Симон Мацкеплишвили: Cердечные болезни первенствуют во всем мире
Симон многие годы сотрудничает с Университетской клиникой Кейптауна. Той самой, в которой гениальный Кристиан Барнард впервые успешно провел первую пересадку сердца. Это теперь пересадки считаются рутинной практикой врачевания, а тогда... Немногие знают, что, готовясь к такой операции, Барнард дважды приезжал в Москву, чтобы встретиться с нашим Владимиром Демиховым, который признан основателем мировой трансплантологии. Мне выпало счастье писать о Владимире Петровиче, общаться с ним. Не раз навещала его в убогой хрущобе на окраине Москвы. Когда он умер, обзванивала официальных деятелей с просьбой прийти почтить память великого соотечественника. Пришли академики Валерий Шумаков, Лео Бокерия, Геннадий Онищенко... Вспоминаю этот горькой конец великой жизни именно потому, что подобное не редкость. Доказательство тому и судьба самого Барнарда.
Когда Барнард впервые пересадил сердце, не только медицинский, но и религиозный мир раскололся. Одни взахлеб превозносили великого хирурга, другие предавали его анафеме. Среди последних были известные всему миру ученые и врачи, и в нашей стране тоже. Тогда в Москве во Дворце съездов проходил всемирный форум хирургов. На него стремились попасть многие, надеясь на участие Барнарда. Однако Барнард не приехал, потому что некоторые официальные представители советской медицины заявили, что хирург, который решается на такое вмешательство в человеческое сердце, не имеет права называться врачом.
Симон Мацкеплишвили: Очень наглядно об этом противостоянии вокруг первой пересадки сердца свидетельствует уникальный музей в университетской клинике Кейптауна. В нем воссоздана обстановка той самой операционной, в которой Барнард впервые пересадил сердце. Рядом стоят огромные стенды с письмами людей, восторгавшихся тем, что он сделал, и тех, кто предавал его анафеме. И тут и там всемирно известные фамилии. Но не надо торопиться бросать камни в тех, кто проклинал его. Новое, неведомое воспринимается, мягко говоря, непросто. Так было, и, наверное, так будет всегда. Первым быть трудно.
Жизнь великих не часто складывается счастливо. Судя по всему, не был счастлив и сам Барнард?
Симон Мацкеплишвили: Казалось бы, к нему пришло всеобщее признание, он стал свидетелем бурного развития трансплантологии. Барнард был трижды женат, у него было шестеро детей, а умер в одиночестве, от тяжелого приступа астмы.
У любой, даже самой блистательной жизни грустный конец?
Симон Мацкеплишвили: Но очень хочется, чтобы люди стали добрее, тем более к тем, кто для них так много сделал. Что касается великого Демихова, сам Барнард всю жизнь считал и называл его своим учителем, а Майкл Дебейки, когда его признавали величайшим хирургом двадцатого века, улыбаясь, отвечал: "Я хирург благодаря двум людям: маме и Демихову".
В клинике Кейптауна традиции Барнарда живут? Вы сотрудничаете?
Симон Мацкеплишвили: Постоянно. У нас общие разработки, общие концепции помощи сердцу. Как и в те времена, сердечные болезни первенствуют во всем мире, не уступая этого "почетного места" даже онкологическим заболеваниям. За прошедшие полвека изменения в лечении сердечно-сосудистых заболеваний просто колоссальные. Достаточно назвать разнообразные вмешательства на коронарных артериях, успешное лечение жизнеугрожающих аритмий. Перестала быть смертельной угрозой сердечная недостаточность и так далее. Еще на нашей памяти человеку с инфарктом миокарда предписывался строжайший постельный режим, а затем длительное и не всегда успешное восстановление. В наши же дни "скорая" везет такого больного в приемное отделение больницы, где ему сразу делают коронарографию и стентирование, и через неделю-две человек возвращается в строй. Не стану перечислять другие методики и препараты, которые ежедневно спасают человеческие жизни.
Фонд ОМС начал кампанию по ежегодной бесплатной диспансеризации. На дверях нашего подъезда месяц висело объявление с приглашением пройти ее в поликлинике. Был график посещения. Казалось бы, грех не воспользоваться? Но только три семьи приняли предложение. Остальные -нет. Кстати, может, и потому, что посетившие поликлинику потом рассказывали, сколько времени и сил потеряли, чтобы сделать анализы и попасть к врачам. Совершенно недопустимо, когда человеку в госучреждении предлагают без проблем сдать все анализы, но... за деньги. А если бесплатно - то надо долго ждать. Нередко это происходит там, где руководитель одновременно является и руководителем собственной частной клиники. Странное совмещение должностей.
Симон Мацкеплишвили: Процесс лечения, по моему убеждению, должен быть результатом обоюдной договоренности между врачом и пациентом касательно того, как они вместе будут бороться за здоровье. В частности, после диспансеризации пациент должен иметь абсолютно полную информацию о состоянии своего здоровья. Кстати, вот тут как раз новые информационные технологии чрезвычайно нужны и важны.
Полную информацию? А если у человека обнаружили рак? Надо в открытую ему сообщить?
