Не меч на гербе - книга
Даже герб у нашего Ивья - особый: женщина с раскрытой книгой. Может потому, что первая белорусская грамматика Смотрицкого была тут отпечатана. Здесь в средневековье была школа философов. Здесь в советское время работала единственная на всю Белоруссию мечеть. Здесь на Пасху ксендз идет в церковь, а поп идет в костел поздравлять прихожан. Здесь у мельницы бьет такая крыничка, что сразу выздоравливаешь, попробовав ту водичку. Здесь народ стал в прошлом году собирать подписи, чтобы оставили в Ивье главу района Михаила Михайловича Волчецкого, с именем которого связано бурное благоустройство и открытие памятника толерантности. Впрочем, к этому памятнику - четырем стелам в центре Ивья, которые символизируют православие, католицизм, ислам и иудаизм, был путь в целые столетия…
Мы все родом из церкви
Я католичка, но родилась в церкви. Как Томка Кощер, Вовка Грибов, Фатима Щенснович... Как вся моя улица детства. Когда в 1996 году Алексий II приехал в Ивье освящать открывшуюся церковь, мама показала: вот тут, у окна... Дело в том, что в советское время в этом здании был роддом. Человек - каждый из людей. Со своей верой. Это прививка нашего детства осталась на всю жизнь и многое в жизни определяет. Мы пробовали куличи, пироги, мацу... Всей улицей ждали Курбан-байрам, так нравился нам чак-чак.
Наше Ивье остается негласной столицей белорусских татар, которые известны на всю республику своим трудолюбием, умением выращивать ранние овощи и цветы в теплицах.
До войны в Ивье были три синагоги, после войны ни в одной из них не прозвучала молитва… Сейчас в Ивье не осталось ни одной еврейской семьи. Томка Кощер, главная подружка моего детства, уезжала в Израиль практически последней. Она, успешный завуч школы, с мужем-украинцем Николаем и не уехала бы, но в 14 лет ее дочери-двойняшки попали в Израиль по учебной программе "Наале". Через три года они сделали выбор - получив прекрасные аттестаты, ушли в армию... А как оставаться одним, без детей?
"Корни" выросли из боли
Я думаю о феномене Тамары Кощер-Бородач, которая сделала для Ивья (не только!) гораздо больше, чем мы все вместе взятые. Уже 15 лет она неутомимо привозит в Белоруссию (а теперь уже в Россию и Украину, Литву и Польшу) из Израиля людей на землю предков. Придуманная ей программа "Корни" - это лучший паромщик в современном колючем мире. Полторы тысячи человек стали участниками этого проекта, который родился из боли… Многие из них сняли фильмы, написали книги-открытия. Каждому она старается помочь найти не только могилы предков, но и чудом сохранившихся соседей, последних из могикан, уходящую натуру.
Это благодаря Тамаре Кощер мы знаем, что значила определенная царем черта оседлости для евреев: где они работали в Ивье, чем торговали, как молились, как тысячи из них были расстреляны немцами…
Мы сидим в великолепном доме в пригороде Тель-Авива Савионе. Его хозяева - архитектор Раля Меллер и скульптор Марек Меллер, - всю боль Холокоста высекший в камне, собрали гостей в честь Тамары. Они не могут наговориться после поездки в белорусское Глубокое, где родилась 83 года назад Раля, а 90 лет назад их сосед Лев Иоффе:
- Минувшим летом мы поехали шесть человек, три поколения нашей семьи, в Глубокое. Через 70 лет не за болью ехали: в августе 1943 там было расстреляно 12 тысяч евреев. Мы ехали увидеть землю наших предков, согреть памятью ту трагедию. Дать понять детям и внукам, почему у иудеев такие вечно печальные глаза. Если увидите Лукашенко, передайте, что после поездки в Белоруссию у нас разрушились стереотипы.
Республика красивая, люди сердечные, все памятники ухожены. У нас одна боль. Во время второй мировой войны погиб каждый третий житель Белоруссии, 800 тысяч из них - евреи. Но без Тамары Бородач никто бы из нас не собрался и не поднялся бы с места… Однажды встретившись с ней, мы не можем ее потерять. Все теперь пишем книги и снимаем фильмы. Будто в последние мгновенья успеваем восстановить и сохранить человеческий код жизни, который многое объяснит и нашим потомкам.
Марек вечером выводит меня в сад, где живут его камни. Такие васильковые глаза, как у Марка Шагала, такая же юношеская сила и азарт. Неужели боль и каждодневный труд скульптора, ворочающего всю жизнь камни, оставляет людей молодыми? Он очень хочет, чтобы я все поняла правильно. Без пафоса - правду.
- Я не должен изнасиловать камень. Я должен освободить его от лишнего. Должен услышать, о чем кричат камни, о чем молчат камни. Я протестую. Я возмущаюсь. Последний вздох перед газовой камерой. Это Януш Корчек, разделивший судьбу своих воспитанников. Это великая Ванда Соколовская… Некоторые евреи перед Аушвицем догадывались, куда движется колея, и выбрасывали своих детей из поезда. Она спасла десятки из них… Праведников в Яд-Вашеме около 25 тысяч, на самом деле их было намного больше.
