"РГ"-советы: Что читать из новинок этим летом
Этгар Керет. "Внезапно в дверь стучат"
М.: Фантом-пресс, 2019
Маленькая страна Израиль в сознании русского читателя даже не двоится, а троится. Есть духовный Израиль, населенный персонажами священной истории, есть "русский Израиль", населенный хорошо знакомыми бывшими советскими гражданами, и есть, наконец, совершенно загадочный для нас "ивритский Израиль" - современная западная страна, каким-то образом вклиненная в жаркие пески Ближнего Востока. Жители этого Израиля и есть герои коротких рассказов без пяти минут классика ивритской литературы Этгара Керета (в переводе Линор Горалик). Они редко занимают больше пяти страниц, содержание редко выходит за рамки "дурного анекдота", порою сюрреалистического, - но Керет недаром пишет на модернизированном языке пророков и судей: в коротких анекдотах, которые хочется назвать "хохмами", явственно проступают древние притчи. Которые на языке царя Соломона звались "хакме" - "мудрые изречения".
Сухбат Афлатуни. "Рай земной"
М.: Эксмо, 2019
Подобно Керету, Сухбат Афлатуни живет в древней восточной стране с жарким климатом и заметной долей русскоязычного населения. Но в совершенно иной ситуации. Эта страна - Узбекистан, а паспортное имя писателя - Евгений Абдуллаев. То есть он сам и есть "русскоязычный". И в романе "Рай земной" нет ничего экзотического. Основная его пружина - судьба "ничейного поля" на краю русского города, на котором в тридцатые годы расстреляли в числе прочих Томаша (Фомы) Голембовского, поляка, ставшего православным священником. Это и вызывает конфликт двух местных общин, православной и католической: какая из них возведет здесь памятник? Пока они учтиво, но яростно спорят, на поле того и гляди возведут торговый центр…
Но это роман лирический. Главные героини - две уже немолодые женщины, Плюша и Натали, соседки по стоящей на краю поля пятиэтажке. Здесь проходит вся их немудрящая жизнь. Находят ли они в конце свой земной рай? Как посмотреть. Плюша, работая в музее репрессий, находит написанное отцом Фомой в начале тридцатых "Детское Евангелие" - переложение евангельских событий, в котором все герои еще подростки.
Видимо, этот странный и едва ли не кощунственный прием катехизации должен по замыслу автора стать ключом к роману.
Ольга Токарчук. "Диковинные истории"
М.: Эксмо, 2019
Сборник рассказов и повестей современной польской писательницы, давно известной русскому читателю и заставившей о себе говорить после полученной год назад Международной Букеровской премии. Пани Ольга рассказывает диковинные истории - о прошлом, настоящем и даже немного будущем: чуть-чуть мистики, много психологии и очень много цепкой женской (да простят мне феминистки) наблюдательности. Но все-таки лучше всего ей удается о прошлом: в частности, загадочная история, действие которой отнесено к середине XVII века и чей пространный, в духе эпохи, заголовок сам по себе дает о ней представление: "Зеленые дети, или Описание удивительных событий на Волыни, составленное медиком Его Королевского Величества Яна Казимира Уильямом Дэвисоном".
Чезаре Павезе. "Самоубийцы/Suicidi"
М.: Центр книги Рудомино, 2018
Не так много писателей, сумевших запечатлеться в памяти одной строкой-мемом. Чезаре Павезе (1908-1950) - из их числа. Жуткая первая строка отчаянного стихотворения (в переводе на русский - "Нагрянет смерть - и у нее окажутся твои глаза"), вызванного мучительным разрывом с американской актрисой, долго будет вспоминаться при упоминании самого имени Павезе - редактора, переводчика, поэта и романиста, прожившего, как Гоголь, 42 года, и также большую часть жизни боровшегося с приступами депрессии.
Под одной обложкой собраны несколько его рассказов, повесть и полтора десятка стихотворений, в оригинале и в переводах. И если в поэзии Павезе, можно сказать, предвосхищает поэтику второй половины XX века, то в прозе он следует изощренному психологизму и мнимому "мелкотемью" итальянских неореалистов. Его герои - "маленькие люди": 17-летняя девушка, впервые охваченная любовью, парень, вернувшийся из Америки в родную деревню и ошарашенный тем, как все изменилось, двое фронтовых друзей, чьи пути расходятся все дальше. Вроде про совершенно других людей другой эпохи. И все равно - про нас.