В словенском Мариборе обсудят заслуги советских партизан
Почти немыслимое для нынешнего Евросоюза дело: обсуждать заслуги партизан СССР в победе над Германией и ее союзниками.
Организатор - Международный исследовательский центр истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий.
Марибор - один из красивейших городов. Старый, почти ровесник Москвы (российская столица старше всего на 17 лет). Слово "Марибор" для кого-то созвучно названию другого европейского города - очень популярному после выхода одноименного фильма Константина Хабенского о восстании в лагере смерти Собибор.
Территориально они в разных местах: концлагерь в Собиборе был устроен фашистами на территории оккупированной Польши. А Марибор - на северо-востоке Словении. В 1941-м в оккупированный Марибор пышно въезжал Гитлер, тогда же там появился лагерь смерти. Сначала там разместили пленных британских солдат и югославских партизан. Затем стали приходить эшелоны советских военнопленных. Большинство из наших фашисты заморили голодом.
Лагерь в Мариборе обозначался как Stalag XVIII-D. За годы войны в Третьем рейхе и на оккупированных территориях было учреждено 222 шталага. Сначала шталаги находились в ведении вермахта, в 1944 году их передали СС.
Во время конференции зажгут "Вечный огонь" у мемориала на братской могиле советских солдат и офицеров, погибших при освобождении региона.
Кто и зачем ее готовит? Об этом корреспондент "РГ" расспросил у одного из участников, литовца Юриюса Тракшялиса, руководителя Института военного наследия. О Юриюсе мы уже писали: "Холодные камни. Литовский офицер продал квартиру, чтобы восстановить памятники советским солдатам" (23.02.2019).
Юриюс, ваш Институт физически расположен в Вильнюсе, но, насколько я понимаю, территориально для исследователя границ нет.
Юриюс Тракшялис: Конечно, нет. Но есть веские основания считать, что именно в Литве погиб первый советский солдат Великой Отечественной войны. Многие исследователи, опираясь на свидетельства местных жителей литовского города Кудиркос-Науместис, приходят к выводу, что 22 июня 1941 года советский пограничник, который находился на вышке, был убит пограничником Германии с расстояния 50 метров еще до перехода госграницы СССР войсками Гитлера.
На месте вышки стоит памятный знак.
Как в Литве немцев встречали?
Юриюс Тракшялис: После нападения нацистской Германии на СССР сторонники независимости Литвы подняли вооруженное восстание против советской власти. В 29-м Литовском территориальном стрелковом корпусе РККА начались убийства командиров (не литовцев) и массовое дезертирство: из 16 000 с частями Красной армии отступили только 2000 человек. 100 тысяч повстанцев взяли под свой контроль стратегически важные объекты и целые города, нападали на отступающие подразделения Красной армии, убивали советских активистов.
Они ведь надеялись, что Гитлер за это им подарит независимость?
Юриюс Тракшялис: Напрасно надеялись. Восстанием руководили члены Литовского фронта активистов, которые 23 июня сформировали временное правительство. Они убивали не только советских активистов, но и всех, кого подозревали в сочувствии к советской власти. Проводили масштабные еврейские погромы. Да, многие литовцы приветствовали немцев как освободителей от советского режима, рассчитывая на восстановление независимости. Однако Германия вовсе не планировалa предоставлять Литве не только независимость, но даже какую-либо автономию. После занятия вермахтом всей территории Литвы были сформированы оккупационные органы власти в рамках рейхскомиссариата Остланд. Временное литовское правительство было распущено 5 августа 1941 года, а все изданные им нормативные акты отменены.
Вы уже закончили "Книгу памяти": Альбом советских воинских захоронений в Литве, Латвии и Эстонии?
Юриюс Тракшялис: В этом году наша основная работа была как раз направлена на создание этого трехтомника, посвященного 75-летию освобождения народов Прибалтики от фашистов. "Книга памяти" стала возможной благодаря поддержке со стороны Фонда ветеранов дипломатической службы и его директору Владимиру Викторовичу Чхиквадзе, Российскому фонду мира и издательству "Человек". И конечно - нашему многонациональному коллективу Института военного наследия.