Раля позже ведет в городской парк, где под открытым небом выставлена основная часть коллекции Миллера, посвященная Холокосту. Тихо говорим о том, что после Освенцима многие евреи перестали верить в Бога - как он мог допустить такое, чтобы эшелоны младенцев загружали в газовые печи?..
Сюжет для большого рассказа
На нашей улице детства дом Кощеров был самый маленький, а семья самая большая: у тети Нюры и дяди Моисея их было четверо. Но почему нам - белорусским, русским, татарским, польским детям с улицы Советской было лучше всего пережидать любую грозу именно в этом доме под большим обеденным столом. История этой семьи вообще могла бы стать потрясающим фильмом.
Когда пришла война, мама Моисея сказала своим детям: "Это не немцы первой мировой… Есть две причины, что нас убьют: первая, мы - евреи, вторая, ты Моисей - коммунист (он был членом КПЗБ - прим. авт.), вы, молодые, должны жить, а я останусь в Ивье, будь-что будет…
Поезд, в котором был Моисей с сестрами, разбомбили немцы. Все горело. Они потерялись, и больше никогда в жизни не встретились… Моисея призвали в трудовую армию. Когда его определили на постой, он познакомился с русской Нюрой из Калужской области, у которой было двое детей. Когда на мужа пришла похоронка с фронта, со временем случилось то, что могло случиться в жизни, как в только что снятом Максимом Панфиловом фильме "Иван, сын Амира". Правда, там действие происходит в узбекском кишлаке, куда попала в эвакуацию семья севастопольского моряка.
После Победы героем вернулся Володя. Они сели за стол и сказали: тебе, Нюра, выбирать. А уже трое детей, появилась маленькая Лида. Она с детьми выбрала Моисея и его родину - Белоруссию. Когда отправлялся поезд, Володя выхватил своего первенца Бориса. Так на всю жизнь и осталось: украл.
В Белоруссии, в Ивье, Моисей Миронович узнал все самое страшное: 12 мая 1942 года под Стоневичами немцы расстреляли 2524 человека. 56 из них - вся его родня, одна из них - его мама, Томкина бабушка…
На день памяти стали приезжать в Ивье люди, и маленький дом Кощеров на улице Советской был полон горя этих людей. Теперь на месте расстрела - достойный памятник, а тогда они косили траву вокруг камня, чтобы никто не забыл это место. И долго и горько рассказывал каждый.
Программа "Корни" с тех дней. Томкина память - про всех их, с детства. Оттуда - долг после ухода бати все и всех помнить. Одна ее сестра оказалась в Калининграде, вторая в Латвии. Брат Илья окончил Калининградский кораблестроительный институт, попал по распределению в Мурманск, который и стал его второй родиной. У него двое прекрасных сыновей, которые тоже стали мурманчанами - на таких честных и сильных профессионалах держится русский Север.
Самое потрясающе, что дом Тамары и Николая Бородача - это уже трехкомнатная квартира в израильской Натании - опять собирает всю свою родню да и нашу улицу детства. Более того, когда Тома пригласила из белорусской Лиды ансамбль еврейской музыки, они жили тоже у нее. Не говоря уже о делегации во главе с мэром из белорусского Глубокого, откуда родом создатель государственного языка Израиля Элиэзер Бен-Иегуда…
Неутомимая Тамара Бородач, на мой взгляд, заслуживает самой высокой награды и Беларуси, и Израиля. На что Томка отшучивается: лучшая награда для нашей народной дипломатии - отмена виз между Израилем и Белоруссией, по российскому аналогу. Это она привезла в Ивье хор Рина, в котором из 30 человек только двое говорили по-русски. Вместе с ними хор Ивьевского Дома культуры спел песню Пахмутовой "Молодость моя, Белоруссия". Переполненный зал плакал и подпевал стоя… Тамара стала организовывать "Марши жизни", теперь она собирает детей и внуков и привозит их на землю предков.
Когда мы пришли в Тель-Авиве в Российский культурный центр и стали размышлять с молодым и энергичным директором Натальей Якимчук, кто и зачем сейчас учит русский в Израиле, Тамара тут же назвала фамилии нескольких молодых людей, которые пошли сюда учить язык после поездок в Белоруссию.
"Трэба жыць, як набяжыць"
С Тамарой не надо ничего про себя придумывать. Ты такой, какой есть. То количество людей, которые находятся в круге ее света, что в Израиле, что в Белоруссии и России, зашкаливает. Она для многих - как мать Тереза. И когда случается горе, только Томка умеет успокоить: "Как говорил батя - трэба жыць, як набяжыць". Одна ее дочь Таня сегодня работает в мэрии австралийского Мельбурна, вторая подвижница и леди Ольга живет почти рядом, в 30 км от Натании, ведет все предметы на иврите в начальной школе для детишек с проблемами в развитии. Каждое утро Томка по скайпу устраивает видеоконференции с внуками, поет и баюкает, жалеет и воспитывает, учит говорить по-русски четверо маленьких граждан мира… Самые великие уроки, на которых я когда-нибудь присутствовала.