Симон Мацкеплишвили: Надо!
Это не жестоко? В 1972 году у моего отца обнаружили рак. В 69 лет. Выписку о диагнозе вручили мне. Помню, красным фломастером было написано: "На руки не выдавать!" Спрятала ее среди белья в своем платяном шкафу. Но отец о выписке все-таки узнал. Кричал, возмущался... В Первой Градской больнице Москвы его тогда прооперировали, он вернулся на работу и трудился еще 14 лет. Необъяснимое, но не редкое явление: человек знает, что у него рак, но в глубинах души не верит в это? Защитная реакция? И в наши дни, когда "раковый" диагноз перестал быть приговором. А вы как считаете?
Симон Мацкеплишвили: Предупрежден - значит вооружен! Когда больной знает о диагнозе, даже о самом тяжелом, он более осознанно будет подходить к назначенному лечению. Хотя я не онколог и в данном случае не могу быть истиной в последней инстанции.
А в кардиологии можете претендовать на такую инстанцию?
Симон Мацкеплишвили: Часто - да. Хотя сегодня такие решения нередко принимаются не одним человеком, а командой специалистов. Может, еще и потому, что пациенты - и в этом они по-своему правы - услышав свой диагноз у одного специалиста, чуть ли не немедленно оправляются к другому, чтобы услышать второе или даже третье мнение. Обвинять кого-либо в этом я не решусь: это их здоровье, их жизнь и судьба. Главное, в этих "поисках истины" не потерять драгоценное время, которое порой становится самым важным фактором успешности лечения.
Но раз мы начали с 50-летия первой операции, проведенной в Кейптауне, то вернемся на минуту в этот город, прославленный великим Барнардом. Туда приедут ведущие специалисты всего мира, чтобы отметить знаменательную дату. У медиков это принято делать не просто речами и застольем, но и какими-то реальными достижениями. Наша Университетская клиника МГУ тоже готовится к юбилею - вместе с коллегами из Кейптауна мы заканчиваем разработку совершенно нового устройства для лечения пациентов, страдающих заболеваниями клапанов сердца.
Для чего предназначен ваш клапан? Что он даст пациенту? Будет ли он доступен тем, кто в такой процедуре нуждается?
Симон Мацкеплишвили: Клапан прежде всего отличается тем, что вводится в сердце без вскрытия грудной клетки, через специальный катетер, вводимый в бедренную артерию. Вы, вижу, готовы возразить и сказать, что подобные клапаны применяются уже сейчас. Хочу уточнить. Действительно, есть клапаны, и они применяются. Но предложенный нами - это совершенно иной уровень. Во-первых, он может спокойно имплантироваться в обычном хирургическом отделении, в отличие от всех существующих. Далее, он создан на основе инновационного биополимера, который мы сами и разработали. У него, и это главное, практически нет срока давности. И, однажды поставив, его не надо будет менять до конца жизни.
И еще, и это тоже главное: все механические протезы клапанов, которые ставят сегодня, требуют пожизненного назначения антикоагулянтов, чтобы избежать образования тромбов. Созданный нами клапан в этом не нуждается. Вы спросили, какова будет его доступность? Открою один секрет. Поначалу перед коллективом разработчиков стояла задача создания не только эффективного, но и недорогого клапана, чтобы была возможность его применения в странах третьего мира. Мы создали. И уже в эксперименте доказали его высокую эффективность. Заявки на его тестирование в наш коллектив поступили из Швейцарии, Австрии и США, потому имею право говорить: создание такого клапана - достойная встреча 50-летия первой операции по пересадке сердца.
Участь быть первыми не страшит?
Симон Мацкеплишвили: А разве можно иначе?..
И все же почему сердечные заболевания не отдают своего первенства по количеству смертельных исходов и инвалидности?
Симон Мацкеплишвили: Пусть на меня не обижаются, но в этом очень часто виноват сам человек. Мы постоянно твердим о здоровом образе жизни, о том, что надо больше двигаться, не надо переедать, не надо курить и залпом пить водку, часами лежать под палящим солнцем или на диване у телеэкрана. Исследования, проведенные в последнее время, свидетельствуют о вреде гиперувлечения компьютерами, планшетами и мобильными телефонами. Но обратите внимание: вот собрались друзья за столом, а разговора-то нет. Каждый уткнулся в свой планшет или телефонный Интернет. Да, ученые всего мира заявляют, что это увеличивает число сердечно-сосудистых болезней. А большинство живет по совершенно неприемлемому принципу: "А Васька слушает да ест".
Симон Мацкеплишвили родился в 1972 году в Кутаиси. В 15 лет поступил в Первый Московский медицинский институт имени И. М. Сеченова, который окончил с красным дипломом. Кандидатская и докторская диссертации посвящены выбору оптимальных методов обследования и лечения больных с тяжелыми заболеваниями сердца. Симоном защищена диссертация в Италии на тему использования стволовых клеток. Трижды в результате победы в конкурсе "Первый среди равных" он признан лучшим кардиологом Европы. В 2016 году избран членом-корреспондентом РАН.