"Золотую пальмовую ветвь" получил фильм Жака Одиара "Дипан" об иммигрантах-тамильцах.
Гран-при 68-го Каннского кинофестиваля завоевал фильм венгерского режиссера Ласло Немеша "Сын Саула".
Приз жюри достался Йоргосу Лантимосу за фильм "Лобстер".
Лучшим актером 68-го Каннского кинофестиваля признан француз Венсан Линдон за роль в фильме "Закон рынка" Стефана Бризе.
Приз за лучшую женскую роль разделили Руни Мара ("Кэрол" Тодда Хейнса) и Эмманюэль Берко ("Мой король" Майвенн ле Беско).
Режиссерскую "пальму" получил тайванец Ю Сяосян за картину "Убийца".
Лучшим сценаристом признан Мишель Франко (фильм "Хроники"). Он также выступил также режиссером картины.
Лучшей короткометражкой назван ливанско-катарский анимационный фильм "Волны-98" Эли Дагера.
Сезар Аугусто Асеведа стал обладателем "Золотой камеры" - награды за лучший дебют - за фильм "Земля и тень".
Почетная "Золотая пальмовая ветвь" была вручена французскому режиссеру Аньес Варда.
Приз жюри Международной ассоциации кинокритиков (ФИПРЕССИ) завоевал фильм венгерского режиссера Ласло Немеша "Сын Саула", приз экуменического жюри - картина итальянца Нанни Моретти "Моя мать".
Выбор перед жюри стоял трудный: если не считать пары-тройки провалов, конкурс сильный и ровный. До последнего дня в рейтингах лидировали "Кэрол" Тода Хэйнса (журнал Screen) и "Сын Саула" Ласло Немеша (Le film français). Я бы голосовал за "Молодость" Паоло Соррентино. Многие отмечали, что жюри будет вынуждено заняться расчетами. Победа "Кэрол" повторила бы коллизию 2013 года, когда победила лесбийская драма "Жизнь Адель". А если прикидывать шансы "Молодости", то два года назад в Канне обделили "Великую красоту" того же Соррентино, потом признанную лучшим фильмом Европы и взявшую "Оскара", - не пора ли исправить близорукость? Как распорядилось жюри, вы знаете.
Новые лауреаты уже в истории. А нам стоит вернуться к тенденциям: на перемену погоды в мире Канн реагирует с чуткостью диагноста. На поверхности - фора женскому кино, утверждение равенства полов. Но его никто и не оспаривал, а равенства художественного пока нет: фильмы, созданные прекрасной половиной режиссуры, были слабыми. Возможно, это случайность, но ясно, что делить кино по половому признаку - непочтительно по отношению к женщинам-режиссерам уровня Кэтрин Бигелоу, Клер Дени, Софии Копполы, Киры Муратовой или Аньес Варда, только что удостоенной каннского приза за вклад в кино.
Глубинные слои конкурса выявили подспудно, но грозно звучащую тему смерти - в философском, глобальном значении. Суицидальный синдром у героев Гаса Ван Сента ("Море деревьев"). Суицид и зависшая над семьей тень погибшей матери - в драме Йоахима Триера "Громче, чем бомбы". Тягостный процесс умирания у Нанни Моретти ("Моя мать"). Борьба героя за право достойно похоронить сына у Ласло Немеша в "Сыне Саула". Казнь влюбленных, виновных только в том, что любят не по правилам, - в "Маргерите и Жюльене" Валери Донзелли. Письмо, пришедшее из загробья, в "Долине любви" Гийома Никлу. Смертные одры в "Хронике" Мишеля Франко. Приближение смерти в "Молодости" Паоло Соррентино. Не говоря о "Макбете" Джастина Курцеля - он вдруг стал актуален. К чему бы? Суицидальный синдром человечества? Метастазы распада обществ? Кризис цивилизации?
