В Кузбассе произошла массовая гибель пчел
- Пчелы на отцовской пасеке погибли в воскресенье. В понедельник приехали ветврач и участковый, однако пробы на анализ взяли только в среду, после звонка в администрацию района, когда к нам прибыла уже целая комиссия, - рассказывает предприниматель из Крапивинского района Алексей Шаталов. - Выяснилось, что как раз в воскресенье "химичились" поля у фермера по соседству.
В Крапивинском районе уничтожено более 930 пчелосемей - больше, чем в остальных пострадавших муниципальных округах: Беловском, Гурьевском, Ижморском, Кемеровском, Ленинск-Кузнецком, Прокопьевском, Чебулинском и Киселевском. По данным на начало августа, в областной минсельхоз поступили сообщения от 98 пчеловодов о гибели 1970 пчелосемей. Причем лишь 35 пасек из числа пострадавших включено в региональный реестр (на 1 января 2020 года в него было занесено 1308 пчеловодов с 29770 пчелосемьями), а ветеринарные паспорта и вовсе имеют единицы. О существовании же многих личных подсобных пчеловодческих хозяйств стало известно уже после их фактического уничтожения.
- Необходимо учесть эти ошибки и обязать всех без исключения владельцев пасек, включая ЛПХ пенсионеров, предоставить информацию об их местонахождении. Должно быть понимание, кого и где нужно защищать, - подчеркнул глава областного минсельхоза Андрей Ариткулов.
Известный кузбасский пчеловод Алексей Матюшкин привел статистику: 99 процентов меда в регионе производят личные подсобные хозяйства. Пчел заводят как рыбок или голубей. Это не возбраняется: если снабжаешь медом только родственников, друзей и соседей, никаких претензий, в первую очередь со стороны ветслужбы, к тебе нет.
- Но если у пасечника не пять пчелосемей, а все тридцать, тогда он задумывается о выходе на рынок, а значит, о ветпаспорте и анализах на пестициды и антибиотики, - продолжает Матюшкин. - Но если еще пять лет назад анализ одного образца меда обходился в две тысячи рублей, то сейчас - в восемнадцать тысяч.
В то же время, по мнению сопредседателя регионального штаба Общероссийского народного фронта Екатерины Ижмулкиной, даже если о потравах станут уведомлять всех пчеловодов без исключения, очень многие просто не найдут сил, средств и техники, чтобы переместить ульи на безопасное расстояние. Потому что пасечники - зачастую люди преклонного возраста, и без помощи муниципальных властей им не обойтись.
С другой стороны, хотя сейчас сельхозтоваропроизводители и оповещают зарегистрированных владельцев ульев об обработке полей, тогда как "теневой сектор" остается неохваченным, все признают, что механизмы информирования несовершенны. Когда тот же Алексей Шаталов спросил у агрономов, есть ли какие-либо инструкции для фермеров, те ответили, что давали объявление в газету о предстоящей химобработке. Но чаще такие объявления в деревнях клеят на заборы. Недаром на недавнем совещании с пчеловодами и фермерами в региональном минсельхозе договорились о создании территориальных групп в интернет-мессенджерах, ведь хозяйств, оставшихся вне зоны покрытия сотовой связи, очень мало. А центрами информирования должны стать муниципальные управления АПК, полностью владеющие информацией о севообороте.
- Правда, никто из начальников управлений на местах так и не смог назвать ни одного безопасного места у себя в районе, куда бы можно было перевезти пчел. Потому что они никогда не анализировали карту рапсовых полей, не отслеживали зоны пересечения с пасеками и розу вет-ров, - подчеркнула Екатерина Ижмулкина. - Нужно выполнить это, сделав информацию публичной. И тогда, если даже пчеловод решит ставить ульи в том или ином месте несмотря ни на что, он будет знать, чем рис-кует. Кроме того, в регионе до сих пор отсутствует единый прозрачный регламент включения пчеловодов в реестр, как и получения ветеринарных пас-портов на пасеку. В каждом районе - свои правила и расценки. В результате многие владельцы ульев после ряда безуспешных попыток легализоваться действуют на свой страх и риск.
