Как нас 100 лет портил квартирный вопрос
Кто в тереме живет
Что вышло - смотрите инфографику.
Сразу возникает вопрос: почему оценивалось обеспеченностью жильем только городское население? Чем перед историей провинились наши крестьяне?
Ничем, разумеется. Но, к сожалению, наши предки не позаботились оставить нам статистические данные по жилью на селе. То есть сколько у нас было крестьян в душах - известно. Но до революции никому в голову не приходило измерять число и площадь изб и хат. Соответственно, уравнение невозможно решить.
Что касается городов, то надо учитывать несколько важных обстоятельств.
"До 1919-1920 годов методика жилищной обеспеченности была достаточно корявой, поэтому историки постоянно спорят по поводу конкретных цифр, - рассказывает эксперт фонда "Хамовники" Александр Павлов. - Типовая обеспеченность горожанина - 8,5-9 кв. метров. Дело в том, что единственным объектом учета была городская усадьба, то есть отдельный дом. А доходный дом, где сдавались квартиры, учитывался как единый объект, статистические данные, естественно, подавали собственники. А те, кто был расквартирован в доходных домах, собственниками не были. Но считать квадратные метры (сажени и аршины) и не было особой нужды. Жилищная проблема была проблемой только самих жителей, но никак не государства".
Для более объективной картины обеспеченности жильем мы перевели общую площадь в жилую и получили 6,3 кв. метра на душу горожанина в благополучном для империи 1913 году. После чего ситуация с жильем ухудшалась. Дореволюционных показателей удалось достичь лишь в начале 1960-х годов.
Методика подсчета: берем жилую площадь, учтенную статистикой, и делим на число горожан. Да, безусловно, получаем среднюю температуру по больнице. И за этими цифрами надо попытаться увидеть реалии того времени.
От дворца - и за угол
О дворцах и тех, кто в них жил, говорить не стану. Больший интерес представляют дореволюционные доходные дома. Это 3-4-этажные особняки (в Москве - 5-7-этажные), один этаж из которых занимал обычно сам домовладелец. Остальные были разбиты на квартиры и сдавались внаем.
Чистая публика имела обыкновение занимать квартиры не менее 60 квадратных саженей. Умножаем на 4,5 - получаем привычные квадратные метры. Итак, что представляла собой 270-метровая квартира? Передняя (14 кв. метров), гостиная (55 - 60), столовая (45), кабинет (27), спальня и детская (по 27), а также кухня с кладовой, комнаты для прислуги. Отхожие места располагались у черного входа. В собственность покупать квартиры тогда никто не стремился. Проще было снимать. Аренда квартиры в 60 саженей в год стоила от 750 руб. плюс отдельно надо было покупать дрова.
Как результат: 4% министров, сенаторов, высших армейских чинов имели в личной собственности квартиры и особняки. Хотя доходы профессора, генерала и преуспевающего врача и адвоката вполне позволяли такую роскошь.
Для примера: в 1913 году полковник получал 2,5 тыс. рублей в год. Жалованье генерал-лейтенанта доходило до 6 тыс. Даже поручик (лейтенант) располагал 960 рублями и мог снять достойную квартиру. Не 270 метров, конечно, но 2-3-комнатную - вполне. К тому же военным еще и доплачивали за наем: генералу в Москве и Петербурге - от 425 до 1700 руб., офицерам - от 70 (в маленьком городишке) до 250 руб в столицах. Вот прапорщики и унтер-офицеры вели полуголодный образ жизни. Россия была страной контрастов.
Ну а владельцы заводов, газет и пароходов часто имели в собственности квартиры или дома площадью 500-600 кв. метров.
В больших городах были и доходные дома для бедных: государственные или построенные за счет меценатов. Однокомнатная квартира там могла стоить всего 5-9 руб. в месяц. Но шансов попасть в такой было больше у небогатой городской интеллигенции: учителей, медсестер, библиотекарей.
Рабочие жили более контрастно. Были нежадные хозяева, которые строили избы и позволяли их выкупать работникам по щадящим ценам. Были "работные избы" (прообраз общежитий), где несемейные фабричные не столько жили, а скорее только ночевали на многоярусных нарах. Часто в условиях жуткой антисанитарии: с вшами, клопами, тараканами и мышами.