Каждый из фильмов сам по себе не вызывает желания вешаться. Многие смотрят философски и с юмором. Но вкупе образуют метафору тяжело больного человечества. Оно лишилось иллюзий и переживает кризис всех вер, в том числе веры в человека. Дряхлеющие герои "Молодости", ловящие последние лучи "великой красоты", в этом контексте читаются как образ общества перед апокалипсисом - и хотя в финале звучит жизнеутверждающая нота, ясно, что это вдох перед прыжком в вечность. Фестиваль уподобился "Меланхолии" Ларса фон Триера, распространившейся до пределов всей программы. Канн как барометр - чувствует подводные течения в искусстве и отмечает угасание гольфстримов, несущих миру жизнь. Художники, люди без кожи, живут в предощущении катастрофы.
Еще один знак перемен - отдаленное, но отчетливое громыхание нового Вавилона. Мир не просто сдвинулся с мест - он подобен миксеру, взбивающему в общей колбе нации, языки и культуры до взвеси без цвета и контуров. В конкурсе два фильма из США и ни одного из Англии, но доминирует английский язык. На английском сняты итальянские "Сказка сказок" и "Молодость", греческий "Лобстер", боевик из Квебека "Сикарио", мексиканский "Хроник". Живописуя интеграцию Китая в западный мир, Цзя Чжанкэ треть фильма "И горы сдвигаются в места" снимает на английском. Грек Йоргос Лантимос живет в Лондоне: "Здесь у меня больше ресурсов и легче снимать кино". Норвежец Йоахим Триер снял "Громче, чем бомбы" в Нью-Йорке и о нью-йоркцах. В большинстве картин - англо-американские звезды. Их знают, их имена делают кассу. И если в итальянском кино, хоть в эпизоде, появится Джейн Фонда - это повод написать о нем во всех ведущих изданиях. Как и произошло с фильмом Соррентино.
Причина: так проще пробиться на кинорынки. Английский становится языком общечеловеческим, его понимают в большинстве кинозалов мира. Унификация языка, кто спорит, служит взаимопониманию в самом прямом смысле слова. Но у нее есть оборотная сторона. Мир долго жил под знаком двух кинематографий Европы: итальянской и французской. У всех на устах были имена Софии Лорен, Джины Лоллобриджиды, Марчелло Мастроянни, Уго Тоньяцци, Витторио Гассмана, Симоны Синьоре, Жанны Моро, Анни Жирардо, Жана Габена, Жерара Филипа… Кто сегодня назовет пятерку общеизвестных франко-итальянских звезд? Со звездами и языками уходит национальный колорит даже в фильмах, корнями уходящими в конкретную культуру, - как "Сказка сказок" Маттео Гарроне. Снятые на английском, мотивы итальянского фольклора стали похожи на "Кентерберийские рассказы" британца Чосера.
Россия крепилась дольше всех, но процесс интеграции неизбежен. И в Канне объявлено о начале работ над фильмом, который будет сниматься на русском и английском: экранизацию романа Виктора Пелевина "Empire V" осуществит американский режиссер из России Виктор Гинзбург. "Это будет "арт-мейнстрим", - говорит продюсер Елена Яцура. - Есть договоренность о копродукции с берлинской студией "Бабельсберг". Фильм будет снят по двум сценариям и на двух языках: для русской и для англоязычной аудиторий".
Планы нашего кино - вполне в русле идей о сдвинувшемся мире. "Город птиц" - о 16-летнем эмигранте, влюбившемся в итальянку. "Философский пароход" о решении большевиков вывезти из страны ее интеллектуальное богатство - ведущих ученых, инженеров, художников. "Терпеть их нет возможности, расстрелять не за что" - писал в докладной записке Ленину Троцкий. "Тогда Россия лишилась таких людей, как изобретатель телевидения Зворыкин, изобретатель вертолета Сикорский, философ Бердяев, создатель социологических наук Питирим Сорокин… Каждый из них потом внес огромный вклад в науку, технику, культуру Европы и Америки, - говорит продюсер фильма Александр Цекало. - Лучшая часть мозга страны была ампутирована революцией и последующими репрессиями. Здесь не может быть черно-белого взгляда - есть национальная трагедия, в которой мы должны поставить точки над i".
Каннский фестиваль собирает кино, которое привыкло думать и побуждает к тому зрителей. Сегодня это кино звучит тревожно…