Уже привычен январский ажиотаж у входа в Театральный центр на Страстном. И в финале каждого спектакля - взаимное признание в любви зрителей и театра. Артистам дарят не только цветы - несут трогательные подарки как любимым, давно не виденным людям. И расстаются с ними как с родными - со слезами, надеясь на новые встречи.
Так не прощаются с рядовыми гастролями. Эта частная, созданная Николаем Колядой труппа восполняет некий дефицит витаминов в театральной жизни Москвы. В блогах поклонников театра мелькает ключевое слово: "живой театр". Он действительно живой. Он быстро растет, рвется вперед, дерзит и дерзает, убеждает или ошибается, в нем происходят свои драмы, которые болезненно воспринимаются его поклонниками. Из него бьет энергия, способная зарядить на целый год, - и весь этот год его зрители будут жить воспоминаниями о спектаклях, снова и снова пересматривая их видеозаписи. Так перелистывают дорогие сердцу семейные альбомы.
И впрямь: этот театр ухитрился войти в семью каждого, кто его видел, кто водил на его спектакли родных и друзей, приобщая их к уникальному "клубу" друзей "Коляда-Театра", к ритуалу общения с ним.
Стоит помнить об уникальности его создания. Актер Свердловской академической драмы Николай Коляда стал писать пьесы, их начали ставить по всей стране и за рубежом. Когда скопилось достаточно денег, Коляда решил на эти средства создать свой театр - чтобы дать ход на сцену пропадавшим в безвестности современным драматургам. Собрал группу молодых актеров, играли в никому не нужном подвале знаменитого конструктивистского "Городка чекистов" на главной улице города. И туда хлынули зрители, а открытые театром пьесы стали разлетаться по стране, их начали ставить в мире, безвестные на глазах становились известными. Город мгновенно влюбился в новый театр, и когда подвал вдруг понадобился кому-то посильнее, и зрители и коллеги по другим театрам дружно стали на защиту, началась историческая эпопея по отвоеванию места под солнцем.
В конце концов город отдал Коляде заброшенный деревянный особняк - фактически избушку, которую актеры своими руками переоборудовали в театр. И вот эта избушка с дверью вместо кулисы и залом на 40 мест стала местом паломничества театралов со всей страны и из-за рубежа. Из этого глазом не различимого зернышка выросло то, чем сегодня гордится город, а придет время, и будет гордиться страна: новое театральное явление со своим творческим методом, своими конкурсами, фестивалями и своей школой - актерской, режиссерской, драматургической. Отсюда пошли в мир десятки пьес, написанных учениками Николая Коляды, и возник Центр современной драматургии - сначала символический, виртуальный, потом, в свою очередь, разродившийся новым театром, куда тоже стало не попасть, и один из его спектаклей сразу же был выдвинут на "Золотую маску". "Коляда-Театр" - одна из немногих наших драматических трупп, которую постоянно приглашают то в Париж, то в Варшаву, то в Будапешт, то в Афины...
Все это случилось благодаря таланту и вере в свою мечту одного человека. "Мне хочется, чтобы в театре был постоянный праздник для зрителя, а для актеров - радость, жизнь. Я в лепешку расшибусь, но это будет лучший театр в городе" - сказал Николай Коляда в 2001 году и такой театр построил. Перед нами феномен, который уже изучают в зарубежных университетах, и, надеюсь, будут изучать и в наших театральных школах. Москвичи уже выучили имена практически всех актеров труппы - потому что полюбили. Эти актеры растут и набирают мастерство прямо на глазах - причем мастерство, какому могут позавидовать большинство столичных трупп. Уже первоклассные режиссеры стали снимать их в кино. Почти вся труппа занята в новом фильме ее земляка Алексея Федорченко "Ангелы революции". На подходе новая роль Олега Ягодина в комедии Андрея Прошкина "Орлеан". На Венецианском фестивале премирован фильм Андрея Кончаловского "Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына", где единственная профессиональная актриса - Ирина Ермолова. На Каннском фестивале прогремела военная драма Сергея Лозницы "В тумане" с Сергеем Колесовым. Удивительно, что кино еще не разглядело уникальные таланты Антона Макушина, Сергея Федорова или Ильи Белова. На актеров "Коляда-Театра" москвичи ходят, как некогда ходили "на Раневскую", "на Бабанову", "на Леонова"...
Стиль этого театра - эксцентриада, скоморошество, шутовство даже в трагедии, размах эмоций в зале - от гомерического хохота сразу к слезам. Принцип театра - надежда, не убиваемая даже в полной, казалось бы, безнадеге. Карнавал быта. Голоса улиц. Это словно сама жизнь затопила сцену, забросала ее рыночной чепухой, которая вдруг на глазах обретает силу символа, образа нашего - именно нашего, российского, сегодняшнего - бытия. Этот образ просвечивает через любую драматургию - хоть Чехова, хоть Шекспира, хоть Уильямса. Он там - в главной роли.
Репертуар сначала состоял из пьес самого Коляды и его учеников. Потом обогатился пьесами "уральских авторов" Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Шекспира, Гольдони... Пьесами обязательно хрестоматийными, хорошо известными зрителям. Это предварительное знание, пожалуй, необходимо, потому что театр не считает нужным их ставить подробно, дотошно и академично. Он берет их как основу для своих импровизаций на заявленные в пьесах темы - и опрокидывает в сегодняшнюю российскую жизнь. Чтобы понять, что за события происходят в спектакле под названием "Маскарад", нужно знать сюжет лермонтовской драмы: картежная игра трактуется как интриги самой жизни. В "Борисе Годунове" становятся символами разрубаемая курица на плахе, матрешки, которыми играет всесильный царь, полузабытые "авоськи", надетые на головы, как кольчуги. Иные диалоги Чехова, прославленные монологи Шекспира могут пробалтываться скороговоркой - чтобы общеизвестное уступило дорогу другим акцентам и смыслам. Как в опере, перед нами трансформация пьесы в некий другой вид театрального искусства, где мантию можно изобразить рубищем, браслет - чепчиком, письмо - плюшевой игрушкой, дуэль заменить потасовкой, нрав толпы выразить трагикомическим камланием. И во всем этом окажется неожиданный дополнительный смысл. Он заставит зрителей сначала хохотать от этой неожиданности, а потом вдруг замереть, обнаружив в знакомом сюжете и в хрестоматийных репликах новые бездны.
Зато свои пьесы и пьесы учеников Коляда ставит подробно. Размашисто, но бережно. Четко прослеживая их немудреные фабулы. Ведь это премьера уже не спектакля-импровизации, а рождение новой пьесы. Оригинал, а не его прихотливая трансформация. На этот раз театр привез в Москву и работу нового режиссера, взращенного этой сценой и этой труппой Александра Вахова - прошла премьера пьесы Валерия Шергина "Концлагеристы". Это антиутопия в стиле Оруэлла о некоей республике с тоталитарным устройством, где отменены разум и женщины. Пьеса победила на многих драматургических конкурсах: она предъявляет абсурд нового типа и нового времени - абсурд, уже окончательно оторвавшийся от любой логики, абсурд, где возможно решительно все. Режиссер выстраивает спектакль мощно и грозно, и уверенность его руки поражает: звуковой мир изощрен, работа с музыкой поразительна, актерское мастерство Антона Макушина, Сергея Федорова и Ильи Белова на грани фантастики, такие роли входят в театральные легенды. Спектакль совершеннее пьесы - в ней замах сильнее удара, первый акт обещает больше, чем дает второй: масштабная, многообещающая экспозиция - с развязкой торопливой и куцей. Но уже экспозиция оставляет в душе нетающий след.
