95 лет назад родился чешский писатель Людвик Ашкенази

Его книжки я помню с детства. Одна называлась "Всюду мне встречались люди" и стояла у дедушки на верхней полке секретера, а другая, "Черная шкатулка", жила в шкафу у родителей.

Корешки этих книжек смотрели на меня так долго, что стали лицами. И когда два этих томика - один толстый, другой тонкий - переехали в мой книжный шкаф, я вновь почувствовал на себе их приветливый взгляд. Они будто не замечают, что мне уже не двенадцать лет, и спрашивают: "Ты чего скис? Опять нахватал двоек по геометрии?.."

А вы говорите, как удобны электронные книги. Электронные никогда не спросят, как у тебя настроение и помнишь ли ты тот снежный день, когда ты написал девочке записку и вложил ее между страниц учебника.

С книгой "Всюду мне встречались люди" я не расставался в студенческое время, когда нам на военной кафедре рассказывали про устройство бронетранспортера. Я считал, что это устройство мне никогда не пригодится, и читал Ашкенази, спрятав книжку на коленях. Его стихи и рассказы манили меня странным сочетанием печали и юмора. В них было что-то от горького шоколада, которого у нас тогда не производили.

Через год меня призвали в армию. Томик Ашкенази остался дома. До сих пор не знаю, что мне больше пригодилось в армии - уроки на военной кафедре или книжки, которые я прочитал под партой.

"В жизни каждого есть герои и есть статисты. Нам не суждено знать их подлинную роль. Тот, кого мы считали героем, часто оказывается статистом; какая-нибудь мелочь иной раз оборачивается судьбой..."

Людвик Ашкенази родился 24 февраля 1921 года в городе Чески Тешин, учился на факультете славистики Львовского университета. В 1939-м после ввода советских войск в Западную Украину был интернирован в Казахстан. В 1942 году вступил там в корпус генерала Свободы, будущего президента Чехословакии, и прошел с ним путь до Праги. После окончания Карлова университета стал журналистом, работал на радио.

Его книги имели огромный успех и переводились во многих странах. Людвик женился на дочери немецкого писателя Генриха Манна. После подавления "пражской весны" Ашкенази уехал из Чехословакии на родину жены, в Германию.

В 1979 году, отвечая на вопрос, почему он эмигрировал, Ашкенази вспоминал: "То, что я покинул Чехословакию, это была скорее самопроизвольная реакция на то, как разворачивались события. Моя душа мне сказала: знаешь, я хочу наконец покоя. Это она оказала на меня самое большое влияние. Я не ушел из-за страха или из жажды боя. Скорее я хотел испытать другую сторону этого нашего мира и самого себя в ней. А также из-за того, чтобы не чувствовать себя пассивной, беспомощной жертвой политической бюрократии. Я на родине жил вполне хорошо. У меня было два дома, много денег и масса работы. Я, безусловно, так же, как и многие другие, проплыл бы через гусаковский период, не чувствуя себя подлецом. Но человек в каждом возрасте имеет право сказать себе: в эту игру я больше не играю..."

В середине 1970-х годов Людвик Ашкенази переехал в итальянский город Больцано, где и скончался в 1986 году.

Собираясь писать эту заметку, я стал искать фотографии Ашкенази. В Интернете оказалось всего три-четыре его портрета, и все неважного качества.

И почему я представлял Ашкенази худым, с длинными волосами, чем-то напоминающим Андерсена? На снимке был полный человек, почти облысевший, он держал в руках любительский фотоаппарат. В одном из рассказов Людвик нарисовал автопортрет: "Человек он был веселый и даже сумасбродный. Он смотрел на мир с таким восхищением, что его не мешало бы призвать к порядку..."

Из стихотворений Людвика Ашкенази

Крик

Родился человек и кричит!

Никто его не понимает,

но все улыбаются.

Это я! - орёт человечек.

Я пришёл жить. Вы мне рады?

Среди добрых людей

и в хорошее время ли я родился?

Цвет моей кожи, графа

в анкете -

они мне в жизни не помешают?

Не грозит ли война? Рабство -

уже уничтожено?

Можно дышать? Так - спасибо!

Восприятие

В маленьком заплёванном

кинотеатришке,

когда война уже месяц как

кончилась,

я смотрел специальный выпуск

о первых днях мира в Европе.

Фельдмаршал Кейтель

подписывал капитуляцию

в ослепительных молниях -

не Божьего гнева, а всего лишь

вспышек

ламп фотокорреспондентов.

Возникали кадры салюта

Победы:

в Лондоне на Трафальгарской

площади,

а потом в Москве - на Красной

площади,

а потом - на Таймс-сквер

в Нью-Йорке.

Фонтаны ракетами били в небо,

Триумфальная арка в Париже

была высвечена двенадцатью

прожекторами.

Незнакомые целовались

на улицах со страстью

влюблённых,

оркестры играли вальсы

Штрауса...

А в тёмном зале за моей спиною

какая-то женщина шептала

мужу:

"Ну теперь-то, когда война

уже кончилась,

хоть бы и ты перестал

шпынять меня..."

Доброе старое время

Останется шкатулка

с фотографиями.

В гости к бабушке явятся

внуки, откроют шкатулку...

Вот будет радости! Глядите -

запонки! магнитофонная

лента!

зачем ты, бабушка, сохранила

всё это?

"Я б дала вам послушать, -

подумает бабушка, -

дыхание дедушки, его шепот

и шуточки,

да боюсь покраснеть от

смущения".

И сядет бабушка

за фортепиано,

почти такое же, как

в прошлом веке,

такое же чёрное с жёлтыми

клавишами,

и сыграет старый наивный

рок-энд-ролл,

и все будут покачивать

головами,

слушая мелодию,

напоминающую о былых

временах:

первых атомных

электростанций,

первых спутников,

желудочных зондов,

бормашин и нейлоновых

водолазок...

И на лицах людей появится

сентиментальная

и чуть насмешливая улыбка

людей, вспоминающих

доброе старое время.

Житейская мудрость

Однажды человек узнаёт,

что он принадлежит

к поколению...

Надевает узкие брюки

или широкую юбку,

носит томик Рембо

или перстень на пальце,

шляпу типа сомбреро

или конский хвост

вместо причёски.

Родители его не понимают.

Они принадлежат

к другим поколениям.

Считается, что полагается

рано вставать и рано

ложиться;

кто рано встаёт, двигает горы;

любишь кататься -

полезай в кузов;

любовь - не картошка;

сердце - не камень;

на безрыбье и рак свистнет;

сколько волка не корми -

не в коня корм;

не рой другому яму; из окна

не высовываться;

с водителем не разговаривать;

осторожно - окрашено!

Ну?

Для каждого поколения

заготовлена мудрость

отцов и прадедушек,

и всё-таки каждое поколение

хочет

начать жизнь с самого

начала.

Сны

Не будите женщин

слишком рано.

Под утро им снятся

самые сладкие сны.

Перевел с чешского

Александр Лейзерович