На Кубани у 86-летней блокадницы Ленинграда украли квартиру
Ни кола ни двора
Корреспонденты "РГ" отправились к Евгении Ивановне на окраину Геленджика, где она живет у сына. Скромный небольшой домик. В нем ютятся 7 человек - семья ее сына и она сама. Маленькая комнатушка, в которой помещаются только кровать, стол и кресло. В помещении бросается в глаза сырой угол, затянутый плесенью. "Хотели сделать ремонт, - оправдывается сын Евгении Иорданиди, перехватив мой взгляд. - Но выяснилось, что тут надо и полы перестилать, и стену полностью переделывать, для этого надо мать переселить в другую комнату, а некуда. Да и с деньгами проблема...".
Евгения Ивановна уже почти не ходит и почти не видит, но память отменная, все события минувших лет помнит в мельчайших деталях.
- У меня день рождения 22 июня, - рассказывает Евгения Иорданиди. - И в 1941 году мне как раз исполнилось семь лет. Моя мама утром, вместо того чтобы радоваться празднику, почему-то стала сильно плакать и сквозь слезы все повторяла: "Началась война, началась война"... А нас пятеро по лавкам. Самому старшему - 14, младшему - два годика...
Евгения Ивановна тихо рассказывает о большой яме во дворе, которую вырыл отец: "Мы тут теперь жить будем"... Как она однажды не успела добежать до этого убежища и взорвавшаяся совсем рядом бомба ее оглушила так, что из ушей кровь пошла, она получила контузию: "А всех остальных, кто был рядом, убило"... Вспоминает "дуранду" - куски отходов, оставшихся от производства муки: "Ужасные на вкус и очень твердые, но, размочив в воде, их можно было есть"... Отца, который почти все свои пайки отдавал детям и умер в 1943 году от голода: "Он был крепкий и сильный мужчина"... Первый поезд, уходящий из Ленинграда, увез их в Красноярский край, поселок Пимия: "Из вещей - только то, что было надето. Младший братик кричал, просил еды... Умер у меня на руках"... А следом у мамы из-за травмы на работе началось заражение крови: "Ее увезли в больницу, и мы, дети, остались одни. Голод, такое ощущение, всегда у горла стоял. Собирали лебеду и крапиву, обдавали их кипятком, пекли из этого "хлеб" и ели"...Словом, у Евгении Иорданиди своя "Блокадная книга".
Так и осталась после войны в Красноярском крае. Работала, вышла замуж, воспитывала детей. Затем судьба завела в Казахстан, где семья построила свой большой дом. Но затем погиб муж, началась перестройка, и Евгения Ивановна переехала в Геленджик, где к тому времени обосновался сын. Денег от проданного дома едва хватило на билет. Так к концу жизни Евгения Иорданиди опять осталась без собственного угла.
Когда 7 мая 2008 года вышел указ Президента России "Об обеспечении жильем ветеранов Великой Отечественной войны 1941-1945 годов" (а к ним приравнивались и блокадники Ленинграда), "от радости чуть сердце мое не разорвалось". Тогда Евгении Ивановне была начислена социальная выплата в размере чуть более миллиона рублей. Она впервые за 80 лет своей жизни получила возможность купить квартиру. "Поживу как человек хоть в старости", - ликовала она и плакала от счастья.
Конура - тоже жилье?
Но радость оказалось недолгой. В популярном городе-курорте однокомнатную квартиру за миллион рублей купить сложно. Даже самые простенькие квадратные метры стоят дороже - начиная от 1,5 миллионов рублей. Поэтому когда Иорданиди обратилась в администрацию Геленджика за получением субсидии и приобретением жилья, ей не смогли ничего подобрать и предложили блокаднице переехать в общежитие.
Она почти согласилась. Да люди сведущие подсказали этого не делать: "Там в конуре ты и останешься. А вот выделенная соцвыплата уже будет считаться как потраченная на улучшение твоих жилищных условий". Да и сын Евгении Ивановны был против, чтобы его мать жила в общежитии.
После этого начальник отдела со сложным, но красиво звучащим названием "По учету граждан в качестве нуждающихся в жилых помещениях правового управления администрации города-курорта Геленджик" Валентина Антонова подобрала для Евгении Иорданиди квартиру в доме по адресу улица Пятигорская, 4.
Вместе с Евгенией Ивановной мы выехали по указанному адресу и нашли этот дом. Белое четырехэтажное здание, обнесенное прилегающим к нему вплотную забором. Входим в него и удивляемся, как можно цокольный этаж назвать и провести по документам, будто бы это первый? Комнатушка с узкими, как бойницы, "полуокнами" на уровне земли. Да и те упирались в металлический забор, за которым нельзя увидеть даже небо. У нас не повернулся язык назвать это помещение словом "квартира".
- В администрации города меня настойчиво убеждали, что лучшего жилья в размере начисленной социальной выплаты в городе не сыскать, - смахивая слезу, говорит Евгения Иорданиди. - Еще немного - и согласилась бы. Ну что сделаешь, судьба такая...
