Как проходит операция по пересадке лица
Александр Иванович, пересадка лица действительно возможна?
Александр Неробеев: Возможна. В мире уже проведено более 30 пересадок от погибшего человека тому, у кого лицо пострадало. Только замечу: тут очень важны точные формулировки. Говорить нужно не о пересадке лица, а о его трансплантации. Объясню, почему это важно. Пересадка, например, кожи, кости, хряща чаще всего может быть с одного места тела на другое: с ноги или живота на лицо. Либо пересадка этих же, но консервированных тканей от трупов. В таких случаях ткани выполняют лишь одну функцию - опорную, если пересаживать кость, эстетическую, если речь о дефектах кожи, и так далее. А трансплантация подразумевает перемещение органа или ткани от одного человека к другому с сохранением всех функций данного органа. И естественно, что трансплантация куда сложнее пересадок. Нужно не только восстановить кровообращение, но и функции.
Вернемся к лицу. Вы - признанный специалист по восстановительной хирургии лица. Можете, например, из меня сделать молодую красавицу?
Александр Неробеев: Если речь о молодой красавице, то нужно учитывать множество компонентов. Не только опущение тканей и количество морщин. Но походку, прическу, аксессуары... Технически сегодня можно убрать избытки кожи и разгладить мелкие морщины. С помощью операции, инъекций геля, ботокса, использования методов лазерной шлифовки, ультразвуковых воздействий и так далее. Но все равно тяжелые возрастные изменения лица далеко не всегда позволяют вернуть возраст на 25-30 лет назад.
Поняла. Мне вы отказали. Но если всерьез: кому положена трансплантация лица? Как она проходит? Проводите ли вы подобные операции?
Александр Неробеев: К трансплантации лица надо подходить с большей осторожностью, чем к трансплантации сердца. И не только потому, что лицо во многом определяет социальный статус человека. Дело в том, что ткани лица относятся к защитным, эктодермальным, тканям, то есть тканям, защищающим человека от воздействия внешней среды. Поэтому для их приживления в новом организме нужно более жестко подавить иммунитет, чтобы избежать отторжения. Проблема трансплантации лица сложна не столько в техническом исполнении, сколько в подборе доноров и в преодолении реакции отторжения.
Первую трансплантацию лица выполнили во Франции в 2005 году. К ней французы готовились очень долго, очень тщательно. Начиная с того, что сначала был принят закон о разрешении пересадки. Принят парламентом. Готовились всякие министерские документы. Операцию провела бригада, состоящая из 50 человек, значительную часть которых составляли иммунологи. Именно они знают, как справиться с капризами иммунитета. Тем не менее в течение года после операции у пациентки было два острых кризиса. Ее едва удалось спасти. Дальнейшую судьбу пациентки проследить сложно. С тех пор во всем мире было еще 30 пересадок.
А потребность в них?
Александр Неробеев: Трансплантации лица нужны редко. Лишь в тех случаях, когда никак иначе человеку помочь нельзя. Потому что сегодняшняя техника позволяет пересаживать ткани, и практически, например, мне за всю жизнь, а я выполнил тысячи таких операций, ни разу не понадобилось пересаживать все лицо. Всегда можно было помочь, реабилитировать человека, чтобы он мог выйти на улицу без повязки.
Например, пересадить нос?
Александр Неробеев: Сформировать нос. Изо лба можно сделать нос. Из щек можно сделать губу. Для этого и есть наша специальность - пластическая хирургия...Существуют десятки вариантов восстановления тканей лица.
В чем опасность трансплантации лица?
Александр Неробеев: В том, что это связано с эктодермальным защитным слоем. Человек после нее должен всю жизнь принимать антидепрессанты.
Но после трансплантации любого органа человек всю жизнь принимает антидепрессанты.
Александр Неробеев: Не в таком большом количестве. А большое количество разрушает ту же печень, те же почки и все прочее. Далее. Без почек, без печени, без сердца человек жить не может. А с некрасивым лицом жить может.
Но это не лучшая жизнь.
Александр Неробеев: Здесь надо решать: что важнее? Скажем, человеку 20 лет. Он абсолютно здоров, но у него некрасивое лицо. Мы идем на трансплантацию. После нее он пожизненно должен принимать много препаратов, сидеть на гормонах. Он расплывается в лице, он потихонечку теряет ориентиры, потихонечку у него сдают все жизненные органы. Он становится серьезным инвалидом. И не исключено, что через 10-15 лет он умрет. А если мы сделаем ему лицо из его же тканей, он может жить и 100 лет. И надо решать, на что идти.
