В Москве открылась выставка фотографий российских рок-звезд 80-х

Молодые, на кураже, полные внутренней свободы, на пике своей популярности, звезды отечественного рока Виктор Цой ("Кино"), Борис Гребенщиков ("Аквариум"), Вячеслав Бутусов ("Наутилус Помпилиус"), Жанна Агузарова ("Браво"), Константин Кинчев ("Алиса"), Петр Мамонов ("Звуки Му"). Такими мы увидели их, благодаря Ивану Мухину. "РГ" поговорила с автором о том, почему так важно коллекционировать воспоминания, почему фотограф после хорошей съемки долго болеет и почему так сложно снимать Париж.

Герои ваших фотографий в серии "Rock in Russland" (1989) и "Tusovka" были капризными, диктовали, что снимать и как? Или это были непостановочные съемки?

Игорь Мухин: Это было время, когда герои были на равных со слушателями. Любой человек с фотоаппаратом был фотограф, а любой человек, играющий на гитаре, был рок-музыкант. Я работал в Моспроекте, пытался сделать карьеру инженера. Там была особая атмосфера: выступали Пригов, Рубинштейн, "Аквариум". В воздухе уже что-то витало. Интересное совпадение: то, что будоражило меня, что я так долго искал, к этому можно было приблизиться, снять это. Фотоаппарат в семье был с 16 лет. Потом мы услышали, что появилось "Кино" - хотелось узнать, кто они и что они. Первый кадр из этой серии вообще был сделан на улице: прохожий слушал на магнитофоне то самое "Кино". Я был в шоке: я тоже слушаю "Кино". Я просто подошел и спросил: "Можно вас сфотографировать?". В городе открывались подпольные студии записей. Появлялся какой-то человек, который говорил: "Вот сегодня там-то там-то будет концерт". Я приходил в условное место, а оттуда меня уже вели на концерт. В 1982-1984 гг. был доступ к телу. Ты спокойно мог прийти поснимать. Потом появились в городе места, где разрешили выступать рок-н-ролльщикам, - ДК Горбунова, ДК "Каучук". Вообще эта съемка была только для меня, я не планировал делать из нее проект. Но кто знал тогда, что и доступа больше не будет и страны такой тоже больше не будет. Ведь 1988 году все изменилось: появились продюсеры, охрана, билеты, а музыканты получили статус. Тогда и возникла идея альбома.

Как отзывались герои о съемке? Им все нравилось?

Игорь Мухин: Вышло несколько компакт-дисков, в которых были использованы мои фотографии. У Петра Мамонова, например. Ему все нравилось.

Как вы думаете, сегодня, когда все вроде бы на виду, субкультура есть?

Игорь Мухин: Сегодня люди объединяются просто потому, что они не едят мясо или не носят кожаную обувь. Это тоже субкультура. Сегодня даже больше таких энергетических точек притяжения.

Есть интернет и героев стало проще искать. Молодым людям есть куда приложить силы. Другой вопрос, будет ли это интересно в будущем. А фанаты на рок-фестивалях? Я готовлю проект Weekend о рок-фестивалях сегодняшнего времени - "Нашествие", "Пустые холмы". Неважно, как это называется. 30 тыс. человек приезжают, живут три дня в палатках, без Интернета. Они все делятся на группы - поклонники Гребенщикова или Градского, или еще кого-то. Это совершенно разные люди, которые друг с другом никогда не пересекаются. Снимаю их только на пленку - это будет альбом-путешествие по выходным дням.

Цифру не очень любите?

Игорь Мухин: Я предпочитаю снимать на пленку. Беру цифровой фотоаппарат, чтобы войти в съемку, настроиться, сделать несколько дублей. У пленки есть своя необъяснимая энергетика. Это правда. Если весь проект целиком состоит из пленочных фотографий, то туда не вставить цифровые. Разница будет заметна. С пленкой другая съемка - большая ответственность, ты знаешь, что другого дубля у тебя не будет, с пленкой ты начинаешь чувствовать и проживать настоящий момент.

Не кажется ли вам, что в эпоху Инстаграма и Фейсбука искусство фотографии несколько обесценивается. Неважно, как снято, а важно что изображено и какая будет реакция?