Увы, риски с каждым годом растут - вместе с увеличением сельхозплощадей под технические и масличные культуры. Раньше рапс в Кузбассе выращивали только на корма (что не требовало частого применения химпрепаратов), а теперь - на сырье для производства растительного масла, которое поставляют на экспорт, в основном в Китай. Кемеровская область - в пятерке российских регионов-лидеров по объемам выращивания рапса. Уже сейчас он занимает около семидесяти тысяч гектаров (все технические культуры - более ста тысяч), а в планах - увеличить посевы в 2,5 раза. Так что, учитывая относительно скромные размеры территории региона, стратегическую культуру здесь возделывают на одном и том же поле уже не раз в пять лет, а раз в три года. Соответственно, и химобработка полей препаратами, которых более семидесяти видов, проводится гораздо чаще. Да еще и с нарушениями.
- Фермеры имеют право использовать любые пестициды и инсектициды, зарегистрированные в государственном каталоге, где прописан и регламент их применения. То есть пока их нельзя обязать применять менее губительные для пчел препараты третьего класса опасности. Но по закону, если фермер собирается работать препаратом первого класса, он должен не только вовремя оповещать пасечников, но и учитывать санитарные нормы и метеорологические условия - время суток, силу ветра, - пояснила представитель регионального управления Роспотребнадзора Екатерина Изергина.
В прошлом году аграрии так промахнулись с применением химических средств защиты посевов, что немалую их часть, напрочь съеденную капустной молью, пришлось запахать. Как говорится, ни меда, ни рапса. Так что, по словам Андрея Ариткулова, в этом году использовали уже только официально разрешенные средства. При этом
Роспотребнадзор сейчас рассматривает четыре дела о нарушениях кузбасскими аграриями норм хранения, применения и оборота химпрепаратов. Однако подтвердить, что пчелы погибли именно из-за этого, лабораторно не удалось: превышения ПДК опасных веществ в поморе насекомых не обнаружено. Впрочем, для этого у кузбасских ветеринаров (как и у судмедэкспертов) нет ни оборудования, ни официально утвержденной методики. Последнюю еще только опробуют.
- Проблему нужно решать комплексно, - уверен член регионального штаба ОНФ, модератор тематической площадки "Экология" Андрей Егоров. - Прежде всего необходимо выяснить, какие именно вещества вызвали гибель пчел, которые в данном случае выступают как индикаторный вид. Ведь если после "химатак" гибнут не только они, речь идет о масштабном влиянии на экологию. И о его последствиях для природы и человека можно только догадываться.
Кузбасская ветинспекция обратилась в департамент ветеринарии минсельхоза РФ за разъяснениями по поводу применения тех или иных методик. А пока с результатами лабораторных исследований идти в суд у пострадавших пчеловодов возможности нет. Кто же возместит нанесенный ущерб? Эксперты предлагают, собрав максимально объективную информацию о потерях, договариваться на уровне конкретных хозяйств и пасечников при непосредственном участии управлений сельского хозяйства. Аграрии ведь тоже заинтересованы в сохранении пчел, которые помогают увеличивать урожайность. Кроме того, предложено законодательно обязать фермеров применять дорогостоящие и безопасные препараты, введя на них акцизы, как на табак и алкоголь. А лучше - субсидировать сельхозтоваропроизводителям затраты на обработку щадящими биопрепаратами полей, расположенных рядом с населенными пунктами. Применить российскую систему ЕГАИС к производителям и поставщикам агрохимии. Еще хорошо бы, включая то или иное опасное средство в реестр, утверждать методику его определения. А если методики нет - наложить мораторий на использование. И разработать не только в области, но и в каждом районе программы экологизации растениеводства, создав так называемые зоны безопасности, где того же рапса не будет в принципе.