Наконец, были "угловые" жильцы. Арендовав просторную квартиру в доходном доме, вы имели полное право (согласия собственника здания не требовалось) организовать, говоря современным языком, субаренду. То есть сдать угол, каморку под лестницей или комнату паре студентов. Взяв с "угловых" по 10 руб. в месяц.
Трудно поверить, но до революции можно было снять даже половину кровати. Рабочий день достигал 12-15 часов, и домой приходили только спать. Посменно. В 1913 году 70% одиноких рабочих снимали половину койки или койку. А 43% семейных работяг - угол.
Вот так и жили. А в итоге выходило 6 метров на душу. Но революция это быстро поправила. Уже с 1918 года в стране отменили частную собственность на жилье. Хозяева заводов, газет и пароходов отправились в эмиграцию, кто-то переместился на тюремные нары (правда, не сразу после революции, а чуть позже). "Недорезанных буржуев" уплотнили.
Переселить из бараков в нормальное жилье весь пролетариат, конечно, не смогли. Жилья не хватало.
Кремлевские страдания
Жилья понаехавшим в города не просто не хватало - его не хватало катастрофически.
Доходные дома превращали в коммуналки. Доходило до курьезов: те немногие дома, которые были оснащены благами цивилизации (канализацией), уплотняли до того, что ванные и санузлы переоборудовали в жилые комнаты. Для вчерашних крестьян, переселившихся в город, "ватерклозеты" казались господской забавой. Сортир во дворе был как-то привычнее.
Уплотнение Москвы не обошло даже Кремль. К лету 1918 года на его территории постоянно проживали 1100 человек (насельники монастырей, царские лакеи, дворники, истопники). Монахов и монашек выгнали в 7-дневный срок. Но чем активнее из Кремля выселяли "посторонних", тем теснее в нем становилось. Ничего не напоминает? Это как вечная история с сокращением чиновников...
К концу 1920 года в Кремле были прописаны уже 2100 человек. Санитарные хроники свидетельствуют: "Грязь на дворах и в квартирах, мусор не выносят неделями, на дворах валяется навоз, трупы дохлых кошек и собак". Под квартиры - их число достигло 325 - в Кремле приспособили не только жилые и служебные помещения во дворцах, но и монастырские кельи, подвалы, башни, гауптвахты.
Управделами Совета народных комиссаров Владимир Бонч-Бруевич писал руководителю Управления санитарного надзора: "Обращаю ваше внимание на колоссальное количество тараканов в Кавалерском корпусе". В этом корпусе сначала жил сам Ленин - пока не переехал в квартиру в Сенате.
Комендант Кремля Рудольф Петерсон рапортовал: "Количество крыс в Кремле все увеличивается. В последний день зарегистрировано 9 случаев укуса крысами спящих курсантов". Был трагикомический инцидент: подчиненные председателя ВЦИК Михаила Калинина (он квартировал в Большом Кремлевском дворце) украли дрова у наркома просвещения Анатолия Луначарского. Это безобразие рассматривали на заседании Совнаркома. Постановили: чтобы больше не смел воровать!
Лев Троцкий писал: "В Кремле, как и по всей Москве, шла непрерывная борьба из-за квартир, которых не хватало. Москву заполнила "периферийная масса", хлынувшая в столицу".
...Но Кремль все-таки удалось расселить. К лету 1935 года здесь оставалось 102 семьи (374 человека). А к 1941 году в Кремле были прописаны всего 9 человек, и все - первые лица государства. Но окончательно выселить последнего кремлевского жильца удалось лишь в ноябре 1962 года. Этот последний по иронии судьбы был первым - Клим Ворошилов, первый красный маршал страны.
Тесно, как в Караганде
Интересно, что до революции в Москве показатели по обеспеченности метрами были лучше, чем в среднем по стране. Например, в 1914 году на душу москвича приходилось 9,6 кв. метра общей площади, или 6,8 жилой.