Игорь Мухин: Не совсем согласен с вами, хотя проблема есть. Мы снимаем на гаджеты, которые заточены под монитор компьютера, и получаем идеальные карточки. Но иногда не объяснить, почему у высокохудожественной фотографии 20 лайков, а у нехудожественной - 2000-3000 лайков. Это проблема.

Вы - преподаватель Школы Родченко. Каким должен быть снимок вашего студента, чтобы вы сказали, что у этого человека большое будущее?

Игорь Мухин: Эта фотография должна поражать, вызывать удивление и даже зависть. Тогда я про себя подумаю: "На его месте должен был быть я, но не случится уже". Должно быть изображено то место, в которое я в силу своего статуса или возраста не попаду. Я говорю своим студентам: бывает два типа фотографии. У вас был сложный день, что вы хотите выйти с фотоаппаратом снять стресс или выйти с фотоаппаратом на улицу и этот стресс получить, сделать такую съемку, от которой еще две недели не сможете встать с постели. Отсюда странность: от одной съемки ты подзаряжаешься - белочку снял, а от другой будешь болеть постоянно. Если мы откроем Фейсбук, большинство людей хотят фото про белочку. Такова психология людей. Я тоже часто удаляю из своего Фейсбука людей, которые публикуют слишком шокирующие кадры. А фотограф должен выбирать для себя - или болеть, или быть счастливым постоянно. А вообще фотография - это ремесло, которому можно научиться.

Выбирая на улице людей, часто снимаем тех, кто слабее, - вот почему так много снимков детей и стариков...

Хороший кадр для вас - случайность или закономерность?

Игорь Мухин: Нет закономерности, случится фотография или нет. Это некий договор, лучик между фотографом и объектом. Даже неживым. Машиной, лесом. Нет закона, нет канона. Если бы все его соблюдали, была бы масса хороших фотографий. Мы верим, что картинка нас ждет и все получится. Выбирая на улице людей, ты снимаешь тех, кто слабее тебя. Вот почему так много фотографий детей и стариков. Ты сильнее, они тебя не догонят. Благополучие есть где-то рядом, но оно не попадает в кадр.

Вторая часть вашего проекта, который будет представлен в МАММ, это "Монументы" - памятники советской эпохи. От них вы тоже "подзаряжаетесь"?

Игорь Мухин: Они будут на фотобоях вторым рядом. В конце 80-х я жил на Соколе, там перед Гидропроектом висел огромный плакат с портретом Брежнева. Тогда никто не знал, что его уберут. Эта тема - садовая агитационная скульптура - всегда была со мной в детстве. В здании школы стояла скульптура Ленин-октябренок, в здании средней школы стояли герои-панфиловцы. В лагерях, домах отдыха опять эти монументы. Я закончил проект, и монументы начали сносить. В этом проекте я исследую память человеческую и ценность воспоминаний.

У вас есть знаменитые серии, посвященные городам, Москве и Парижу. Их снимали миллион раз, каков был ваш подход?

Игорь Мухин: В одном городе ты живешь, в другой приезжаешь. Снимать место, в котором ты живешь, труднее всего. Здесь все известно, поэтому ты отправляешься за хорошими фотографиями в Париж, Венецию, Вьетнам. Это банальная закономерность - там, где мы живем, мы не снимаем. Но для меня есть две иконы в фотографии - Анри Картье-Брессон, фотограф путешествующий, и Робер Дуано, фотограф, который всю жизнь снимал в Париже. И я по примеру Дуано составил для себя список того, что может быть интересно в родном городе. И глаз начал работать на эти темы, охотиться за ними. Их было порядка 70 - ночной город, зимний город. А с Парижем было тоже все непросто. В 1989 году я приехал снимать Цоя в Париже. Ночью вышел в город. Это был ноябрь. Я даже разочаровался: Париж был не такой, как в кино, как его описывает Гюго. Дождь и ветер, унылые люди, которые сопротивляются этому ветру. И тут как канал открылся. Это то, что нужно. Потом я снимал Париж второй раз в феврале. И снова мне достался черно-белый Париж. Снег, который идет там раз в 18 лет. И эта была именно та съемка, от которой я болел.