Цифровизация поможет экономике перейти на новый уровень
С точки зрения внутренней ситуации мы видим разнонаправленные сигналы. К примеру, в рейтинге Doing Business мы пусть незначительно, но поднялись - на 35-е место. При этом есть улучшения в самом проблематичном для нас вопросе внешней торговли. Минфин, Банк России и минэкономразвития договариваются о значительном снижении валютного контроля, что также может упростить жизнь экспортерам. Стратегии по развитию экономики, включая работы ЦСР и Института экономики роста, выходят на финишную прямую - вероятно, они в какой-то степени будут использованы будущим кандидатом в президенты. Наконец, государство очень аккуратно относится к своим финансам, снижая дефицит бюджета, а Банк России добился низкой инфляции, которая может оказаться даже ниже 3 процентов по итогам года; кризис банка "Открытие" и Бинбанка остановлен в начале, и едва ли в ближайшее время затронет самые крупные банки.
При этом другие макроэкономические индикаторы не столь хороши. Отчет Росстата за октябрь показывает, что ВВП в 2017 году, скорее всего, вырастет меньше, чем на 2 процента. Реальные доходы населения снизились сильнее, чем ожидали аналитики, и остаются значительно ниже уровня 2014 года. Торговая сеть "Магнит" демонстрирует очень низкие показатели за 3 квартал. Базовый потенциал роста экономики на несколько лет из-за демографического спада, временно сниженного спроса и довольно стабильных нефтяных цен кажется невысоким - около 2 процентов. Да и компании жалуются президенту на значительный рост неналоговых платежей и сборов с 2014 года, а в глобальном индексе инноваций мы пока что лишь на 45-м месте.
Внешняя среда тоже не внушает слишком большого оптимизма. Кроме уже имеющихся санкций некоторые страны собираются вводить новые, чуть ли не до ограничений на покупку российских облигаций федерального займа. Рост Европы, который мог бы гарантировать нам увеличение спроса на экспортные товары, выглядит нестабильным, а увлеченность возобновляемыми источниками энергии - потенциальной угрозой для поставок "Газпрома". В балансе кажется, что минусов больше, чем плюсов, и что даже работа над макросредой и рейтингами пока не дает подвижек для роста.
Что может оказаться более целесообразным в нынешних условиях: локализация иностранных производств или усиление на российских предприятиях экспортной составляющей? С теоретической точки зрения - и с учетом примера азиатских стран, включая Японию и Южную Корею, - вопрос экспорта кажется ключевым: он создает давление на улучшение качества, конкуренцию с сильными иностранными компаниями и выращивание "национальных чемпионов". Мы, безусловно, хороши в секторе нефти и газа, металлов и даже нефтехимии, но несырьевой экспорт пока что ограничен. А импортозамещение без экспортной дисциплины обычно приводит только к росту цен, снижению реальных располагаемых доходов населения и временным трудностям с заменой запрещенных товаров.
Практически же однозначный ответ на вопрос об импортозамещении в условиях санкций дать сложно. В динамике, при определенном уровне государственной поддержки локализация выглядит достаточно интересной историей. В частности, это происходило и в Японии после 1947 года, и в Южной Корее после 1960 года - правда, в том числе за счет временного снижения благосостояния населения.
Некоторые эксперты считают, что сейчас можно ждать активности по локализации иностранных компаний в России. Этому способствует ослабление рубля в конце 2014 года (средняя зарплата у нас в стране сейчас ниже, чем в Китае), которое снизило производственные затраты для международных компаний, а также то, что российский рынок остается крупным и в некоторых сегментах продолжает расти.
Примеры взаимодействия с инвесторами довольно обширны - давайте посмотрим на некоторые из них. Интересным форматом можно назвать индустриальные парки. В качестве примера можно привести парк "DEGA-Ногинск", который является одной из крупнейших частных площадок в России. Подобные кластеры являются хорошими источниками рабочих мест и неплохой "точкой входа" для западных технологий: в парке работает 6 тысяч человек, среди компаний - резиденты из 16 стран мира, и почти 70 процентов из них - это локализованные иностранные компании, в основном из Германии.
Сложности, с которыми сталкивается развитие индустриальных парков, выглядят достаточно типичными для нашей экономики: это, прежде всего, дефицит профессиональных кадров и потребность в финансировании, которая связана с определенной спецификой банковских продуктов для данного сегмента. Индустриальным паркам нужны более "длинные" и дешевые деньги, чем большинство продуктов, предлагаемых на банковском рынке.
Конечно, для успешного развития индивидуальных историй необходима поддержка не только федеральных, но и местных органов власти. B частности, в конце октября между правительством Московской области, Министерством промышленности и торговли Российской Федерации и ООО "ВИЛО РУС" было подписано решение о производстве насосного оборудования WILO c льготами по налогу на прибыль.
К числу успешных проектов относится и "РусВинил", одно из крупнейших в России и мире производств по выпуску поливинилхлорида. Это дочка Сибура и бельгийской компании SolVin.
Планировать такой бизнес сложно: в 2011 году партнеры привлекли проектное финансирование на 750 миллионов евро (кредит Сбербанка, ЕБРР, BNP Paribas, ING Bank и HSBC). И только в 2016 году завод вышел на проектную мощность. В силу масштабности и инновационного характера проект стал приоритетным для правительства Нижегородской области и был включен в перечень ключевых инвестиционных проектов Плана развития газо- и нефтехимии Российской Федерации на период до 2030 года.
Очень любопытным примером являются компании из рейтинга Техуспех, созданного в 2012 году РВК в сотрудничестве с Ассоциацией инновационных регионов России. Например, из несырьевого производства: компания BIOCAD, которая занимается всем - от создания лекарства/молекулы до массового производства, от брендирования и патентования до маркетинга и продаж. Перечень препаратов впечатляет - они используются для лечения рака, ВИЧ, гепатита и других заболеваний.
При этом вопрос кадров также не обходится без государства или крупного бизнеса. Здесь есть серьезные и близкие авторам примеры - Корпоративный университет Сбербанка с огромными вложениями в обучение; образовательный хаб "Сколково" с участием Российской экономической школы, Московской школы управления "Сколково" и Сколтеха; Агентство стратегических инициатив с электронным "Университетом 2035". Точно так же важной будет история с цифровой экономикой и анализом данных, анонсированная правительством. Если эта работа распространится на широкие группы учащихся, качество российского образования может значительно вырасти.
Наконец, совсем кратко стоит упомянуть и активное участие российских команд в ICO - размещении токенов и привлечении финансирования в основном в криптовалютах для развития бизнеса. Этот способ увеличивает возможности инвестиций, но больше касается финансовых технологий и некрупных производственных компаний.
Как показывает опыт, нелегко оставаться на одном уровне качества бизнеса. Если не конкурировать, не перенимать чужой опыт (причем не только из своей отрасли, но и из других), не стараться заниматься цифровизацией, то в современном быстро меняющемся мире сложно будет выигрывать битву за потребителя. Кажется, что макросреда остается достаточно сложной. Тем не менее потенциал и экономики, и образовательной среды существенный, и если цифровизация распространится широко, у России есть шанс на новый прорыв.