Новый худрук "Практики" Марина Брусникина рассказала о планах театра
Вы определились с идеей фестиваля - это будет фестиваль актуальной драматургии. Почему именно новая драма, а не проза, например?
Марина Брусникина: Хотелось бы сделать что-то для того, чтобы расширить круг людей, интересующихся современной драмой. Мне часто приходится слышать, что ее не существует или она не та, которой хотелось бы, и мне обидно, потому что я знаю многих талантливых авторов, которым хочется помочь. У них нет связи с режиссерами, которые их не читают, с театрами, которые их боятся. В театральных вузах не преподают современную драматургию, курс заканчивается Володиным, в лучшем случае - Петрушевской. Никто не знает этого пласта - современной драмы. Поэтому, наверное, я этим занимаюсь. Не только я, конечно, есть много людей, которые тратят на это свое время и силы.
А кто ваш теперешний зритель? Какие люди приходят в "Практику"?
Марина Брусникина: Люди, которых не пугают эксперименты, не пугают современные тексты. В больших, классических театрах такой материал часто вызывает шок. Именно потому, что он современный. В "Гамлете" всех поубивали, да, но там костюмы показывают, что дело было давно, это не мы, это какие-то датчане в XVI веке. А если это все про нас, зрителей охватывает шок узнавания: "Нет-нет, мы не такие!" В "Практике" люди привыкли видеть современный взгляд, современный язык, драматургию и ходят сюда как раз за этим. За немножко другим театром.
Многих шокирует лексика: герои пьес говорят на языке улицы, который сильно отличается от литературного.
Марина Брусникина: Современная драматургия для меня - это не просто способ развития театра, это способ анализа реальности и себя в этой реальности. И язык, который есть в нашей жизни... как можно заменить его на литературный? Это живой язык, в нем присутствует все, в том числе и нецензурная лексика. Когда это начинает вызывать раздражение в зрительном зале, я понимаю, что слова нужно заменить. Подкорректировать. Так было, скажем, со спектаклем "Я боюсь стать Колей" в МХТ. Но обычно дело не в лексике, а вот в этом "Нет-нет, это не мы!"
Вы ведь не только худрук "Практики", но и помощник худрука МХТ. Будете совмещать?
Марина Брусникина: Да, конечно, я не смогу оттуда уйти и не хочу, потому что там есть группа людей, которые стали мне родными, и проект "Круг чтения", который важен для нас и оказался интересен Сергею Васильевичу Женовачу, новому художественному руководителю МХТ. Я ведь буду заниматься в МХТ лабораторным движением, думаю, что могу быть там полезна.
Какая форма театра по-вашему интереснее? Одно время казалось, вербатим: самое интересное - на улице. Что сейчас?
Марина Брусникина: Для меня важно, что их много. Мы живем в замечательное время. Всегда шли лабораторные поиски и театр был разный, но сейчас время, когда все очень бурлит. Хорошо, что происходит и то и то. И постдраматургия, и вербатим, и документальный театр, и классический, и перформансы, и все это прекрасно и талантливо.
А как меняются актеры? Взять старших брусникинцев - и младших?
Марина Брусникина: С первым брусникинским курсом, из которого получилась Мастерская, было очень много непонимания, даже в самой школе-студии. Брусникин ведь сильно изменил систему преподавания. Дипломные спектакли, который делает четвертый брусникинский курс, раньше были невозможны, потому что в учебный театр приходили люди, привыкшие к традиционным студенческим спектаклям. Вот они играют перформанс по Маяковскому, и я вижу в зале молодых людей, которым это нравится. Все меняется. Четвертый курс, а они такие взрослые. Понятно, что потеря мастера их сильно подрубила. Но они быстро выросли. Значит, их учили правильно.
А говорят, что новое поколение инфантильное.
Марина Брусникина: Это не про них.