В Венской опере прошли премьеры созданных по заказу постановок
Эта опера вызвала большие ожидания и большой резонанс в оперном мире, прежде всего в силу своих стилевых и идеологических моментов. Нойвирт - признанный мастер современной атональной музыки, первая женщина-композитор, чью оперу поставила Венская опера, написала произведение, представляющее собой по сути каталог тем, беспокоящих современное лево-либеральное общество: равноправие полов и относительность половых различий, подъем правых популистов, экология, война, капиталистическая эксплуатация. Гораздо труднее найти актуальную тему, которая бы не была в "Орландо" если не отражена, то хотя бы названа, чем ту, которая не нашла в ней упоминания.
На той же сцене прошла и другая мировая премьера - детская опера композитора Альбина Фриса "Персинетта". И если "Орландо" - несколько нарочитый манифест новаторства, то "Персинетта" - манифест традиционализма. Детская опера на сюжет известной сказки "Рапунцель" написана в неоромантическом стиле, имеет полный традиционный набор персонажей - девочки-девушки, принца и злой волшебницы, и завершается счастьем трех влюбленных пар и свадьбой с длинной фатой. И даже кубики Lego и видеопроекции, из которых составлен этот спектакль, не способны дать ему современное звучание: он подчеркнуто консервативен.
При всем том, что эти две премьеры трудно сопоставлять по масштабу - один проект дорогостоящий и резонансный, другой куда более скромный, - их соседство можно расценить как выражение умеренной политики уходящего в конце этого сезона директора Венской оперы Доминика Мейера: дескать, мы поддерживаем новое, но и традицию уважаем.
После перерыва в несколько лет в минувшем сезоне 2018/19 годов Венская опера получила первый плод своих заказов - оперу сравнительно молодого австрийского композитора Иоханнеса Мария Штауда "Ивы" (Die Weiden). В то же время мэтр современной музыки Кшиштоф Пендерецкий после нескольких лет работы не смог закончить заказанную ему Веной оперу "Федра". Объявляя об этом в марте 2018 года, наряду с сожалениями и извинениями композитора, театр опубликовал слова директора Мейера о том, что волнение руководителя театра по поводу того, что композитор может не закончить заказанное произведение к назначенному сроку "не изменилось со времен барокко". Однако "надо принимать риск того, что в конце концов может не получиться, чтобы сделать возможным появление новых произведений", добавил он. В случае с несостоявшейся оперой Пендерецкого театру пришлось поставить другую современную оперу, уже шедшую ранее в других театрах.
Однако несколько детских опер, заказанных театром, были написаны и успешно шли и идут в театре-студии Венской оперы на Вальфишгассе.
Как рассказал "РГ" пресс-секретарь Венской оперы Андре Комплой, никакого специального государственного финансирования на заказ новых опер театр не получает. Заказ - прерогатива директора и финансируется из общего бюджета театра, который складывается из собственных доходов и большей частью государственных и меньшей частных субсидий. Однако постановка как оперы "Ивы", так и "Орландо", стала возможна благодаря гранту фонда Эрнста фон Сименса, созданного внуком знаменитого промышленника, занимающегося поддержкой современной музыки.
На фоне высоких ожиданий опера "Орландо" была весьма жестко встречена критикой. Достаточно привести заголовок из газеты The New York Times: "Опера "Орландо" - это веха, но не более того". А в английском тексте статьи употребляется даже советское слово "агитпроп" для описания той прямолинейности, с которой это произведение пропагандирует новые либеральные ценности. Другая рецензия, в австрийском оперном издании Der Neue Merker, начиналась "Что это было?" - с таким дальнейшим текстом, что шоу, может быть, и неплохое, но это не опера.
На самом деле авторы назвали свое произведение (либретто Кэтрин Филлу и сама Ольга Нойвирт) "Фиктивная музыкальная биография в 19 сценах", да еще и с неопределенным артиклем "eine". Но ведь и "Евгений Онегин" Чайковского называется "лирические сцены"? В связи с "Орландо" приходит в голову аналогия с ораторией.