Я был у вас в гостях в Вильнюсе. Мне кажется, слово "много" не очень подходит к вашему коллективу. Он немногочисленный. Работают часто на голом энтузиазме. Размещаетесь в доме вашей жены.
Юриюс Тракшялис: Да, немногочисленный, но многонациональный: литовцы, русские, белорусы, татары, поляки. Пользуясь случаем, особую признательность за помощь в подготовке этого исследования выражу простым людям, которые нам помогают: литовцам, латышам и эстонцам. И российским дипломатам в прибалтийских государствах. Вот две цитаты из трехтомника. "Наш долг - сберечь память, сохранить доброе имя тех, кто ценою жизни спас человечество от ужасов "коричневой чумы", - это написал в приветственном слове Сергей Лавров. И Сергей Шойгу о нашей книге: "Служит наглядным напоминанием о той роли, которую сыграли советские войска в судьбе Европы и всего мира".
Как сочетаются такие вещи: в эпицентре русофобской риторики пишут книгу, где обсуждают роль советских войск в судьбе Европы?
Юриюс Тракшялис: У нас не только русофобская риторика. Под запретом георгиевские ленточки, шествия "Бессмертного полка" и другие народные инициативы сохранить память о Великой Отечественной войне. Власти ведут борьбу с памятниками и символами Великой Победы, переписана история.
В Литве 269 воинских захоронений и памятных знаков этого исторического периода. Но с 2017 года по настоящее время Литва заблокировала ремонтно-реставрационные работы на советских воинских захоронениях. Не дают разрешений.
Но если воинские захоронения стоят без ремонта, то они не исчезают. А вот памятные знаки подвига многонациональной Рабоче-Крестьянской Красной Армии исчезают. Характерным примером может служить отношение к памятным знакам, связанным с подвигом 125-й стрелковой дивизии.
В первые дни войны эта дивизия находилась на направлении главного удара противника, вела бой в течение 6 часов. И даже углубилась на территорию Восточной Пруссии на 8 километров. 23 июня остатки дивизии вели оборонительные, причем достаточно успешные, бои. Но вдумайтесь в цифры: на 28 июня 1941 года в полках дивизии насчитывалось всего от 250 до 300 человек. Но они продолжали героически сражаться.
Стрелковый полк РККА в 1941 году по штату - это 2,7 тыс. штыков. То есть там погибли 9 из 10 солдат.
Юриюс Тракшялис: В том-то и дело. Слезы наворачиваются, когда узнаешь, как они сражались, в каких условиях. Но стояли насмерть.
Вас еще не объявили в странах Балтии врагом народа? За такие высказывания.
Юриюс Тракшялис: На уровне человеческого общения все не так уж и плохо. Я ведь не отрицаю точку зрения своего оппонента. Я всех слушаю. А потом говорю: я тебя услышал, теперь послушай мою позицию. У нас ведь диалог?
Порой находим понимание.
С властями сложнее. Когда по моей инициативе была установлена мемориальная плита о подвиге советских танкистов 2-й танковой дивизии, мне предъявили претензии о якобы "незаконных действиях". Но имея опыт работы в условиях русофобии, я подписывал разрешение заблаговременно: за один-два года до установки. В ответ на обвинения я предъявил документы-разрешения. Тогда мне как гражданину Литовской Республики предъявили новые претензии. Будто я "мешаю воспитывать современную литовскую молодежь". Тогда я посоветовал им посмотреть мемуары генерала Эрхарда Рауса.
Это ведь гитлеровский генерал?
Юриюс Тракшялис: Именно. Генерал Эрхард Раус начал войну 22 июня 1941 года командиром механизированного полка. В мемуарах "Танковые сражения на Восточном фронте" писал: "...боевая группа "Фон Зекендорф" попала под сильнейшую атаку... Солдаты оказались в крайне опасном положении, причем не из-за численного превосходства противника, а из-за совершенно неожиданного появления колоссальных танков КВ-1". Полковник с восхищением вспоминает советских танкистов: "Глубоко потрясенные этим героизмом, мы похоронили их с воинскими почестями. Они сражались до последнего дыхания..."
Что ждете от конференции в Мариборе?
Юриюс Тракшялис: Исторической правды: факты, документы, исследования коллег. История не может быть плохая и хорошая. Она такая, какая есть. И ее надо знать.