Договорились устроить эту вылазку и мы с худруком оперы Александром Тителем. Занятно, что дорога на такси до вокзала одолевалась раза в два дольше дороги поездом до Пекина. При взгляде на местный вокзал темнело в глазах: размерами он втрое больше любого московского, вокруг роились толпы, они длинными очередями ввинчивались в подъезды и там исчезали в чреве металлоискателей. Разобраться в бесчисленных табло с иероглифами помогла интуиция и отзывчивая девушка, знавшая английский: она откликнулась на наш зов и лично купила нам билеты. Поезда ходят каждые четверть часа, но на ближайшие все было уже распродано.
Перрон - нежнорозовый мрамор пола, поезд - длинная серебристая стрела, на табло вагона 298 км в час. Не успели скрыться пригороды Тяньцзиня - начались пригороды Пекина, не успели мы перекинуться двумя словами - пролетели полторы сотни километров, и мы в столице Поднебесной. Там - другие масштабы.
Вокзал - три тяньцзинских. Таксисты втрое хищнее. Первый же заломил цену раз в десять выше нормы. Пятый согласился везти, заломив всего лишь втрое от положенного. Счетчики без настойчивой просьбы не включают. Едва отъехав, мы застряли в пробке, сверху нависала многоярусная автомобильная развязка, ведущая, похоже, и впрямь под небеса. Машины переругивались клаксонами и не двигались с места. К площади Тяньаньмэнь мы прибыли усталые, но довольные, к моменту ее полного перекрытия для посетителей. По периметру стояли бравые гвардейцы и, не тратя лишних слов, делали руками крест-накрест: сюда нельзя. Так называемые Передние ворота выглядели неприступной крепостью, рядом памятником великих имперских эпох высилось помпезное здание Всекитайского собрания народных представителей, Запретный город оказался недосягаем.
День мгновенно перешел в ночь: она свалилась на город в считанные секунды. Пекин зажег гирлянды световых точек и красные фонарики над подъездами ресторанов, но в целом был темен и довольно мрачен. Московский трафик после европейского кажется адом, но кажется раем перед пекинским: здесь автомобили спокойно прут по встречной и при поворотах не заботятся о тех, кто пересекает им путь. Поэтому многие перекрестки намертво заткнуты машинами, упершимися друг в друга бамперами без надежды когда-нибудь сдвинуться с места. В итоге наш вожделенный визит в Пекин свелся к вечерней прогулке вдоль реки с джонками и бесчисленными ресторанчиками по берегам - подобия местного Луна-парка, где шепотом беспрерывно предлагали "герлс-бары". Но воспользоваться народным раем тоже не было времени: при таком непредсказуемом трафике надо было спешить к обратному поезду.
Выводы: в Пекин нужно ехать с раннего утра, предварительно узнав все досконально: как общаться с местными таксистами, как и когда пользоваться безразмерным метро. И лучше всего это делать в компании с опытными людьми. Иначе может произойти нечто подобное тому, что я испытал в ресторанчике шанхайской кухни, куда второпях забрел перекусить.
На просьбу принести суп подали красивую медную кастрюлю на спиртовой горелке, где пузырилось нечто, на просьбу угостить рыбой - тончайшие лепестки розовой и на взгляд сырой рыбы, на просьбу попотчевать местными пельменями - дамплингами - принесли четыре тестяных комочка и палочки. Из супа я выловил пару кучек слипшегося риса и креветку, все это загрузил поварешкой в суповую чашечку и быстро съел. В кастрюле оставалось еще много кипящей жидкости, не напоминавшей суп ни вкусом, ни видом, я ее оставил в покое и принялся за пельмени. Первый же пельмень оказался холодным и сухим, но вкусным. Тут подошла официантка, подлила из носатого чайника в суп кипятку и жестом показала, что все принесенное надо опускать в суп, и уже потом, дождавшись всплытия, есть. Я с отчаянием понял, что в стране, где нельзя пить даже сырую воду, я только что съел совершенно сырой пельмень с неизвестной мне начинкой. Дальше действовал по инструкции: опускал в суп, варил и ел - было вкусно. Потому что рыба, сваренная секунду назад, совсем не та рыба, которой уже десять минут. Сырой пельмень не оставил никаких последствий для организма, и я ощутил себя вполне закаленным китайцем.