В современной практике оперных театров часто ставят барочные оратории как оперы. А эта опера с небольшими сокращениями вполне потянула бы на концертное исполнение: ее музыка вполне говорит сама за себя. Да, она непростая, не для тех слушателей, кто употребляет слово "какофония" для характеристики атональной музыки. Да, непривычно видеть в яме Венской оперы между альтами и контрабасами электрогитару, синтезатор и разнообразные восточные ударные, а на сцене трещотки и рок-поп-установку. Но здесь есть оркестровая ткань, которую можно пощупать, созвучия, которыми можно насладиться, акустические эффекты, которым можно удивиться, динамика, за которой можно следить, моменты, которые могут тебя полностью захватить, цитаты, которые заставляют улыбнуться. Важно, что в этой музыке есть четкий ритм, часто заставляющий чуть не пританцовывать, сидя в ложе. В ней нет провалов, которыми страдают столь многие современные музыкальные произведения, в которых только начнется музыка и сразу заканчивается, сваливаясь в шум. Управляет спектаклем известный интерпретатор современной музыки, дирижер и композитор Маттиас Пинчер. Он прекрасно справляется со всем его обширным хозяйством, следя по гигантской партитуре - раза в три больше обычных нотных страниц.
Эти 19 сцен, разделяемых крутящимся в проекции на занавесе волчком-временем, проводят Орландо - юношу Елизаветинской Англии 16 века, однажды проснувшегося женщиной, как при ускоренной прокрутке, через все эпохи до наших дней. Некоторые сцены поставлены режиссером Полли Грэхэм и сценографом Роем Спаном очень трогательно: и любовная сцена с русской Сашей (она же белый волк), и сцена Второй Мировой войны, когда под двойной концерт Баха в записи пострадавших в Холокосте отца и дочери Арнольда и Альмы Розе на занавес и задник проецируются имена погибших. А перед этим пикирующий в документальном видео самолет очень реалистически сопровождается пикирующим глиссандо в оркестре.
В этот момент думалось: как символично в этом зале Венской оперы, пострадавшем в войну от американской бомбежки, видеть эти военные сцены. И в следующее же мгновение на кулисы-экраны проецируется известная черно-белая фотография разрушенного бомбами зала Венской оперы, и мы смотрим из восстановленного в 1955 году зала на разрушенную в 1945 сцену.
Так что если и воспринимать "Орландо" как шоу, то это шоу весьма эстетичное и осмысленное. Костюмы дизайнера знаменитого дизайнера Рей Кавакубо, работающей с маркой Comme des Garçons действительно красивы и не зря привлекли в Венскую оперу в эти дни фанатов этого бренда, щеголявших в зале и фойе в ярких дизайнерских платьях. Видеопроекции, созданные Виллом Дюком, ритмичны и гармоничны, сценическое движение не вразвалочку.
Идеологии здесь действительно много. Орландо - не просто мужчина, ставший женщиной. Она - писательница, в том числе нашего времени, чей гендерно-нейтральный "Child" в исполнении нью-йоркского трансгендерного артиста/артистки Джастина Вивиан Бонд, заявляет о "текучести" половой принадлежности. В плакатной публицистике этого спектакля - полный набор всех чувствительных кнопок современного западного общества. Но если смотреть на это произведение как на коллаж, то это не вызывает внутреннего протеста.
Занятно, что и прошлая заказная опера в Вене, - "Ивы" композитора Штауда - написана как путешествие, и эта. Только там путешествие происходит по Дунаю и "кнопкам" современной Австрии, а тут - путешествие во времени и "кнопкам" общезападного значения. В "Ивах" есть сцена политического сборища австрийских правых, которые там представлены "булькающими" бессловесными карпами, а в "Орландо" - сборище таких же "булькающих", лишенных способности что-то артикулировать сторонников Трампа. Трудно сказать, кто у кого подсматривал. Или таково общее мышление нынешнего музыкального мэйнстрима
В то же время композитор Альбин Фрис - автор детской оперы "Персинетта" - доказывает, что не все этому мэйнстриму подчиняются. Этот 63-летний автор, работающий еще и концертмейстером-репетитором в Венской государственной опере, пишет исключительно в стиле позднего романтизма, и большей частью камерную музыку. В интервью, опубликованном в Der Neue Merker, композитор говорит, что часто сталкивается с вопросом "Разве можно сегодня так писать"? Свою предыдущую оперу "Нора" он разослал в 20 театров и лишь из одного получил подтверждение, что они ее получили. Остальные не ответили ничего.
Поэтому решение Доминика Мейера поставить "Персинетту" не на камерной сцене, где в основном идут в Вене детские оперы, а на основной большой сцене знаменитого театра - в чем-то более смелое, чем решение вывести на сцену в "Орландо" поющего в микрофон артиста кабаре неопределенного пола.