Анатолий Вишневский: Нужно выстроить правильную алкогольную политику
Эксперт поделился своими рецептами "отрезвления" народа, а также высказал соображения по нарастающей проблеме миграции. В переселенцах из бывших союзных республик Вишневский не видит ничего плохого.
Несмотря на позитивную динамику рождаемости, Россия по уровню смертности пока превосходит развитые страны. Факторов много, в их числе злоупотребление алкоголем. Почему антиалкогольная политика не эффективна?
Анатолий Вишневский: Я сейчас с большой настороженностью отношусь к нашей антиалкогольной и антитабачной риторике. Хотя прекрасно знаю, как алкоголь влияет на смертность. Например, антиалкогольная кампания 80-х годов показала, как снизилась смертность, когда ограничили его потребление. Но она же показала и то, что эффект от кампанейщины недолговременный, он быстро сошел на нет.
А моя настороженность объясняется тем, что эту риторику очень хорошо усвоили наши депутаты и чиновники. Если послушать, что они говорят, то получается, что хорошим депутатам и чиновникам достался плохой, пьющий и курящий народ, потому мы так и отстаем от других стран по продолжительности жизни. А они, депутаты и чиновники, тут ни при чем. Максимум что они могут, это еще что-нибудь запретить или ограничить.
На самом деле проблемы нашей высокой смертности лежат глубже, это некий системный дефект. Не водка виновата в пьянстве. Надо понять, почему люди пьют, и выстроить правильную алкогольную политику. У нас ее нет, а скажешь, что таковая нужна, вам обязательно возразят: нам нужна не алкогольная, а антиалкогольная политика. И думают, что сказали что-то умное.
А что такое "правильная алкогольная политика"?
Анатолий Вишневский: Любая правильная политика основана на понимании причин явления. Надо изучать группы риска - не все ведь пьют: как пресловутое злоупотребление зависит от возраста, социального положения, места жительства? Пьянство в России - проблема, которая заслуживает того, чтобы ею занимались постоянно квалифицированные люди, нужен какой-то научный центр - и нужен давно. Нужны годы накопления опыта. А у нас если и проводились какие-то исследования на эту тему в последнее время, так и то по инициативе англичан.
Помимо всего прочего, надо изучать успешный опыт других стран. Уже сейчас ясно, что наша беда - в особой структуре потребления алкоголя. У нас в этой структуре очень высока доля крепких напитков, которые к тому же часто потребляют залпом. Вы можете за вечер выпить бутылку вина, и ничего с вами не станет. А если вы сразу "хлопнули" стакан водки, а то и больше, то у вас сердечная мышца может не выдержать. Когда-то в Финляндии был такой же тип потребления алкоголя, как у нас. Но они с проблемой справились. И в Польше - тоже.
Там изменилась структура потребления. С водки перешли на пиво. А от пива так не умирают. Нельзя сказать, что вся Европа трезвая. В той же Франции есть проблема алкоголизма. Но и смертность там одна из самых низких в Европе.
Причин высоких показателей смертности, как я уже сказал, немало. Но одной из важных я также считаю то, что в России жизнь не очень высоко ценится - ни своя, ни чужая. Это сказывается на всем - и на отношении врача к пациенту, и на определении Думой бюджета здравоохранения. Все тот же остаточный принцип.
Экономический кризис как-то влияет на рождаемость или на смертность?
Анатолий Вишневский: Косвенно влияет, по крайней мере на смертность. Например, пьянство может увеличиться, если люди остаются без работы, попадают в другие неприятности, растет желание "снять стресс". Как правило, страдают от кризисов более бедные жители, маргинальные слои. Нарастает криминогенность. И общий фон ухудшается.
Что касается рождаемости, то здесь влияние кризиса меньше. Рождение ребенка - это один из способов самореализации, самоутверждения для женщины и для семьи, так записано в нашей культуре, в нашей системе ценностей. Реализация ценностных установок не так уж сильно зависит от материальных обстоятельств. Сейчас и жилищное, и материальное положение несравненно лучше, чем было, скажем, в послевоенные годы. Но и тогда семьи не отказывались от детей, и сейчас не отказываются. Рождение ребенка, как правило, осознается как приобретение, как достижение.