На следующий день нас вели по Тяньцзиню надежные руки Кристин - супруги генерального директора Гранд-театра господина Чен Чана. Она повезла нас по внушительным просторам 16-миллионного города, набережные которого могли бы состязаться с самыми помпезными районами Гонконга, если бы не тонули постоянно в тумане. Впрочем, день, в порядке исключения, выдался солнечным, и циклопический высотный город предстал во всей своей незаурядной красе. Мимо проплывали замысловатые конструкции мостов, торговые моллы, похожие на стадионы, и стадионы, похожие на летающие тарелки.
Кристин забраковала рекомендуемую путеводителями Улицу древней культуры, обозвав ее фейком для туристов, и привезла к реальной жемчужине города - Китайскому домику. Его зовут еще Фарфоровым домиком, и это тяньцзинский уникум, к которому люд стекается со всей страны.
Четырехэтажный сказочный теремок кажется построенным из старинного фарфора - ваз и панно, скульптур и статуэток. На самом деле это столетняя вилла во французском стиле, которую купил собиратель фарфора Чжан Лянцзы: она ему обошлась в 125 тысяч долларов. Зато когда он заполнил ее четыре этажа сокровищами национального искусства - она стала бесценной. Ее стены выложены из 400 кусков декорированного камня, 20 тонн хрусталя, в них вмурованы 635 драгоценных ваз и более 700 млн фрагментов древних китайских фарфоровых изделий - блюд, бокалов, подносов. Территорию и сам дом украшают 300 каменных львов и львят, в его залах и комнатах собраны образцы мебели времен от династии Тан (618-907 годы н.э.) до династии Цинь (1614-1911 гг.). Этот частный музей не имеет аналогов, числится в ряду главных достопримечательностей мира чуть ли не наряду с Лувром, и стоимость его превышает 2 млрд юаней. Его крышу украшает, разумеется, дракон - мирный и добродушный, так как он сейчас на заслуженном отдыхе. Хрупкость ваз, составляющих решетки и стены виллы, обусловила их название: "Мирные стены". В домике всегда много экскурсий, люди фотографируются, а потом покупают в сувенирной лавке памятные подарки. Цена билета сюда - 35 юаней (примерно 170 руб).
Кристин, элегантная молодая женщина, рассказала мне, что в былые времена, когда Китай и Советский Союз были друзьями, многие в стране учили русский язык, русская литература и русская музыка были популярны. Потом в отношениях между странами наступило похолодание, и молодежь стала ориентироваться в основном на западную культуру, русская музыка теперь значительно менее известна. Когда пару лет назад супружеская пара прилетела в Москву и побывала в Театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, было решено пригласить на гастроли в Тяньцзинь оперу "Евгений Онегин" - и спектакль прошел с большим успехом, фотографии его героев теперь украшают стены Гранд-театра наряду с выступавшими здесь мировыми звездами. "Война и мир" Прокофьева - опера, значительно более сложная для восприятия, но Кристин надеется, что публика ее оценит и полюбит так, как влюбились в эту музыку и этот спектакль сами владельцы театра.
Вечером к театру стал потихоньку стекаться люд. На пять часов был назначен прием в фойе для почетных гостей - известных актеров из Тяньцзиня, Пекина и Шанхая, крупных банкиров, представителей дипломатических миссий. Гладь пруда перед театром взорвалась струями фонтанов, исполнивших под музыку диковинный танец, и перед гостями предстал господин Чен Чан с приветственной речью - Гранд-театр открывал свой новый сезон гастролями театра из Москвы. С ответным словом выступили гендирактор Театра имени Станиславского и Немировича-Данченко Ара Карапетян и художественный руководитель "Станиславский-опера" Александр Титель.
К микрофону подошла 80-летняя китайская актриса, которая 52 года назад пела на сцене Театра имени Станиславского и Немировича-Данченко в "Тоске". Она до сих пор хранит особые чувства по отношению к этому театру и сбереженную ею афишу "Тоски" вручила Александру Тителю: "Россия наш вечный друг, и я желаю вам успехов", - закончила она на отличном русском. "Пятьдесят лет хранить афишу спектакля! Вот это я понимаю: дружба и любовь, браво!" - сказал в ответ растроганный режиссер.