Хрестоматийная фраза персонажа Булгакова о том, что нас "испортил квартирный вопрос", отражает ситуацию. Население увеличивалось, жилья строили мало.
В августе 1953 года для члена Президиума ЦК КПСС Лазаря Кагановича Центральное статуправление СССР подготовило секретную справку о состоянии городского жилфонда в 1940-1952 годах. Из документа следует, что в 1940 году на одного постоянно проживающего по стране приходилось чуть больше пяти квадратных метров. В Москве - 4,8.
Дело было не только в количестве "понаехавших" в столицу. После революции наступила разруха (почему наступила - это опять к гениальному Булгакову, вспоминаем "Собачье сердце"). В 1921 году в Москве непригодными для проживания признаны 37% домов. В основном из-за бытового вандализма: разобраны полы, разрушены водопровод и канализация, расхищены кухонные плиты.
В регионах дела обстояли несколько лучше. Относительно неплохо было с метрами на Украине: в Днепропетровске - 5,9, в Киеве - 6,1, в Ворошиловграде (нынешний Луганск) - 6,2. А хуже всего в Караганде - всего 4 метра.
Как в лучших домах
Ситуация кардинально изменилась только в начале 1960-х годов, когда массово начали строить "хрущевки".
А вот тех, кто ностальгирует по славным брежневским нефтедолларам, вероятно, огорчат эти цифры. При Леониде Ильиче на страну обрушился золотой дождь: нефть с 1970 по 1981 год подорожала в 22 раза. Но на качестве жизни это не сильно отразилось. Если домов с водопроводом в 1970 году было 79%, то в 1980-м - 90%.
С канализацией: 1970 год - 76%, 1980-й - 88%.
Горячая вода в 1970 году была в 34% домов, в 1980-м - в 57%.
Прогресс, повторюсь, налицо, но в целом - негусто. Вдумайтесь: в период самого развитого социализма, когда страну засыпало нефтедолларами, четыре из десяти семей жили без горячей воды. И это в городах! Про село вообще грустно промолчим.
Кроме того, все жилищные планы выполняли не вовремя и не в намеченных объемах.
"В 1986 году была принята программа "Жилье-2000", где прописали новую норму - каждой семье по отдельной квартире, в которой у каждого члена семьи будет по комнате, - продолжает Александр Павлов. - Эксперты рассчитали, что эта программа будет выполнена при жилищной обеспеченности 22 кв. метра на душу. Но к 1989 году стало ясно, что темпы строительства эти нормы не обеспечивают. Тогда вернулись к практике 1948 года - стали поддерживать индивидуальное строительство".
Сегодня квартирный вопрос в метрах больше не измеряют.
"Такой учетный показатель просто пропал из документов, - резюмирует Павлов. - В целом по России задача "одна комната на человека" была выполнена в 2015 году. А целевая обеспеченность в 22,5 квадрата на человека - и того раньше. Теперь налицо диспропорция: в стране дефицит квартир с количеством комнат более четырех. И переизбыток одно- и двухкомнатных квартир".
Из этого, конечно, не следует, что по квадратным метрам у нас так же, как в лучших домах Лондона и Парижа. От Запада мы по-прежнему отстаем. Но государство больше не ставит целью достичь какой-то планки: столько-то квадратных метров к такому-то году. Теперь иные задачи - сделать ипотеку доступнее, решить проблему обманутых дольщиков (скоро таких и не будет - застройщик будет строить дома за счет банковских кредитов, а не денег физлиц).
А сколько сможем позволить себе метров - решать нам самим. Квартиры на рынке есть.
Прообраз ипотеки родился задолго до перестройки - еще при Сталине, в апреле 1939 года. Тогда рабочим и служащим (в первую очередь предприятий промышленности и транспорта) стали выдавать кредиты на индивидуальное жилищное строительство. Списки нуждающихся устанавливаются директором предприятия по согласованию с фабзавкомом.
Ссуда - до 5 тыс. руб. под 2% годовых. На Дальнем Востоке - до 8 тыс. руб. 30% средств должны быть собственными. 5 тыс. рублей рабочий мог заработать примерно за два года. Погасить ссуду нужно было в течение пяти лет после того, как построил дом.