Группу The Toobes из Белоруссии до выступления на фестивале знали немногие. Было известно, что это одна из самых перспективных групп дружественной страны, что она много и успешно выступает на фестивалях в Белоруссии и Восточной Европе, участвовала в концертах вместе с Franz Ferdinand и Offspring. Этого посетителям KUBANA показалось мало - перед сценой стояла только небольшая группа зрителей. Но их количество начало нарастать, когда музыканты вышли на сцену, и раздались первые звуки их музыки.
Главным действующим лицом The Toobes к удивлению несведущей публики, оказался барабанщик. Кроме него на сцене еще были бас и соло-гитаристы, и этого для полноты звука хватало более чем. У солиста оказался мощный и тонкий рок-голос. Рукам солиста, являющегося еще и автором песен группы, не требовались глаза - они сами знали что делать, он выпевал по-английски резкие, ухватистые нотные переходы, порой самые неожиданные, подняв голову к микрофону, за ним шли партии гитаристов - нарочито грязные, грохочущие, но только такими и уместные в строе песен - отчаянных, злых рок-вскриков, резких, атональных, но, безусловно, запоминавшихся по музыке.
Между песнями не было пауз, лидер лишь время от времени останавливался, чтобы попить, и снова с силой опускал барабанные палки на кожу барабанов. Много шума, много мощи было в темповых песнях группы вроде Let's Dance, Don’t Kill, а когда речь шла о смене темпа, то выяснялось, что The Toobes и его лидеру великолепно удаются тяжелейшие блюзы вроде Heartbeat, с которыми голос певца справлял великолепно, в классическом блюз-роковом ключе. Иной раз, да простят меня меломаны, звучание этих песен по строю, тону и насыщенности напоминало композиции великой группы Джимми Хендрикса.
Группа "Ногу свело!" в свое время, в середине 90-х, наделала шороху на нашей музыкальной сцене - "Хару Мамбуру", "Весточка", "Московский романс", распевались тогда на каждом углу. С появлением новых групп нарочито шутовские и запоминающиеся своими простыми мелодиями напевы Максима Покровского немного отступили на второй план, но группа продолжала работать, выпускала альбомы, давала концерты и всякий раз находила благодарного слушателя.
Так случилось и на этот раз - Максим со своими музыкантами, выйдя на сцену, обнаружил заполненное людьми фестивальное поле. Стиль НС не изменился с годами - это по-прежнему задорные скоморошьи байки и переживания, в которых Покровский, прирожденный актер уличного жанра, играл всякий раз разных героев - от бомжей до кукол. Народ эти байки любит и помнит, вплоть до написанных десятки лет назад, охотно поет и танцует под них. У группы на выходе новый альбом "Съешь мое сердце" и НС представил на KUBANA несколько песен из него - и My Name Is Jack, и "Яйца Фаберже" оказались узнаваемо "покровскими", чуть хулиганскими по тексту, легкими, то есть донельзя подходящими фестивальному настроению. Народ под "Ногу свело!" танцевал от души, подпевая.
Следующая группа дня вновь была с просторов СНГ. Завсегдатаи KUBANA Louna, пусть и не став по форме хэдлайнером дня, стала им по сути. Лу Геворкян и ее команда вышли на сцену с акустическими гитарами и показали нам свою новейшую по звуку и настроению программу, что стало настоящим откровением для зрителей фестиваля. "С тобой", "Кто, если не мы", "Я вижу солнце" - все эти берущие за душу мощью и музыкальной внутренней силой песни обрели силу новую, тонкую, ранящую. "Я вижу солнце", поставленную почти в открытие сета, музыканты наводнили прозрачными и чистыми акустическими аккордами, добавив в течение песни инструментальных переходов, звуков струнных - на сцену вместе с гитарами вышли скрипка и виолончель, и тону группы добавилось откровенности, мощи и печали.
В новую программу, ожидающую записи на диск, вошли в основном песни среднего темпа, раздумчивые. Новое сопровождение добавило им внятности и звонкости, и, казалось, Лусинэ сама сдерживает голос, чтоб не спугнуть новый тон. Эти откровения текли в поле, раскачивали толпу. На самых любимых вещах народ пел от души вместе с музыкантами и вместо них. Ждем теперь нового альбома, для нашей сцены он грозит стать настоящим откровением.
А закончился этот фестивальный день по-японски, еще одним откровением для "кубанской публики". На сцену вышли странные существа в тяжелых головных уборах с сиреневыми, черными, зелеными перьями, в атласных костюмах с кружевными оборками, то ли в юбках, то ли в широких брюках, занесли руки над струнами… И зазвучал клавесин, за которым обрушились на уши зрителей ударные, басы, резким зигзагом пронеслось гитарное соло, и начался музыкальный пир.
Японская группа Moi Dix Mois ("Мои десять месяцев" в переводе с французского) играет готический металл, поет по японски - речь о языке, стиле костюмов, наполненности смыслами. Мы не услышали песен (хотя среди музыкантов был певец с мощным оригинальным голосом) - на сцене был музыкальный театр: гитарные соло, синтезированные хоры, мгновенная смена темпов, ураганные ударные, сменявшиеся звуками и гармониями органа и клавесина. Между сценами в этом театре не было пауз, одна сюита сменяла другую, совершенно новую по музыкальной драматургии, с совершенно новыми басово-барабанно-клавесинными гармониями.
Зрители были совершенно ошеломлены этим музыкальным пиром и только в редких паузах восхищенно аплодировали - на что артисты, похожие в своих кринолинах на дорогих кукол, совершенно не реагировали, застывая перед очередной пьесой в неподвижных картинных позах.