Он расположился в бывшей гостинице "Исеть", строившейся в 1929-1931 годах как общежитие для неженатых сотрудников НКВД. Полукружье 10-этажного здания, спроектированного группой архитекторов под началом знаменитого конструктивиста Ивана Антонова, на фоне деревянных домиков старого города смотрелось примерно так, как сейчас в столице небоскребы Москвы-сити. Высотка замыкала новенький квартал для чекистов и одновременно должна была явить городу фасад будущего - разумного, светлого, доступного для всех. Для достижения его надо только мобилизовать все ресурсы. Сегодня конструктивистский шедевр - один из важнейших памятников архитектурного наследия ХХ века. Мобилизующий на размышления о прошлом, будущем, настоящем, и о возможностях искусства в этом непростом деле мобилизации.
"Мобилизация" стала ключевым словом для нынешней 3-й Уральской индустриальной биеннале. Каждый из кураторов основного проекта: китаец Ли Чженьхуа, живущий в Цюрихе, и Бильяна Чирич из Сербии, работающая в Шанхае, предложил свое видение этого понятия. Но для обоих амбивалентная аура места, отсылающего к утопии и триллеру (все квартиры, кроме двух, с 1934 года по шесть (!) раз сменили жильцов, домовые книги до 1939 года исчезли, как, разумеется, и фотографии обитателей дома), оказалась точкой отсчета для собственного путешествия.
Впрочем, меньше всего их проекты посвящены расчетом с прошлым. Важнее - "транзитная" природа здания как временного пристанища, которая оказывается важнее функциональных перемен под позывные эпох. В результате кураторам удалось решить практически невозможную задачу - "собрать" экспозицию на девяти этажах в целостный образ Вавилонской башни, руины социальной утопии и проекта нового цифрового будущего. И тут пригодились все ипостаси конструктивистского шедевра: общежития, гостиницы и "ничейной" территории, освобожденной от постояльцев.
Итак, гостиница. Едва войдя, вы чувствуете себя командировочным. "Сегодня начинается встреча группы представителей Северной и Южной Кореи", - сообщают вам на стойке регистрации. И пока ты соображаешь, почему эту суперновость пропустили новостные агентства, тебе объясняют, что "Это новости" от Тино Сегала. Вообще-то, Сегал знаменит своими танцевальными перформансами в пространствах музеев и выставок, в которых танцоры двигаются не для зрителей - для себя. И соответственно, съемка их запрещена, поскольку публичное музейное пространство тут "приватизируется" исполнителем-посетителем, становится личным. Перформанс в Екатеринбурге работает по тому же принципу: но вместо нефиксируемого танца - устное сообщение, а обыденное пространство маркируется речью как территория искусства. Словом, новости от Тино Сегала вроде арок, что ставили на сельской дороге для обозначения "входа" в поселение.
О двойственном статусе напомнит конференц-зал "с видом на Средиземное море" со сдвинутыми в "беспорядке" стульями и мрачновато-тревожными пейзажами на стенах. Синиш Илич вместо привычных "открыточных" видов предлагает взгляд на Средиземноморье как зону конфликтов, противостояний, неустойчивого равновесия. А героями графической серии Владимира Селезнева стали охранники, работающие на биеннале. Причем художник не просто нарисовал их портреты, но и записал их мнение о выставках, "чтобы они знали, что современное искусство и про них тоже".
Между прочим, точно так же, как Селезнев пригласил к диалогу "обычных людей", его самого, как и еще четырех местных художников и арт-группу, позвал в соавторы швейцарский дуэт Сom&Сom. В него входят художники Йоханнес М.Хедингер и Маркус Госсольт, которые в течение нескольких лет создают электронный архив "Методы искусства", записывая интервью с художниками разных стран, отвечающих на анкету из 10 вопросов об искусстве. В Екатеринбурге они задавали вопросы пяти местным художникам (видеозаписи можно увидеть на выставке по QR-коду). А хитрый Селезнев, как в эстафете, перекинул вопросы зрителям.
