Олег Анатольевич, как ваше самочувствие?
Олег Царев: Спасибо, жив. Уверенно могу сказать - здоров. Даже немного выспался.
Нападение на вас встревожило ООН и даже ЕС.
Олег Царев: Спасибо, конечно, что отреагировали при моей жизни. На самом деле мы обращались в ОБСЕ перед той дракой. Ведь как все было: боевики собрались у входа на телеканал и ждали меня. Только меня. Мы два часа вели с ними переговоры. Я понимал, что в здании телеканала кроме меня и охраны находятся еще и другие люди и мы подвергаем их опасности. Мы позвонили в киевское представительство ОБСЕ и объяснили ситуацию. Попросили приехать представителей. Как вы думаете, что нам ответили? "Мы только наблюдаем за событиями, мы в них не вмешиваемся". Тогда решил выйти сам, как был.
Вы же все видели? Да, хотели убить. Требовали встать на колени и покаяться. Били исподтишка, как обычно. Не опустился, не покаялся. Жив остался только благодаря сотникам "самообороны". Спасибо им, конечно, человеческое. Обещаю не забыть. Только вот не гуманизмом они руководствовались, а тем, что моя смерть навредит им в информационном плане больше, чем моя деятельность. Поэтому они меня сначала повезли в центральный офис Службы безопасности Украины. Представьте себе, меня там не взяли. Сказали, что уголовное дело еще не открыто. Посидели в приемной, поехали в генеральную прокуратуру. Там меня приняли, допросили и отпустили. Да, уголовное дело там возбуждено, но депутатскую неприкосновенность никто пока не снял. Поэтому отпустили, в том виде, в каком был, - с голым торсом. Одежду по ходу "транспортировки" срезали.
Вы планируете вернуться в Киев и продолжать избирательную кампанию?
Олег Царев: Сейчас я в Донецке. В относительной безопасности, есть охрана, есть команда, готов работать. Кампания? Ну слушайте, если серьезно, ну какая избирательная кампания может быть? Я уже не раз говорил: те выборы, которые назначены, - это не выборы. Они не могут сейчас состояться и быть признаны всеми жителями страны. Вот такая сейчас в стране ситуация - раскол и руины. Европейцы и американцы, может, и признают, а украинцы - вряд ли. Поэтому больше не спрашивайте о программе и планах. Мой единственный план - донести до властей предержащих в Киев то, о чем думают и чего хотят на юго-востоке страны. Этот список требований известен: федерализация в том или ином виде, отставка скомпрометировавших себя украинских политиков - речь идет фактически о всем политическом классе, запрет радикальных националистов и их разоружение, введение всеобщей выборности на региональном уровне и новый закон о референдуме.
С последующим референдумом. Собственно, это и есть программа. Названия у нее нет, но могу предложить то, что я говорил своим несостоявшимся убийцам: "Хрен вам, а не мое покаяние. Хрен вам, а не Украина".