Что делать с детской жестокостью
Смерть пугающим образом привлекает подростков. В Курганской области два мальчика (9 и 10 лет) заманили в заброшенную баню шестилетнего ребенка, избили и задушили его.
Под Воркутой двое пятиклассников (11 лет) хладнокровно спланировали и осуществили убийство своего 12-летнего обидчика. Тело мальчика нашли случайно. В Туле 15-летняя девочка убила бабушку, мешавшую ей жить и общаться с молодым человеком. Хронику убийства описала в соцсетях. В Красноярске убили школьника, переведя виртуальный конфликт в соцсети в реальный и взяв на разборку нож и биту.
Какие процессы скрываются за столь страшными историями, мы обсуждаем с экспертами "РГ" - руководителем Лаборатории психологии детского и подросткового возраста ФГБУ "ФМИЦПН им. В.П. Сербского", доктором психологических наук Еленой Дозорцевой, координатором центра безопасного Интернета Урваном Парфентьевым, психиатром научного центра социальной и судебной психиатрии им. Сербского Борисом Положием, руководителем Патриаршего центра кризисной психологии Михаилом Хасьминским.
- Жестокость и агрессия в самом деле сегодня молодеют?
Елена Дозорцева: По данным МВД общие показатели преступности среди несовершеннолетних сейчас существенно снижаются. В 2016 году они сократились на 13 процентов. Однако увеличивается число детей, не достигших возраста уголовной ответственности, но совершающих общественно опасные действия. В стандартные статистические отчеты такие сведения не попадают, и поэтому истинные масштабы этого явления оценить трудно. Жестокие преступления совершались младшими подростками 11-13 лет и раньше, но тогда такие дела не предавались публичной огласке. Сейчас же информация о подобных случаях быстро становится известной благодаря Интернету и привлекает к себе повышенное внимание. Так что тенденция к омоложению преступности действительно существует.
- В чем причины столь ранней жестокости детей?
Елена Дозорцева: Они очень разные. Прежде всего их нужно искать в семье. В психологии существует понятие "цикла насилия", когда агрессия родителей передается детям, а через них и следующим поколениям. По мнению канадского психолога Ричарда Тремблея, определенный уровень агрессии присущ большинству детей 2-3 лет. А в дальнейшем дети ведут себя неагрессивно в той степени, в которой такому поведению в детстве были обучены их родители, - это своего рода "цикл ненасилия". Поэтому большое значение имеет то, как дома общаются с ребенком, каким наказаниям он подвергается. Имеет значение уровень агрессии не только в семье, но во всех сообществах, в которые включен ребенок - в школе, среди сверстников, среди взрослых.
Урван Парфентьев: Я думаю, что рост насилия в подростковой среде опосредованно связан с Интернетом.
Еще пять лет назад возрастной порог пользования сетями начинался с девяти лет. С 2015 года дети начинают пользоваться Интернетом с шести лет. То есть параллельно с тем, как учатся читать и писать. Однако это период и другой "учебы": через игры в сетях дети быстро привыкают к тому, что онлайн-смерть условна, а жизнь легко "перезагрузить". Таким образом, онлайн-ценности перебираются в офлайн - реальную жизнь. И это девальвирует смерть в глазах детей. Она становится "квестом" - игрой. К тому же анонимной.
В юности мало кто понимает, что как реальность не виртуальна, так и сеть не анонимна. И в Интернете человек оставляет больше следов, чем на улице. Даже когда маскируется.
Елена Дозорцева: Я бы хотела возразить. Зарубежные исследователи в последние годы отмечают резкое сокращение подростковой преступности и объясняют это благой ролью Интернета, тем, что значительная часть детских занятий переместилась в виртуальную реальность. Возможно, и в России именно по этой причине уменьшается число преступлений, совершенных несовершеннолетними.
Интернет способствует интеллектуальному развитию детей и дает им доступ к уникальным инструментам. Но при этом, конечно, эмоциональное и социальное развитие детей и подростков, активно живущих в сети, нередко запаздывает. Это приводит к инфантилизации - слабому развитию ответственности за свои действия, непониманию их значения для других людей. Это надо помнить тем, кто в ответ на широко освещаемые случаи жестокости малолетних ратует за понижение возраста уголовной ответственности и обосновывает это достаточным интеллектуальным уровнем современных детей. Интеллектуальное, да, достаточно, а эмоциональное, социальное и нравственное - нет.