Этот принцип "сетевого" вовлечения зрителей в арт-проекты оказался одним из самых востребованных художниками основного проекта. Фактически этот прием стал способом "мягкой" мобилизации зрителей, для которой понадобились посредники - медиаторы и волонтеры. Так, например, французская группа Les gens d’Unterpan привлекла волонтеров, которые участвуют в перформансе прямо в коридорах. Они лежат, сидят или стоят, задумчиво глядя на проходящих посетителей, заставляя их реагировать на неуютность прямого чужого взгляда.
Впрочем, кураторы были явно растеряны, обнаружив, что некоторые чиновные лица, приглашенные на предварительный показ, не моргнув глазом, перешагивали через смотрящего на них человека, словно это было бревно на дороге. Впрочем, отсутствие реакции тоже реакция. Важнее, что перформанс в исполнении волонтеров (кажется, явно вдохновленный опытами Тино Сегала) не только соединил разные пространства, но и оживил память об открытых пространствах "общежития", которое в отличие от территории гостиницы гораздо более персонализировано. Неудивительно, что в нем оказывается уместен экспрессивный проект Алисы Йоффе, захватившей настенными черно-белыми "граффити" коридор второго этажа. Он во многом определяет параллельное "сквозное" действие в кураторском проекте Бильяны Чирич.
Проект Бильяны Чирич, занявший первые три этажа, построен на контрасте между строгим структурированием и анархической стихией - именно тут она ищет, по ее определению, "пространство для маневра" и художника, и зрителя. Другое дело, что даже жесткие структуры сохраняют потенциал "взрыва", а вроде бы "хаотический" беспорядок способен стать источником самоорганизации. В этом смысле очень интересны оказывают работы художниц из Сербии Марты Попиводы и Аны Вуянович "Орнамент масс", которые перемонтировали праздник молодежи 1987 года, который в Югославии отмечался в день рождения Тито, огромной постановкой на стадионе. За триумфом единения едва видны неуловимые признаки распада и ужаса многолетней войны, которая начнется в 1990-х в "единой" Югославии.
Амбивалентность нашего отношения к социальным структурам аккуратно выявлена в работе художника из Гонконга Ли Кит, который превратил гостиничный номер в инсталляцию, где звучит диалог двух подруг Джейн и Мэри. Их разговор начинается с обсуждения "кошмара" мира без границ, а продолжается воспоминаниями о поездке в Амстердам ("Но мы же не мигранты?" - "Мы?" - "Конечно, нет"). Наконец, нельзя не упомянуть фильм вьетнамской художницы Нгуен Чинь Тхи - об истории древней народности чям. Его храмы, которым тысяча лет, были разрушены за неделю американской бомбардировкой во время войны, а теперь дело уничтожения грозят довершить проекты строительства тут двух атомных станций.
Что касается кураторского проекта Чжэньхуа Ли, обустроившего следующие три этажа "Исети", то он отсылает к "исчезнувшему месту", или - к виртуальной реальности. Что частенько, похоже, одно и то же. Это Вавилонская башня, выстроенная как зыбкое отражение реальности в Интернете, принципиально двойственна. Здесь "Медиагруппа Битник" (Швейцария) создает программу, которая делает покупки в автоматическом режиме в закрытой сети "даркнет" - на биткоины. И покупает вполне себе спокойно сканы европейских паспортов, бейсболку со встроенной камерой слежения, кроссовки и прочее, пока роботу не пришло в голову заказать наркотики. Тут-то ему пришлось встретиться со швейцарской фемидой, а ей - с "ботом"-автоматом. Обе программы, компьютерную и судебную, едва не заклинило. Здесь мирная кулинарная программа "Готовим с миссис Кван Шунчи" превращается в инструкцию по приготовлению перцового спрея. А черепашки ниндзя - перемещаются в пространство города Екатеринбурга (проект Сергея Рожина).
Надо ли говорить, что зрителю нужно мобилизовать внимание, чтобы не попасть впросак? Но как сказал Михаил Лашин, охранник биеннале, художнику Владимиру Селезневу, "если говорить о современном искусстве, то, чтобы его понимать, надо голову включить". Мудрый совет. Следовать ему помогают медиаторы-посредники, всегда готовые провести экскурсию. Они тоже мобилизованы на биеннале.
Цифры
Более 60 художников и арт-групп из 21 страны принимают участие в основном проекте 3-й Уральской индустриальной биеннале.