"Происходит парадокс: на развитие кластера сейчас почти невозможно получить господдержку, но от этого экономически сильные кластеры только становятся сильнее, растет объем выручки их участников. Возможно, потому что они перестают заниматься обоснованием своей кластерной роли и фокусируются исключительно на бизнесе", - поясняет директор по развитию инновационной экосистемы "Российской венчурной компании" Алексей Гусев. В результате остаются только те, в которых сформировались устойчивые цепочки производителей.
Под влиянием стагнации на внутреннем рынке сбыта они вынуждены искать внешние рынки. По мнению Алексея Гусева, этот тренд - на глобализацию нишевых высокотехнологичных производителей - может быть переломлен за счет санкций и роста спроса на высокотехнологичные решения на внутреннем рынке за счет развития программы "Цифровая Экономика". Однако и внутренний рынок может стать для участников кластеров хорошим плацдармом для развития высокотехнологичного экспорта.
В сентябре прошло заседание конкурсной комиссии по отбору совместных проектов участников промышленных кластеров. Всего было 24 заявки - это рекорд за все три года существования этой меры поддержки. "В 2016 и 2017 годах на конкурсы по поддержке промышленных кластеров было подано всего 13 проектов (8 стали победителями). На конкурс этого года было представлено уже 26, из которых 24 были допущены до содержательной экспертизы со стороны членов комиссии.
Ориентировочная средняя стоимость проекта составляет миллиард рублей. Для регионов это значимые проекты, связанные с частными инвестициями, новыми рабочими местами и дополнительными налогами", - говорит Евгений Куценко, руководитель российской кластерной обсерватории НИУ ВШЭ.
При этом в программу постепенно вовлекаются как малые и средние промышленные предприятия, так и крупные гиганты, такие как "Газпром", "Вертолеты России", "Росатом". Как правило, их интерес либо в развитии поставщиков (для выпуска новой импортозамещающей продукции), либо в запуске "спин оффов" - компаний, использующих уже накопленные компетенции, для выхода на новые рынки.
Другая тенденция - формирование кластеров на стыке разных отраслей. Если на первом этапе они создавались, в основном, в регионах-лидерах и отраслях высокотехнологичной промышленности и наукоемких секторах услуг (авиастроение и космос, судостроение, ядерные технологии, электроника, ИКТ, биофармацевтика и пр.), то сейчас ситуация изменилась.
"Мы видим широкое вовлечение новых регионов, а также сфер для формирования кластеров, в частности станкостроения, автомобилестроения, химпрома, - отмечает Евгений Куценко. - Значительные резервы повышения эффективности кооперационных связей за счет развития кластеров остаются в АПК, здравоохранении, так называемых креативных индустриях. Есть основания надеяться, что количество созданных в них кластеров в ближайшие годы будет измеряться десятками".
Особая ситуация складывается в регионах с большим числом кластеров, среди которых Москва, Московская область, Санкт-Петербург, Татарстан. В них на первый план выходит задача стимулирования межотраслевого взаимодействия и поиска умной специализации.
"Отраслевой принцип деления кластеров - например, на айтишные, авиастроительные, ядерные, фармацевтические, - уже не совсем соответствует действительности, потому что границы отраслей меняются чрезвычайно быстро под натиском новых технологий. Так, Москва давно созрела для такого проекта и создает межотраслевой инновационно-производственной кластер", - добавляет Алексей Гусев.
А по мнению директора Троицкого инновационного кластера Виктора Сиднева, в ближайшее время в России будут успешно кластеры, так или иначе связанные с интернет-технологиями (например, с интернетом вещей), и медико-технологические, так как ускоренное развитие Life Science (наука о жизни) является сегодня главным трендом.