторанах в центре города от 6 до 12 евро, супов - 3 - 6 евро, горячих блюд - 9 - 15 евро. В принципе, можно быстро объесться за 15 - 20 евро.
В центре города рестораны просто на каждом шагу, названия, которые проходят здесь по разряду "легендарных", - "Хофбройкеллер", "Лёвенбройкеллер", "Пауланер", "Андейхзер ам Дом", "Августинер ам Дом", "Шпанетхаус", "Вайсес Бройхаус". Про каждое рассказываются свои истории. Впрочем, все они настолько однообразны, что и повторять их тут не стоит.
Любопытно другое: во многих из этих пивных нельзя рассчитаться банковской картой. Почти нигде нет wi-fi. И уж тем более нигде нет меню на русском. Хотя в одном ресторанчике такое обнаружилось: запомните это имя - "Хаккергауз", и, поверьте, там ничуть не хуже, чем в других местах. Также уютнее и тише в "Хундскугеле", той самой пивной, в которой бывали Тютчев с Гейне.
Честно говоря, я-то быстро переключился на итальянские рестораны, которых здесь множество. Говорят, неплохо кормят и в турецких заведениях - они не в самом центре, а плотно облепили его вокруг.
Толпы, надо заметить, кочуют там и тут. Закрытие Октоберфеста такое же бурное мероприятие, как и его открытие... А что касается чудесных свойств вечной здешней закуски - квашеной капусты, то что уж нам сейчас разбираться, где от нее сильнее брожение, в животах или в умах.
Праздник все-таки. Он ведь для того и затеян был когда-то, чтоб бюргеры не сильно заморачивались и сплачивались: за них всегда найдется кому подумать. Что в Мюнхене, что не в Мюнхене. Всякий театр иллюзия. Даже если все красиво, даже с такими штанишками и декольте.
Ешь, пей, гуляй, камрад. Кружку бери правой, шагай - левой.
Между тем
Посетители Октоберфеста выпили 6,7 млн литров пива, сообщает РИА Новости. Несмотря на внушительную цифру, все же это стало чуть меньше, чем в прошлом году. А посетило завершившийся фестиваль почти 6,5 млн человек. Организаторы говорят, что все прошло относительно спокойно – вызывать полицию пришлось всего около 2 тысяч раз.