Ухожу гулять на набережную, к морю, где зимой слышится только русская речь, а самые закаленные еще и купаются. К Бородачам приходит очередная семья, которая хотела бы вместе с Тамарой поехать этим летом в Белоруссию искать корни…
Вот такая она, родная моя подружка. Именно Тамара привезла из Израиля чемодан подсвечников, кип, книг в Ивьевский музей национальных культур, который уже успешно работает.
Возвращаюсь с моря. Сейчас будет ритуал. Николай надевает кипу, смотрит на часы и зажигает свечи. "По улице ездила машина с громкоговорителем и всех предупреждала: дорогие евреи, сегодня шаббат в 4.17".
В шаббат еврею нельзя ничего делать. Даже транспорт общественный перестает ходить. Даже кнопку лифта нельзя нажать. По-тихоньку люди начинают бунтовать и требовать, чтобы ездил автобус. Выручают маршрутки и такси, но цена за проезд в шаббат резко возрастает. Шаббашники, просвещает Тамара, пошли от тех, кто в субботу шаббашил: выходил поработать в запретный день.
... Пришли Володя и Таня. Бывшие москвичи. Они каждые выходные проводят в лесу. В спальнике. В палатке. Такие типичные наши ребята, поют под гитару Визбора и Якушеву. Приглашают на сбор бесхозных мандаринов.
Рассказывают завет еще от царя Давида: оставьте край поля неубранным проходящему путнику и пролетающей птице.
В тяжелые времена, когда начиналась страна, всем находили работу: одним строить дороги, другим полегче: садить мандариновые и апельсиновые рощи. За эти годы рощи состарились и остались бесхозными. Народ по советской привычке выезжает на заготовку мандаринов. И что потом с ними делать!? Варить варенье. А сколько можно съесть мандаринового варенья? Среди еврейских праздников, о которых зашла речь, запал в душу Ту Би Шват - Новый год деревьев: 16 апреля каждый должен посадить по дереву.
Шаббат. Про политику не говорили. Но ссылка Тамары на Голду Меир, которая говорила, что террор остановится только тогда, когда палестинские матери начнут своих сыновей любить больше, чем ненавидеть наших, осталась теперь у меня вечной зарубкой.
Я приехала к Тамаре на несколько дней. И мы все не можем с ней наговориться.
- Для меня важно, как ты увидела, что произошло за этих 16 лет, когда мы уехали из Белоруссии. Было трудно. И автобусы мыли, и апельсины сортировали, и за стариками ухаживали…Не опустили руки, как некоторые. Не впали в депрессию. Мы свою часть Израиля отмыли… Сегодня многие уважаемые в этой стране люди рады пригласить нас в свой дом. Мы ведь и здесь ломаем стереотипы о "совках"… Потрясающее ощущение - я улетала из Израиля, но будто и в Ивье побывала.
А теперь собираюсь очередной раз в Ивье. Везу гостинцы. Что-то для мамы и ее сиделок. Что-то непременно для районной библиотеки и ее заведующей Светланы Мирончик (как правило, автографы на книгах, включая Н.Д.Солженицыну) "Читателям Ивьевской библиотеки". Непременно должна зайти в редакцию районной газеты, ее тиражу может позавидовать вся Россия: каждый четвертый житель района ее подписчик!
Первым делом побегу, поцеловав маму, за холодной Криничной водой. Это когда-то мы собрали деньги для первого благоустройства теперь святого для всех места, за которым уже ответственно следят местные коммунальщики.
… У нас с Витей Шутовым и Геной Станчиком, серьезными в Москве мальчиками с улицы детства, (в школе Витя был председателем совета отряда, Гена - командиром октябрятской звездочки, а я - председателем совета дружины) есть очень хороший друг - Алексей Смирнов, вице-президент солидного банка. Когда мы начинаем говорить об Ивье, у него, в советские времена первого секретаря Магаданского обкома комсомола, всего одна просьба: усыновите меня, пожалуйста, вашей улицей детства.
Мы честно обещаем Лехе когда-нибудь сделать это.
Количество москвичей, желающих получить "ивьевское гражданство", стало резко увеличиваться после недавнего юбилея Шутова (кстати, это благодаря Виктору в нашей церкви находится икона, побывавшая в космосе). От улицы детства мы пригласили для именинника маленький ансамбль из Ивья с аккордеоном и скрипочкой, в национальных костюмах, в соломенных шляпах. И несли наши белорусы палку, увешенную домашними колбасами и вязанками сухих белых грибов... И бутыль живой ивьевской воды в придачу. Добрые, красивые, щедрые…