Предложив москвичам самобытные образцы современного театра, гости бесстрашно поделились и своей рутиной, своим "мейнстримом". Это прежде всего новый спектакль по комедии Николая Коляды "Скрипка, бубен и утюг" - бытовая зарисовка российской свадьбы, бессмысленной и беспощадной. Именно зарисовка, не претендующая ни на развитую драматургию, ни на новизну, ни даже на гротеск - берущая исключительно фирменной энергетикой этого театра и его умением веселиться на грани скорби. Своего рода хрестоматия приколов, фразеологии и прибауток, характерных для стиля Коляды-драматурга и его театра. Честно говоря, мне впервые было скучновато под лавиной приемов, на этот раз лишенных новизны и хорошо знакомых, но актеры все равно были неотразимы, и ансамбль "Сексуальный шоколад" под водительством гуттаперчевого Константина Итунина исправно зажигал публику. Уже влюбленные в театр зрители принимали на-ура и это зрелище, явно проходное, для кассы сработанное и ни на что более не претендующее. Они прекрасно знали, на что способен театр, и охотно позволяли и ему и себе эту передышку.
Так что мы увидели театр в его праздники и в его будни. Как видим любую московскую труппу. Это значит, "Коляда-Театр" перестал быть явлением региональным и стал феноменом национальным.
Помимо всего прочего, труппа Коляды дает исчерпывающий ответ нашим прогрессистам, считающим, что русский "театр-дом" устарел и нуждается в замене западной моделью "театра одного спектакля". Я глубоко чту многие западные образцы театра. Но посмотрите, какой захватывающий дополнительный сюжет дает тот же "Коляда-Театр". Его собственная жизнь не менее увлекательна, чем то, что он ставит. Это сюжет, который существует поверх его репертуара, причем именно он влечет зрителей. Зрители уже любят каждого из его актеров, дружно скорбят по поводу вынужденного ухода одного из признанных "героев-любовников", нетерпеливо ждут каждой новой работы Ирины Ермоловой, Василины Маковцевой, Любови Ворожцовой, Сергея Федорова или Антона Макушина, радуются тому, как набирают опыт и мастерство Игорь Алешкин и Антон Бутаков. Это и есть - Театр с большой буквы. Единый творческий организм - в развитии, в победах и провалах, в неизбежных болезнях и новых взлетах. Эту жизнь в блогах обсуждают, как судьбу близкого человека. От этой жизни ждут все новых откровений, хотя наизусть знают все ее фирменные привычки и манеры.
Теперь прикинем, возможно ли такое в театре-антрепризе? В театре, который три года подряд ежевечерне гонит один и тот же спектакль, пока ходят зрители. А потом разбегается и перестает существовать. Все-таки не случайно наших радикальных критиков на гастролях "Коляда-Театра” не видно. Их сама идея, заложенная Станиславским, бесит.
Несмотря на их усилия, у нас пока такие театры-дома, к счастью, есть. Это Ленком, с которым мы вместе радовались его взлету и вместе переживали его невосполнимые потери последнего десятилетия. Домом была Таганка. Домом был когда-то театр имени Станиславского при Васильеве. Или Театр на Малой Бронной при Эфросе. Естественно, Театр Комедии при Акимове и БДТ при Товстоногове. Перечень можно продолжить, но недолго: напор "прогрессистов" велик, театры все чаще перепрофилируются в шоу-биз с прикольными названиями. И почти все, что я сейчас перечислил, уже принадлежит прошлому.
И это одна из самых больших, непоправимых и невосполнимых потерь русской культуры. Спасибо Коляде: придумав и создав один из самых необычных театральных домов страны, он на самом деле верен важнейшим, глубинным, базовым традициям национального театра.
Ближайшие премьеры "Коляда-Театра" - "Ричард III" Уильяма Шекспира, возобновление "Безымянной звезды" Михаила Себастьяна.
Ближайшие гастроли: Санкт-Петербург, гастрольные туры по Венгрии, Франции и Польше.