Поэт Владимир Калачев погиб в боях за Синявинские высоты

Наши читатели продолжают помогать нам в составлении списка бессмертного полка фронтовых поэтов. Вот письмо из Череповца от Ольги Бахаревой, заведующей отделом по связям с общественностью центральной городской библиотеки имени В.В. Верещагина:

"Здравствуйте, Дмитрий!

Недавно вы опубликовали список молодых поэтов, павших на фронтах Великой Отечественной. Мне хотелось бы добавить в него имя своего земляка Владимира Калачёва. Впервые я узнала о нем в конце 1990-х из статьи моего отца, городского краеведа. Уже работая в центральной городской библиотеке Череповца, я провела поиск литературных источников о Владимире Калачёве. Его племянница Людмила Григорьевна Яцкевич (филолог, профессор Вологодского педуниверситета) собрала материалы о поэте в книге "Владимир Калачёв. Стихи. Письма. Воспоминания".

Выборочный опрос, проведенный мной в Череповце и Вологде, показал, что, к сожалению, имя поэта Владимира Калачёва сегодня известно немногим..."

Деревня Квасюнино на берегу Шексны. Голодные годы сразу после коллективизации. Смерть обошла, кажется, все дворы. Кому здесь может быть дело до высокой словесности? А тринадцатилетний Володя Калачёв читает Есенина и Маяковского, увлекает поэзией двоюродных братьев, и они вместе выпускают рукописный журнал. В школе Володя редактирует стенгазету "Юный поэт".

Он рано ощутил себя продолжателем Кольцова и Никитина, Есенина и Клюева. Знал, что власть пытается под корень вырубить крестьянскую поэзию, но не испугался. А вот родителей беспокоили горькие пророчества в стихах подростка: "Вы свезите на старый погост, // Под крестом положите меня..."

Когда семья уехала из деревни в Череповец, Володя поступил в педучилище. Младшая сестра вспоминала: "Мать работала уборщицей в общежитии педучилища, и мы жили всей семьей в одной комнате этого общежития. Помню, как мы радовались, после колхозной голодовки, что теперь у нас в тумбочке не переводятся хлеб и сахарный песок. В это время Володя много работал по ночам. Раньше 3 часов ночи никогда не ложился спать, а перед сном прикреплял над своей кроватью записку для матери с есенинской строчкой: "Разбуди меня завтра рано".

Перед войной Владимир служил в армии в Москве, писал младшей сестре в феврале 1941 года: "О себе особо писать нечего. Хожу в Ленинскую библиотеку..." В начале войны Владимир оказался на штабной службе, был адъютантом генерала Петра Ивановича Кокарева. Несколько раз подавал рапорт об отправке на передовую. Однако генерал считал Калачёва незаменимым и категорически не хотел с ним расставаться.

Только летом 1943 года Володя в должности командира роты выехал на фронт. Перед этим был на короткой (всего несколько часов) побывке дома. Попросил родных сохранить его рукописи в деревянном сундучке до окончания войны. 25 июля 1943-го старший лейтенант Владимир Калачёв погиб в бою около Синявина.

Родители, Надежда Феофановна и Степан Митрофанович, долго не верили в гибель Володи, не оформляли положенную им за погибшего сына пенсию. Володин сундучок не открывали до 1956 года.

Из стихов Владимира Калачёва

Милое тихое лето

Мчит мне конец роковой.

В медленных шорохах где-то

Рано теряет покой.

Рано мне свищет синица

Горечь разлуки опять.

Нет, не могу примириться -

Чтобы тебя утерять...

Где ты, знакомка, родная?

Где твоей юности дым?

Юность свою вспоминая,

Ты и меня вспомяни.

Вспомни последнюю встречу,

Синего августа грусть...

Мне остывающий вечер

Шепчет, что я не вернусь...

И за исхоженным парком

Над обмелевшей рекой

Лето в сиянии ярком

Рано теряет покой.

Твое письмо

Конверт в пыли

И почтальон в пыли.

И счастью этому еще не верю,

Как будто жизнь вторую принесли

С твоим письмом

На нашу батарею.

Дорожный мотив

Звезды все погасли, лишь одна

Над моей дорогою видна.

В этот час скрестились все пути -

По одной дороге мне идти.

Путь держу один - в горячий бой.

Попрощаюсь, милая, с тобой.

Ты меня на бой благослови

Верностью мучительной любви.

Близок бой, и в сердце ты одна.

Пью любовь, но не испить до дна.

***

Зола да пыль на пепелище,

И жизни, думаешь, конец,

Но как светло, когда засвищет

На старой яблоне скворец.

Здесь был народ, здесь жизнь кипела,

Сейчас - равнина и покой,

Сгорело все, лишь уцелела

Скворешня с яблоней сухой...

Перед атакой

Песок сыпучий под ногами

И верный автомат в руке.

За опаленными кустами

Темнеет дзот невдалеке.

Пятнадцать ставим на прицеле...

И ждем... Прошелестел снаряд...

И снова ждем...

(Мы ждать умели.)

Тогда все враз заговорят.

У неизвестной могилы

Песчаный холм возле дороги,

А под холмом, под тем холмом

За гранью жизненной тревоги

Здесь спит боец последним сном.

Обозначением покоя

И памятником навсегда

Солдата русского рукою

Над ним вознесена звезда...

Пройдут года, и здесь прохожий,

Рукою пыль смахнув с лица,

Привет - поклон земной положит

Перед могилою бойца.

Как ныне будет через годы

Немеркнущая никогда

Обозначением свободы

Красноармейская звезда.

Фронтовой треугольник

Владимир Калачёв - Софье Стубедо.

Май 1942 г.

Сейчас тихий весенний вечер. Так же тихо в моей палатке и в большом приладожском лесу... Недавно я был в одной из своих поездок. С группой товарищей я попал в переделку. Получилась схватка с немцами. Один товарищ и я оказались отрезанными от нашей группы... Каждый день такой, что в один из них твоего Вовки не станет. Ну и ничего особенного. Я не думаю об этом. Только помни, что я честно умру, не буду трусом. Есть гордость в сознании каждого нашего человека, что его смерть будет небольшой частицей в победе над врагом. Все это я сказал потому, что недавно ранило в голову моего товарища, а через два дня он в госпитале умер. И ты знаешь, как он волновался перед смертью. Он знал, чувствовал, что умрет, и ему было тяжело оттого, что у него на родине осталась любимая девушка, которую он любил настоящей любовью и от которой он получал письма. Последние часы он только о ней и говорил. Пока он был в сознании, то говорил, что он не увидит ее, что она далеко, и он не может с ней попрощаться, потом на глазах показались слезы, попросил показать фото любимой. Потом потерял сознание, бредил, звал ее и тихо-тихо сказал: "До встречи". Еще тише вздохнул и затих.

Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru