Кто и как спасал главу одного из самых почитаемых русских святых
Сюжет, рассказанный Павлом Флоренским, привносил новую краску в историю святых мощей и в новую историю Троице-Сергиевой лавры. Его подхватили средства массовой информации, добавляя свои детали, зачастую просто вымышленные. Чуть позже в дискуссию включился второй внук отца Павла Флоренского, игумен Андроник (Трубачев). В апреле 2001 года он выступил в "Журнале Московской патриархии" с большой статьей "Судьба главы преподобного Сергия", в которой были сделаны некоторые уточнения к рассказанному Флоренским. Оказывается, в свое время был документальный первоисточник. Их педантичный дед, отец Павел Флоренский, подробно записал рассказ о сокрытии головы на древнегреческом языке, будучи абсолютно уверенным, что большевистские "ищейки" вряд ли смогут его прочесть. Запись была вложена в канонник (молитвенник для священников) и долгое время сохранялась у его сына К. Флоренского. Сын знал о содержании записи: в 50-е годы в их доме в Загорске проживала Е. Григорова, духовная дочь отца Павла, которая перевела ее, но не записала. В 1981 году К. Флоренский решил перевести и записать этот документ, но канонник в доме уже не обнаружил. Поэтому речь пойдет о событиях, которые происходили почти сто лет назад.
...1920 год. Судьба Троице-Сергиевой лавры была уже решена. Объявленная большевистским режимом война недобитым элементам буржуазии и "черносотенному духовенству" (устойчивое выражение В. Ульянова-Ленина) шла уже не первый год. После январского 1918 года Декрета об отделении Церкви от государства в августе Наркомат юстиции выпустил "Инструкцию об отделении...", которая лишала духовенство прав на управление церковной собственностью. И уже осенью началась конфискация имущества лавры. Для описи и подготовки к передаче ценностей Наркомпрос утвердил Комиссию по охране памятников старины и искусства. В первый состав комиссии вошли люди, которые сопереживали трагедии русской Церкви: священник П. Флоренский, искусствовед граф Ю. Олсуфьев, художник-иконописец граф В. Комаровский, С. Мансуров и М. Шик, оба позднее приняли священнический сан. Благодаря этим людям в лавре были сохранены ценные с исторической точки зрения вещи и иконы.
В начале 1919 года в сергиевской газете "Трудовая неделя" появился ряд статей о судьбе лавры и о возможности вскрытия мощей Сергия. В Трапезном храме лавры по этому поводу состоялось собрание верующих, на котором выступал наместник лавры архимандрит Кронид (Константин Любимов). Авторитетный владыка призвал верующих защитить от поругания священное место. После этого во всех храмах лавры, в других окрестных посадских приходских церквах стали собирать подписи под прошением к Совнаркому не вскрывать мощи. Владыке Крониду была отмерена длинная и трудная жизнь: его расстреляют 10 декабря 1937 года в возрасте 78 лет на Бутовском полигоне. Реабилитирован в 1958 году.
20 марта 1919 года глава Церкви патриарх Тихон обратился с письмом к В. Ленину. Ответа патриарх так и не получил. 1 апреля на общем собрании местного Совета рабочих и крестьянских депутатов фракция депутатов-коммунистов продавила свою резолюцию: мощи вскрыть, потому что они "являются средством пошлой эксплуатации малосознательных масс". Резолюцию поддержал Мосгубисполком. Акцию назначили на 11 апреля.
Для проведения политического шоу, которое должно было показать верующим, что мощи преподобного также тленны, местные власти предприняли повышенные меры безопасности: была мобилизована рота курсантов, к монастырю стянули конную милицию, входы в лавру перекрыли патрули красноармейцев, на стенах и на колокольне выставили часовых - в тот момент в лавре проживало 180 послушников. Присутствовали представители губернских и местных властей, два медика-специалиста, монахи с настоятелем лавры. Все снималось на кинопленку.
С апреля по ноябрь у верующих сохранялся доступ к мощам преподобного, которые накрыли толстым зеркальным стеклом и скрепили с ракой сургучными печатями Наркомюста. Политическое шоу не достигло результата: поток верующих к преподобному Сергию не уменьшился. 3 ноября всех монахов лавры выселили в Гефсиманский скит. Храмы и кельи монастыря были опечатаны.
Существует две точки зрения на то, когда же было совершено извлечение головы из раки. Павел Флоренский считает, что это произошло до вскрытия мощей, 11 апреля 1919 года. Игумен Андроник (Трубачев) опровергает эту точку зрения, переносит эту тайную "операцию" на другие сроки - 26-30 марта 1920 года. В ней принимали участие отец Павел Флоренский и граф Юрий Олсуфьев, оба они входили в состав комиссии по охране памятников, профессионально занимались описью и прекрасно знали расположение Троицкого храма и других помещений лавры. Они знали всех представителей местной власти, кто мог бы заинтересоваться состоянием Троицкого собора. "Операция" готовилась заранее. Отец Павел, очевидно, перед изъятием составил сохранившийся вопросник по состоянию мощей. В качестве "дублера" ими была взята голова одного из князей Трубецких из родовой усыпальницы под Троицким собором.
Почему Флоренский и Олсуфьев не могли произвести "операцию" до 11 апреля? Мощи преподобного были облачены по определенному чину. Разоблачить мощи, а потом вновь облачить так, чтобы это было незаметно и не вызывало подозрения, для этого требуется навык и время.
В начале 1920 года стало ясно: власти будут дожимать вопрос с окончательным закрытием лавры и вывозом за ее пределы мощей. 24 марта патриарх Тихон обратился лично к В. Ленину "сделать непосредственно от себя распоряжение о приостановлении изъятия останков преподобного Сергия". Председатель Совнаркома вновь не ответил. Игумен Андроник (Трубачев) считает, что именно в эти дни патриарх Тихон мог дать благословение Флоренскому и Олсуфьеву на изъятие и дальнейшее сохранение головы преподобного. В СМИ писали, что "операция" проводилась тайно, под покровом ночи, что вряд ли соответствует действительности. Эксперты комиссии Флоренский и Олсуфьев могли заниматься мощами как музейным экспонатом вполне открыто, готовить его к отправке в Москву, очищать раку и упаковывать. В этот момент, вероятно, и была произведена замена головы. Спрятали ее в ризнице. Но 27 марта президиум Мосгубисполкома постановил: "Лавру закрыть и приостановить богослужение немедленно. Мощи перевезти в Московский музей". В эти дни голова была перенесена из лавры в дом Олсуфьева на Валовой улице.
С марта 1920 года по март 1928 года святыня хранилась в доме семьи Олсуфьевых. Она находилась в столовой комнате в дубовом коробе, на который как на подставку была поставлена пальма. Двухэтажный дом на Валовой Олсуфьевы приобрели сразу после Февральской революции, оставив свое имение в Тульской губернии и переехав в Сергиев Посад. Жена графа Софья Владимировна, художница, была набожной женщиной и верила, что здесь, в Посаде, их семья будет под защитой преподобного. Олсуфьевы жили на втором этаже, на первом они приютили родственников - семью Мансуровых. В 1921 году к жильцам "ковчега" присоединилась шестнадцатилетняя Екатерина Васильчикова (домашние ее называли Катюней), воспитанница и племянница графа. Катюня останется самой последней свидетельницей истории с извлеченной головой.
В январе 1925 года Юрия Олсуфьева арестовали. За графа вступился его знакомый архитектор А. Щусев. Прошение было подписано: "Академик архитектуры, автор мавзолея В.И. Ленина". В марте графа выпустили из Бутырской тюрьмы. Возможно, именно тогда у него созрел план более надежно спрятать святыню. Дубовый короб закопали в саду.
В мае 1928 года в Сергиевом Посаде были проведены массовые аресты. По так называемому делу "антисоветской группы черносотенных элементов" проходили 80 человек. Арестовали отца Павла Флоренского. В административном порядке его выслали на три года в Нижний Новгород. В столицу Флоренскому разрешили вернуться после того, как за него вступилась Екатерина Пешкова, жена М. Горького. В феврале 1933 года Флоренского вновь арестовали. Расстреляли его в 1937 году 8 декабря. Место захоронения не установлено. Реабилитирован в 1958 году.
В 1928 году граф Олсуфьев сумел избежать ареста. Он уехал из Сергиева Посада, знакомые организовали ему командировку, ориентировочно в Новгород, для изучения фресок. Вероятно, в это время Юрий Олсуфьев посвящает в тайну головы Павла Голубцова (в будущем архиепископа Сергия, Новгородского и Старорусского). Голубцову предстояло сыграть, пожалуй, одну из важных ролей в человеческой цепочке, которая была спаяна тайной похищенной святыни: в конце лета 1928 года он вывезет голову за пределы Сергиева Посада. Екатерина Васильчикова (Катюня) в своих воспоминаниях утверждала, что голову откопала в саду и передала Голубцову Софья Владимировна, жена графа. Архиепископ Сергий (Голубцов) уточняет происходившее: "Когда выкапывали, было очень жутко. Это было ночью. Где-то выла собака, и мы боялись, что она может разбудить соседей. Надо было до рассвета успеть. Главу я переносил в хозяйственной закрытой сумке, чтобы не было подозрений, а сверху прикрыл газетой, как будто в сумке кочан капусты. Когда пришел на станцию, рассветало и поезда в Москву еще не ходили. Я шел пешком до Абрамцево или Хотьково и там уже сел на поезд. И в поезде шел по вагонам или стоял, чтобы не садиться". Голубцов все время находился в движении, он не садился в поезде, нигде не имел права ставить перевозимую святыню, чтобы ее не осквернить. "Груз" он доставил в поселок Мешаловка, что в семи километрах от станции Люберцы и в двух от Угрешского монастыря. Там какое-то время жили Олсуфьевы. До 1934 года граф работал по приглашению И. Грабаря в Центральных государственных реставрационных мастерских. Арестовали Юрия Олсуфьева в январе 1938 года "за распространение антисоветских слухов". 14 марта его расстреляли на Бутовском полигоне. Реабилитирован в 1989 году.
После гибели графа только три человека знали, где находится святыня: графиня Софья Владимировна, Е. Васильчикова и Павел Голубцов. Софья Владимировна не на шутку беспокоилась, что ее вслед за мужем могут арестовать. Это произошло в ноябре 1941 года, через два года она умерла в лагере в Свияжске.
После июня 1941 года Павел Голубцов понял, что его в любой момент могут мобилизовать на фронт, и он перенес святыню своему старцу схиархимандриту Илариону (Удодову), который служил в храме в честь Владимирской иконы Божией Матери в селе Виноградово под Москвой (по Савеловской железной дороге, неподалеку от станции Долгопрудная). О том, что с 1941 по 1945 год голова хранилась в храме у Долгопрудного, игумену Андронику (Трубачеву) в 2001 году рассказывал протоиерей Владимир Жаворонков. Во время войны он был пономарем в храме Владимирской иконы Божией Матери.
Павел Голубцов на передовую не попал. Он всю войну отслужил в автомобильном учебном полку, водителем грузовых машин, потом - батальонным и полковым художником. Награжден медалью "За победу над Германией". Демобилизовался летом 1945 года.
Во второй половине 1945 года - в начале 1946-го состоялась передача головы преподобного патриарху Алексию I. После возвращения Голубцов перевез святыню Е. Васильчиковой, и уже последняя на автомобиле отвезла голову и передала владыке: "Я сама из рук в руки отдала Святейшему. А копьеца, которым отсекали главу, уже не было там". Замечание о "копьеце" мне представляется весьма существенным, поскольку всегда в таких ситуациях возникает вопрос идентификации: та ли это голова? И здесь очень важны воспоминания Голубцова о 20-х годах: "Верхний позвонок прирос к основанию главы. Отец Павел (Флоренский. - М.С.) отделил его копием, а на главе и на позвонке остался небольшой след. Когда главу возвращали, то след на ней совпал со следом на позвонке..."
В воспоминаниях Е. Васильчиковой поражает, что Алексий I, по ее мнению, как будто бы уже знал всю эту тайную историю. В январе 1945 года на Поместный Собор должна была приехать английская делегация. В рамках визита делегации было запланировано посещение еще не открытой Троице-Сергиевой лавры. Из запасников Загорского историко-художественного музея-заповедника были переданы Московской патриархии облачения и церковная утварь. Раку с мощами перенесли на законное место, в Троицкий собор. Для облачения мощей Алексий пригласил в лавру схиархимандрита Илариона, вероятно, еще и для того, чтобы последний проверил состояние святыни и подготовился к возвращению головы.
Возвращение состоялось 20 апреля 1946 года, в Великую Субботу, в канун Светлого Христова Воскресения. Последний свидетель Е. Васильчикова (Катюня) в день памяти преподобного Сергия приняла монашеский постриг с именем Елисавета. 7 декабря 1994 года она скончалась в Малоярославском Никольском женском монастыре.
...1920 год. Март. На мгновение вернемся в то злополучное время, когда судьба мощей преподобного казалась уже решенной. Тогда никто из участников "операции" по извлечению головы из раки - ни Святейший патриарх Тихон, ни настоятель лавры владыка Кронид, ни Флоренский, ни граф Олсуфьев - не могли знать, что мощи никогда не покинут пределов лавры. Во время войны вместе с другими ценными экспонатами Сергиевского музея их эвакуируют в Соликамск, в 1944-м вернут по месту постоянной прописки.
28 марта 1920 года прибывший в Сергиев Посад для организации перевоза мощей эксперт комиссариата юстиции Михаил Галкин (в прошлом поп-расстрига) запросил центр перенести процедуру вывоза до окончания Пасхальной недели. Большевики боялись возмущения (возможно, восстания) верующих. В других регионах такие столкновения уже происходили. Потом еще и еще раз сроки вывоза переносились. Наконец, у власти закончился "завод" на борьбу с мощами... Возникает вопрос: ну, а если бы все-таки?.. Увы, история не знает сослагательного наклонения.