Дирижер Марис Янсонс рассказал о главной сенсации Зальцбургского фестиваля
Марис Арвидович, как вас встречает Зальцбургский фестиваль?
Марис Янсонс: Очень-очень, здесь замечательная обстановка, весь город живет музыкой, фестивалем, все - на творческом подъеме. Все-таки это лучший фестиваль, отличающийся разнообразием, где собраны сильные исполнители, прежде всего оркестр Венской филармонии - всё вместе создает в это время в Зальцбурге уникальную атмосферу.
Какие концерты и спектакли обязательно запланировали посетить на фестивале?
Марис Янсонс: Основную программу фестиваля предварил концертный проект Ouverture spirituele, "Духовная увертюра", но у меня были репетиции, а когда три репетиции в день, сил на концерты уже не остается. Как только появится больше времени, у меня есть возможность пойти на любой концерт, спектакль, любую репетицию. Пока что целый месяц был посвящен подготовке "Пиковой дамы".
Вы подаете пример некоторым дирижерам, готовящим премьеру за несколько дней. Довольны певцами, которых лично прослушивали для "Пиковой дамы"?
Марис Янсонс: Певцы - за-ме-ча-тель-ны-е! Нет ни одного, кем я был бы не доволен, ни одного певца среднего класса - все очень высокого, поют и играют превосходно. Считаю, что состав просто эталонный.
Как вы сотрудничаете с одним из самых эпатажных немецких режиссеров Хансом Нойенфельсом?
Марис Янсонс: Очень хорошо. Ханс - опытнейший режиссер, образованный, все понимающий, готовый к моим пожеланиям. У нас возник очень хороший контакт. Он не отрицал некоторых моих просьб, я старался понять его и не вмешиваться. Мне не пришлось разъяснять ему, что такое Пушкин - он все прекрасно знает, Пушкина читал, разницу между его повестью и либретто Модеста Чайковского понимает. Все же режиссер такого уровня, приезжая на постановку в Зальцбург, готовился к ней и изучал всё, что может, так же, как и я. Он обошелся без переносов в эпохи, во всяком случае не акцентировал внимания на XVIII или XIX веке, на пушкинской поре, а, как мне показалось, нашел что-то вневременное. Словом, обошелся без скандалов и чего-то такого неожиданного.
А свои впечатления от самой первой "Пиковой дамы" вы помните?
Марис Янсонс: Конечно, моя мама тогда пела Полину, меня брали на все ее репетиции. Я ясно помню, что в момент появления Графини мне всегда становилось страшно. Но мне тогда было годика 4-5. Так что впечатления от этой оперы с самого детства очень сильные. "Пиковую даму" я ставлю даже выше куда более популярного в мире "Евгения Онегина", для меня она входит в первую десятку лучших опер мира.
Коль скоро вы так высоко ставите "Пиковую даму", какое вы видите в ней послание Чайковского человечеству?
Марис Янсонс: Он хотел сказать о том, как разбивается жизнь людей, когда они меняют истинную любовь на азарт и страсть, на игру, выбивающую логическое мышление, к какой трагедии это приводит. Ноты - это, конечно же, всего лишь знаки. Я - не прорицатель. Но когда вы слушаете музыку, ваша задача, как я считаю, постараться на сто процентов проникнуть через музыку в атмосферу, содержание, заложенное композитором. Хотя довольно трудно иногда бывает узнать о глубине намерений автора, потому что в тот момент, который для вас кажется чем-то очень глубоким, композитор, возможно, вообще ничего не имел в виду и просто пил пиво или водку, кто его знает? А может быть, и нет. Тогда помогает ваша интуиция или ассоциации, и вы уже начинаете передавать эмоцию, которая идет именно от ваших личных ощущений.
Так пугавшая вас в детстве Графиня какую роль играет в этой трагедии?
Марис Янсонс: Очень важную роль: она - носитель фатального начала, несущая груз предыдущего века, его манер. Ее роковая тайна является катализатором всего страшного, происходящего в опере, приводящего к гибели, всё исходит от нее.
Вы когда-нибудь мечтали о том, что окажетесь на таком дирижерском Олимпе, займете позицию, которую занимаете сейчас?
Марис Янсонс: Никогда не думал. В этом году я получил звания Почетного дирижера Берлинской филармонии, а в июне - и Почетного дирижера Венской филармонии. Это самое высшее, что может быть. Это звание присуждается оркестром. Я мечтал только об одном: быть дирижером, мне просто хотелось встать за пульт и дирижировать. А задаваться целью, где и с каким именно оркестром буду работать, конечно, не думал. Я занимался только улучшением качества, это меня беспокоило. А уж куда эти мысли меня привели, туда и привели. Сегодня - Олимп, а завтра не Олимп.
Какие оперы вам бы хотелось продирижировать в ближайшие годы?
Марис Янсонс: Думаю, что надо бы, конечно, взяться за "Бориса Годунова" Мусоргского. Потом хотелось бы снова вернуться к Пуччини. Но не знаю, как сложится, потому что с "Богемой", которую я боготворил, связан трагический момент в моей жизни: инфаркт случился во время этой оперы, когда я упал прямо на сцене, - вот это то, что вы называете роком. Человек начинает думать, что, может быть, и не надо, но я настроен оптимистически.