"РГ" опубликовала письма читателей о любви и памяти

Над стихами Юрия Левитанского я плакала. И сколько раз читала их, столько раз не могла сдержать слез. Какая неизмеримая любовь к России пронизывает его стихи: "Но и за всю Европу вашу я б кустик русский не отдал..."

У моего мужа на Курской дуге погиб отец Даниил Максимович Лупу. Писала в Орловскую область в деревню Богдановка, где он похоронен. Ничего не ответили. Возможно, той деревни уже нет?

Мой дядя Николай Максимович, гвардии сержант, пал смертью храбрых в 1945 году в Германии и похоронен там же в деревне Шарнец. Миллионы наших солдат погибли в чужих землях. А стихи фронтовых поэтов - это, быть может, самое ценное, что осталось нам от этого поколения.

Раиса Максимовна Скворцова, село Кишинёвка, Лазовский район,

Приморский край

* * *

Посылаю вам стихи фронтовика Петра Андреевича Виноградова. Я его знала: он с женой и мои родители были друзьями. У меня отец тоже фронтовиком был.

Петр Андреевич родился в деревне Мироново Калининской области. В составе 104-й гвардейской дивизии стрелкового полка воевал под Сталинградом. Ранение, госпиталь. Прошел Украину, Белоруссию, Прибалтику. Войну закончил командиром отделения разведки в Кенигсберге.

После войны жил в городе Октябрьском. Он был замечательным человеком. Хоронили мы его в День Победы.

Н.С. Константинова, г. Октябрьский,

Башкирия

Из стихов Петра Виноградова

Мы, кверху подняв стволы,

оставив окоп фронтовой,

кричали:

Победа, ребята!

Мы едем домой!

Смеялись, боролись, как дети,

любимым строчили ответ,

как будто на майской планете

мы снова родились на свет.

* * *

Тихонько входила в палату,

в тревожную темноту,

сидела у койки солдата -

у жизни была на посту.

Чему-то лицом обгорелым

во сне улыбался солдат.

Все чудился лебедем белым

сестры белоснежный халат.

* * *

Я родилась в послевоенном 1947 году, а рассказать хочу о своих родителях Михаиле Петровиче и Татьяне Васильевне Немцовых.

Отец был призван в армию в 1938 году, служил в Белорусском округе, здесь папину часть застала война. Его дивизион сражался под Ржевом, в Сталинграде, на Курской дуге, дошел до Берлина.

В 1941 году моя мама окончила десять классов, а в 1942-м ее призвали на фронт. Мама попала в состав 2-го Украинского фронта, познала все ужасы войны, принимала участие в форсировании Днепра, участвовала в штурме Будапешта и Вены. Когда закончилась война, их часть находилась в Австрии, мама там танцевала на площади города Вены венский вальс. Все люди ликовали, обнимались, было всеобщее братство.

В 1946 году папа с мамой встретились в своем родном селе Шапкино Тамбовской области и поженились. Тогда же папа подарил маме листок со стихотворением, которое называется "У речного брода". Этот пожелтевший листок мама хранила всю жизнь. Вот строки из того стихотворения:

У речного дозорного брода,

Мы, родная, простились с тобой.

Ты сказала: "До нового года,

Ты наверно вернешься домой..."

Ты горячую руку пожала,

Посмотрела с надеждой в глаза,

Ты на шею платок повязала,

По щекам покатилась слеза.

Я ушел по дорожке военной,

Где б я ни был, где б я ни бывал,

Но прощанье у дальнего брода -

Много раз я его вспоминал...

Вдруг я друга тропинкою встретил

И спросил о любимой своей,

Посмотрел он, мне тихо ответил:

"Ты теперь не увидишься с ней..."

Прокатилась война по дорогам,

Прокатилась война по стране,

Но прощанье у дальнего брода

Много раз вспоминалося мне.

Обо мне все фашисты узнали,

Что ушел с партизанами я,

И у брода ее расстреляли,

Потому что любила меня.

Если грянет война через годы,

Я опять за страну свою в бой.

На могилке, у дальнего брода

Я опять попрощаюсь с тобой.

Алла Михайловна Ефременко,

Тольятти

* * *

Ленинград во время войны назывался "городом-фронтом". И мы, дети, тоже были на передовой. Вместе со взрослыми ходили рыть окопы, сбрасывали зажигалки с крыш. В детском доме мы организовали небольшую малышовую группу и ходили в гости и пели военные песни своими хриплыми голосочками, чтобы поддержать раненых. Нас встречали гремящими аплодисментами и приветственным стуком костылей. Однажды я сам сочинил песенку на мотив "Мой костер в тумане светит" и отважился ее спеть:

Дом снарядами разрушен

Искры гаснут на ветру.

Парень с девушкой простился

И уходит на войну.

На прощанье так сказал он:

- Жди меня, оставив грусть,

Разобью я всех фашистов

И домой к тебе вернусь!

Дни прошли земного ада,

Гром салюта над Невой.

Тут не скроешь слезы счастья:

"Он вернулся! Он живой!"

Встретили мою песенку на "ура":

- Давай-ка, парень, запиши слова.

Мне было шесть лет, я еще не умел ни читать, ни писать - пришлось диктовать. А на следующем нашем концерте меня ждал сюрприз. Встретил меня солдатский хор моей наивной песенкой.

Недавно я написал стихи памяти безвестной блокадной девочки, вкладываю их в конверт...

Валерий Шумилин, Санкт-Петербург

Девочка с куклой

Мы расчищали снежные завалы.

С лопатами на Невский вышли мы.

Проворно ледяное покрывало

весна с блокадной сдернуло зимы.

Зашевелился Невский, оживая,

как раненый, что исцеленья ждет.

Свалилась глыба снежная с трамвая:

- Слыхали? Скоро он опять пойдет!

- Какое счастье, мы остались живы!

День воссиял над грудой ржавых труб.

И тут весна внезапно обнажила,

сгребая снег, замерзший детский труп.

Казалось, будто солнце вновь потухло,

немая сцена душу обожгла:

в обнимку с целлулоидною куклой

сном непробудным девочка спала.

Ее под простынею на машине

увезли. Капель звенела по весне.

Я вижу эту девочку поныне, -

она живой является во сне...

Перед глазами явственно и крупно

предстанет озаренный Богом рай:

вот девочка протягивает куклу

и, улыбаясь, просит: "Поиграй".