Конечно, нельзя сказать, что решение рожать или не рожать совсем ни от чего не зависит, на него влияет очень много факторов - и семейных, и экономических, и личностных. Но есть ценностная доминанта, которая определяет систему приоритетов, и дети занимают в ней достаточно высокое место. Кризис не может кардинально изменить эти приоритеты, люди нередко действуют наперекор трудностям. Другое дело, что в такие периоды особенно важна социальная поддержка семьи, позволяющая смягчить удары кризиса. Нужны какие-то базовые организационные и инфраструктурные условия, на которые всегда может рассчитывать семья, принимающая решение о рождении ребенка, они нужны и в кризис, и в тучные годы, а обо всем остальном семья позаботится сама. Детский сад или детская поликлиника без очередей нужны всегда.
С помощью миграции можно прирастить население и стоит ли это делать?
Анатолий Вишневский: Существенно "нарастить" население за "свой счет", за счет рождаемости сейчас нереально. Мигранты, безусловно, нужны такой огромной стране, как Россия. Но прием большого числа мигрантов приносит с собой и очень большие проблемы.
Это такая сложная тема - заселение территории родной страны людьми другой культуры, другой расы.
Анатолий Вишневский: Ксенофобия неконструктивна. Она ничего не может подсказать, кроме идеи закрыть страну от мигрантов или, по крайней мере, резко ограничить их приток. Но эта идея неосуществима - хотя бы потому, что реальные миграционные потоки зависят не от одной только принимающей стороны.
За пределами России, да и всех развитых стран, произошел демографический взрыв, идет стремительный рост населения.
Число жителей одной только Азии сегодня - почти четыре с половиной миллиарда человек, к середине века будет 5 миллиардов. А на нашей азиатской территории - самой большой в Азии - больше Индии, больше Китая - живет менее 30 млн человек.
Пока Россия испытывает миграционное давление в основном со стороны ряда азиатских бывших советских республик. Там ведь тоже произошел демографический взрыв. В 1950 году в четырех республиках Средней Азии было 11 млн человек, сейчас - 50. У них есть проблемы с землей, с водой, это бедные страны, мигранты оттуда едут к нам не от хорошей жизни. У нас с этими странами недавнее общее прошлое, в войну они приютили огромное количество беженцев из оккупированных районов, они худо-бедно знают наш язык, а иногда и совсем не худо, да и не так их много приезжает, по меркам такой страны, как Россия. И все равно многие считают, что они уже нас "достали", ФМС регулярно отчитывается о том, сколько нелегалов они депортировали, иногда разыгрываются безобразные истории, вроде недавней немыслимой петербургской истории с таджикским младенцем, отобранным у матери и умершим в больнице. Но 50 млн - это не 5 млрд.
Как будут дальше развиваться события? Можно ли оставить Сибирь незаселенной? Сейчас тот же Китай не проявляет интереса к нашим территориям, по крайней мере официального. Но если этот интерес в Китае пробудится, нам нечего будет ему противопоставить. Может быть, все-таки надо заселять эти просторы, в том числе с помощью мигрантов (не из Китая)? В этом случае уже сейчас нужна взвешенная миграционная политика. Есть ли она у нас?
Вся история человечества - это история миграции. Тысячелетиями люди перемещались, заселили всю землю. И когда нельзя было перемещаться просто так, миграции превращались в военные нашествия. Об этом нельзя забывать.
Да, вы правы, когда говорите о трудностях заселения территории родной страны людьми другой культуры и другой расы. Но культура и раса - не одно и то же. Что важнее: чтобы у человека был такой разрез глаз, как у славян, или чтобы он говорил по-русски?
Разрез глаз вы изменить не можете, а культуру вы можете передать. Давайте вспомним, что у Александра Сергеевича Пушкина были эфиопские корни.
Конечно, здесь тоже есть свои ограничения, возможности интеграции пришлого населения не беспредельны. Но именно эти возможности и надо наращивать, потому что России нужны люди.