Опасен не сам Интернет, а время, проведенное в нем. Интернет. Интенсивное погружение в виртуальную реальность приводит к своего рода слиянию виртуальной и реальной среды в сознании ребенка, переносу в реальную жизнь негативных "виртуальных навыков". Детская агрессия ведь тоже в значительной степени переместилась в Интернет. Пока трудно оценить масштабы различных видов кибербуллинга (травли в сети Интернет), но "виртуальная агрессия" для ее жертв часто очень большая травма. И постоянная психологическая "прописка" ребенка в Интернете создает ему трудности в реальном общении. Поэтому. Я считаю, что нужно жестко ограничивать время, которое ребенок проводит в сети.
Михаил Хасьминский: Я думаю, родителям надо использовать специальный пароль при предоставлении детям доступа в Интернет, четко определять время пользования компьютером, устанавливать фильтры доступа к определенным ресурсам.
Если на слова "казнь, ИГИЛ (организация запрещена в России. - Прим. ред.)" в 2016 году пришлось 197 тысяч запросов "Яндекса", из них повторных - 71 тысяча, то стоит ли удивляться тому, что доступ к смакованию жестокости потом выливается в выкладывание в сеть реальных преступлений подростков. Дело даже не в "хабаровских живодерках", иркутских или ржевских гасителях "Вечного огня", сибирских или рязанских девочках, публично истязающих одноклассниц за то, что "не дала списать" или "просто так". Дело в обыденности жестокости. Мы должны признать: в новом поколении растет поросль, готовая разрушать. Я бы сказал, растут демотиваторы. Они сами лишены смысла действий, убеждений, нравственных ориентиров и лишают их своим напором пока ровесников.
- Как можно остановить детскую агрессию?
Елена Дозорцева: С детьми младше 11 лет, которых не отправишь в специальное воспитательное учреждение закрытого типа, даже если они совершили тяжкое преступление, сегодня практически никто серьезно не работает. Нет ни профилактики, ни реабилитации. И никто не объясняет их родителям элементарные навыки поведения: существуют методы воспитания без применения физической или психологической агрессии по отношению к ребенку.
Борис Положий: Очень грамотное решение - скорое введение в школьную программу курса психологии. Что такое переходный возраст? Что такое психология насилия и моральный террор, вербовка или призывы к суициду? - все это надо знать и детям, и взрослым. Но главное - это соединение воедино образования и воспитания. К сожалению, рост насилия и жестокости в подростковой среде - одно из следствий "сервисной школы", когда образование превращено в товар, а воспитание передано семье. Школе надо вернуть функции воспитания. Воспитание неотрывно как от семьи, так и от образования. Оторвали - получаем мышление, замешанное на деструктивности и насилии.
Михаил Хасьминский: Я согласен, что надо соединять образование с воспитанием. Необходимо совершенствовать и законодательную базу. Но есть еще один аспект, который мы недооцениваем - секулярное образование. Заметьте, на Кавказе, где дети ходят в мечеть и воскресные исламские школы, вообще не фиксируется изуверская подростковая жестокость, когда девочки убивают девочек или мальчики истязают брата по вере. Это нам еще одна подсказка - воспитание через религию. Боязнь Бога дает табу на убийство, табу на суицид. Они в традиционных обществах закладываются на уровне подсознания. И это еще один ответ на вопрос - зачем изучать ведущие религии - православие, ислам, буддизм и иудаизм - в школе.
Разумеется, религиозное образование не надо вырывать из всего контекста необходимых мер. Оно сработает лишь в комплексе с законодательными, воспитательными и иными мерами, включая и репрессивные.
Урван Парфентьев: А все преступления в Интернете, начиная от обычных кибероскорблений и взломов страниц и до призывов к суициду или хакерских атак на банки, надо качественно расследовать. И устанавливать места и устройства преступлений. А вослед задумываться, как выстроить в сети позитивные ценности и блокировать (речь даже может идти о цензуре) негатив.
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"