Писатели из списка "Большой книги" вспоминают родных - участников ВОВ

Владимир Косогов. Деда подачками не победишь

На фоне закопанных в чернозем европейских сыров и полыхающего пламенным огнем хамона я все чаще вспоминаю своего дедушку. Михаил Егорович Косогов знал цену простой человеческой пище.

В далеком 1942 году в возрасте 17 лет он впервые услышал канонаду вражеских орудий, год спустя получил похоронку на отца и старшего брата. Война не дала шанса подготовиться к самому страшному: в ноябре 43-го рядовой Косогов М. Е. в составе 203-го танкового батальона освобождал Псковскую область. Затем почти год плена и долгожданное освобождение в 1944-м. Дальше - Белоруссия, Польша и Берлин. Типичный маршрут простого русского солдата из деревушки Высокое, затерянной в партизанских брянских лесах. Маршрут солдата, которому удалось выжить в кровавой мясорубке, которую невозможно даже представить.

Медалей у деда Миши было немного. Парадная форма сгорела при пожаре в 1951 году вместе с документами на награды. Восстанавливать не стал, "поднимать с колен" родной колхоз оказалось куда более важным делом для двадцатисемилетнего тракториста. Всего у дедушки с бабушкой было восемь детей. Чтобы сосчитать всех внуков и правнуков, не хватит пальцев четырех рук.

...Первая посылка из далекой Германии пришла на сельский почтамт в июле 1996 года. Отправители из Мюнхена рассчитывали, что придет она аккурат ко Дню Победы. Дедушка забрал большую коробку и поставил ее под стол, даже не желая открывать. Вскрыли заветный импортный сундучок мы с двоюродным братом. Консервы, копченая ветчина, конфеты, табак и даже бутылка спиртного - всего много, в ярких обертках, где не было ни единого русского слова. Я даже не успел ничего взять из бумажных кульков, как дедушка выгнал нас братом из кухни. Он взял посылку и выкинул содержимое в помойное ведро, а саму коробку потом превратил в скворечник. На наши вопросы и возмущение он ответил просто: "Свои харчи есть"...

Фронтовик и ветеран Косогов умер 1 сентября 2010 года, как раз на мой день рождения. До конца дней он оставался крепким человеком, с характером и принципами. Со времен войны он сохранил всего одну привычку, которая ему "жизнь спасла" - после еды дедушка собирал хлебные крошки в кулек. На всякий случай. И эти хлебные крошки в национальном сознании не сможет уничтожить ни один Россельхознадзор.

Анаит Григорян. История с блокадной кашей

Моя бабушка Нинель Васильевна Корибская (в девичестве Куфтырева) родилась 7 октября 1930 года в Ленинграде, и когда началась Великая Отечественная война, ей было всего 11 лет, а в 13 лет она была награждена медалью "За оборону Ленинграда". Бабушка много рассказывала мне и моим двоюродным сестрам Леночке и Анечке про дни блокады, в основном это были страшные рассказы, и бабушка всегда, рассказывая, плакала, поэтому мы старались сами ее никогда не расспрашивать. Она рассказывала, как вместе с другими детьми тушила зажигательные бомбы, пробивавшие крышу и падавшие на чердак их дома, как вязала маскировочные сети, как бомбили Бадаевские склады, как лежали раненые в лужах крови, а по ночам дыхание оседало инеем на одеяле, и как вместе с мамой, моей прабабушкой, они тащили на санках умершую их соседку тетю Полю к церкви и как бедная тетя Поля падала с этих санок, а они ее поднимали и снова тащили. Но больше всего почему-то запомнился рассказ, как вместе со своей тетей Лилей бабушка пошла за кашей в столовую, и ее сосед по коммунальной квартире Оскар Петрович Метц тоже попросил "купить ему кашки". Как только бабушка и тетя Лиля вышли из здания, начался обстрел. Они прижались к стене, на них посыпалась кирпичная крошка, и тетя Лиля сказала: "Нас могут убить, давай съедим кашку Оскара Петровича, а потом ему скажем, что бидончик немцы разбомбили". Оскар Петрович им этот "бидончик разбомбили" до самой своей смерти припоминал...

После войны бабушка работала в Военно-медицинской академии имени С. М. Кирова. Умерла она 14 октября 2011 года и похоронена на Смоленском кладбище недалеко от моего нынешнего дома.