Первая пересадка прошла в 2005 году. Минуло 10 лет. Насколько мне известно, подобные операции в значительной степени приостановлены: много неудач. Если вначале все хорошо и удается справиться с отторжениями, то потом они нарастают. Известен один документально подтвержденный случай в Китае, когда лицо пересадили крестьянину. Он целый год лежал в больнице. Каждый день ему делали инъекции. Он, человек простой, сказал, что это ему все надоело. Выписался и уехал. А через 2 месяца умер. А мог и должен был жить. Поэтому здесь хирург решает вопрос не только восстановления внешности. Он решает вопрос жизни. Сколько человек проживет с таким красивым лицом? Он может прожить три года, может прожить десять лет, а дальше неизвестно. Дальше ни у нас, ни у кого нет опыта.
А операция по поводу пересадки лица на Кубани?
Александр Неробеев: Это совершенно другое. Кубанские коллеги не шли на трансплантацию. У человека был ожог. У него была ожоговая травма, были многочисленные рубцы век, губы, ограничение при открывании рта и так далее. Обычно в таких ситуациях пересаживается кожа. Кожу можно пересадить двумя путями. Либо специальным аппаратом "Дерматом". Это механический прибор. Все дело в том, что толщина пересаживаемой кожи в среднем 1-1,5 миллиметра. И технически взять большой лоскут очень тяжело. Важно расщепить кожу так, чтобы лоскут был большой, поэтому используется "Дерматом".
Кожу растягивают?
Александр Неробеев: Некрасиво, когда растягивают. На лицо нельзя пересадить так называемую паутинную кожу с дырочками и т.д. Потому что будут некрасивыми все эти участки. Кубанские коллеги скальпелем в течение четырех часов брали кожу с живота, потихонечку ее расщепили, а потом пересадили. Первую подобную операцию сделали в Америке лет 10-15 назад. Я сам лет десять назад, когда прочитал об успехах американцев, пытался выполнить такую операцию. Но понял, что это технически очень сложно. В некоторых местах эта кожа рвется, и на этом месте получаются рубцы. Доктора на Кубани предложили свою остроумную методику. Не стану вдаваться в подробности. Такой методики я по крайней мере не видел. На мой взгляд, она очень перспективна.
Она будет применяться?
Александр Неробеев: Конечно! Я сам собираюсь это применять, когда у меня будет достаточно оснований, чтобы выполнить такую операцию.
Достаточно оснований. Каких? Кто ваши пациенты?
Александр Неробеев: Пациенты разные. Люди после ожогов, после любых травм - транспортных, производственных, огнестрельных. После онкологических заболеваний, когда удаляют какие-то блоки тканей, когда нет челюсти, носа.
Из чего вы делаете, например, нос?
Александр Неробеев: Вариантов много. Сейчас, если надо сделать нос, заранее делаем из воска слепок носа, который нужен пациенту. Потом его размягчаем, потом кладем этот слепок на руку, выделяем сосуды, артерии, вены. И вот так вместе с этими сосудами все это поднимаем на лицо. Переносим сюда, находим сосуды на лице, сшиваем. Придаем нужную форму. У меня есть фотографии, как выглядит человек через 10 дней после такой операции.
То есть нос делается из кожи и сосудов руки?
Александр Неробеев: Чаще всего.
Такой нос не отторгается?
Александр Неробеев: Нет. Он же из своей ткани сделан. Теоретически любая операция может закончиться какими-то осложнениями. Но у нас, например, есть положительный опыт формирования носа человеку, которому на момент операции было 80 лет.
А чем его не устраивал нос, который у него был?
Александр Неробеев: У него не было носа - ампутировали из-за раковой опухоли. Этот человек думал, что недолго проживет. И ничего не предпринимал. Но он жил, у него было хорошее состояние, а носа не было. И тогда он пришел и попросил сделать нос. Мы предложили ему поставить пластмассовый протез. Он сказал: "А нельзя ли сделать нормальный нос?" Мы сказали: "Хорошо, попробуем". Мы удачно провели операцию. Сделали человеку нос.
Неробеев Александр Иванович родился в Твери. Окончил Тверской медицинский институт. Три года работал в Якутии травматологом и челюстно-лицевым хирургом. Затем аспирантура на кафедре восстановительной хирургии Центрального института усовершенствования врачей (теперь РМАПО), где прошел путь от аспиранта до заведующего кафедрой. Заслуженный деятель науки, дважды лауреат премии правительства России в области науки и техники, автор более 350 научных публикаций.