У Королевского балета две программы, обе с разными составами повторяются. Первая порция включает три одноактных балета под расплывчатой маркой "современная хореография", вторая - самый английский из английской балетной классики и самый желанный для балерин всего мира балет "Манон" (в июле ожидаемый в МАМТе). Классическую "Манон" 1974 года рождения покажут четырежды с разными главными героями, в том числе с бывшей примой Большого, ныне Ковент-Гарден Натальей Осиповой. А пока британцы дали пищу для размышлений в трех одноактовках.
"Рапсодия" авторства отца-основателя английского балета Фредерика Аштона на музыку "Рапсодии на темы Паганини" Сергея Рахманинова остается памятником эпохе. Но не абстрактной эпохи прошлого века (год замысла - 1939-й, воплощения - 1980-й), хотя возраст постановки виден сразу, а именно - британских времен. В 1960-м в Москве Леонид Лавровский поставил на ту же музыку свой спектакль, и параллели этих безукоризненно разных постановок видны сразу. У Аштона - ориентир на мировой маяк бессюжетной хореографии. У Лавровского - вроде бы абстрактная фантазия с четким трендом на советский маяк драмбалета. Кроме связи со временем и географией, больше ничего общего. Впрочем, почтительный возраст "Рапсодии" Аштона все же скрашен сдержанным остроумием и двумя симпатичными мужским и женским секстетами с их непростым сочетанием рисунков и па, исполненными не без грехов, но осмысленно. "Тетрактис - искусство фуги" принадлежит в первую очередь Большому Баху, лишь потом постановщику Уэйну МакГрегору. Образец холеной хореографической и музыковедческой зауми "с человеческим лицом", он завораживает и словно приклеивает внимание. Так же трудно оторваться от ставшего источником для хореографа "Искусства фуги" Баха, что удерживает в философской задумчивости ре минора громадное разнообразие музыкальных идей и форм. Вслед за Бахом артисты МакГрегора извлекают философию из самых простых и самых необычных па, складывают ребусы, продлевают телами геометрию меняющихся неоновых структур черного занавеса. Если искать визитную карточку Уэйну МакГрегору, то лучшей не найти: его умение найти интеллектуальный контекст и сложить из человеческих тел слово "вечность" представлено здесь в лучшем виде.
К третьему спектаклю стала очевидной логика режиссеров гастролей: градус вечера неизменно повышался. Кристофер Уилдон, сейчас со-артдиректор Королевского балета, Москве неплохо знаком по Misericordes в Большом в 2007-м, спектаклям Мариинского театра и проекта "Короли танца". У сделанных специально для Королевского балета в 2006-м "Танцев на высокой скорости" (DGV: Danse agrande vitesse), что называется, был повод - этот балетный hi-tec тоже, как ни странно, родился из музыки. Партитуру заказали классику минимализма Майклу Найману в начале девяностых к открытию европейской скоростной железной дороги TGV - совсем как Верди "Аиду" к открытию Суэцкого канала. А хореографа с хорошим ухом Кристофера Уилдона впечатлила эта динамичная музыка с ее бешеным ощущением скорости. Результат получился отменным, заставляющим вспомнить молодого Уильяма Форсайта. Четыре па де де вели прекрасные примы Лаура Морера, Марианела Нуньес, Зенаида Яновски и - да, любимая русская беглянка Наталья Осипова, показавшаяся первой среди равных и вообще самой-самой. Залихватский темп танца и бешеная энергетика словно трубили о сегодняшнем дне с его победой биотехнологий на множестве фронтов, в том числе на поле актуального балета.
Как поборнику традиций Королевскому балету удается вырастить такие кадры в недрах собственной труппы - повод для охов, вздохов, размышлений и зависти. Непродуктивное чувство. Лучше восхищаться.