Решайтесь. Он поможет
Но тут в этой истории появляется некто Павел Мещеряков - застройщик, который возвел этот дом. Он сделал широкий жест, предложив Евгении Ивановне продать полуподвальную квартиру на улице Пятигорской, 4, а полученные средства вложить в строящуюся многоэтажку на соседней улице - Пограничной, 52. Поднимал эту новостройку, по счастливой, надо понимать, случайности, тоже он. Но главное в другом: в предложенном доме ее ждали 40 квадратных метров на третьем этаже. Большие светлые окна и прекрасный вид. О чем можно только мечтать!
Евгения Иорданиди осмотрела недостроенное здание и согласилась. А чтобы у нее вообще было меньше проблем с бумажной волокитой, юристы уговорили подписать доверенность на того же Павла Мещерякова, чтобы он мог продать квартиру на Пятогорской, 4 и купить на Пограничной, 52 от ее имени.
- Ну как тут устоишь? - с горечью произносит Евгения Ивановна. - И я не одна такая, еще человек 15 мне подобных... Да и как не клюнешь на предложение, если та же Валентина Антонова, большой человек в администрации города, советовала "послушать уважаемого в Геленджике застройщика и воспользоваться шансом"?
Прозрели и прослезились
Сейчас, спустя годы, обманутые пенсионеры и ветераны войны понимают, что вся эта комбинация с покупкой и продажей одних квартир в обмен на другие оказалась очередной аферой.
- Она придумана не случайно, - говорит еще одна пострадавшая в этой сделке женщина, 77-летняя вдова ветерана Великой Отечественной войны Людмила Кузьмина. - Все подводилось, чтобы обналичить деньги социальной субсидии, тот самый миллион 96 тысяч, который нам полагался по постановлению Правительства РФ. Ведь использовать их в строящемся доме было по закону невозможно. Вот и придумали куплю-продажу. И в мэрии Геленджика наверняка знали это.
И действительно, вскоре недостроенная многоэтажка на улице Пограничной, 52 внезапно оказалась самостроем. Мэрия Геленджика, мол, не давала разрешения на ее возведение. И дом пошел под снос. Миллионы рублей, вложенные дольщиками, растворились в чьих-то карманах...
Евгения Ивановна плачет, на нее тяжело смотреть.
- Как же так, - причитает она. - Я пережила блокаду, похоронила там половину семьи. Всю жизнь проработала и на заводах, и в поле, ветеран труда, а мой угол на старости лет у меня украли?
Вопросы без ответов
Ответить мне ей нечего...
Еще в 2010 году, когда стало понятно, что дом на Пограничной, 52 превращается в долгострой, обманутые дольщики начали обращаться в суды и правоохранительные органы. Но в течение 10 лет (!) уголовного дела так и не завели. Оно появилось лишь сейчас. Почему?
В Главке полиции Краснодарского края прокомментировать это, как и ход расследования, отказались.
Но вопросов, которые требуют ответа, много. Неужели в администрации Геленджика не знали, что уважаемый в городе господин Мещеряков возводит на улице Пограничной самострой? Это трудно представить: в небольшом городе все знают обо всех... А если знали, то почему рекомендовали Евгении Иорданиди и многим другим людям покупать квартиры в доме, заранее обреченном на снос? И кто в течение 10 лет мешал в расследовании этого дела? Ведь все жалобы обманутых людей, даже письма на имя президента страны, почему-то возвращались в мэрию Геленджика. И на этом каким-то чудным образом их движение заканчивалось без результата.
Но чудес, как известно, не бывает, особенно в бюрократической среде. В мэрии Геленджика разговаривать на эту темы, мягко говоря, не желали. И не потому, что помощником главы города трудится сын господина Мещерякова. А скорее от того, что дела эти давно минувших лет. Сменилась команда. Большинство старых чиновников на заслуженном отдыхе: "Причем мы тут? Присылайте запрос"...
Понять это можно. Трудно понять другое - равнодушие вновь набранных чиновников к судьбе обманутой блокаднице. На запрос редакции получаем ответ, в котором коротко излагается отретушированная история: "Иорданиди Е.И. состояла на учете граждан в качестве нуждающихся в жилых помещениях... В 2010 году ей была предоставлена социальная выплата... Указанная денежная выплата была реализована.. В последующем приобретенное жилое помещение продано"... И заключительный аккорд: "Обращений по жилищному вопросу от Иорданиди Е.И. в администрацию муниципального образования город-курорт Геленджик не поступало".
Не знаю как у вас, а у меня уважаемый читатель, после этого в глазах невольно появляется самодовольный чиновник с разведенными руками: "Сама виновата..."
Уголовное дело по афере с квартирами на улице Пограничной, 52 сейчас завершается. Будет суд. Но какое бы решение ни было вынесено в отношении фигурантов дела, оно не будет касаться возврата похищенных у дольщиков средств. Осудят только виновных в мошенничестве. И в стороне, как обычно, останутся чиновники мэрии города, которые породили эту ситуацию.
Удастся ли вернуть свои деньги 86-летней блокаднице Ленинграда Евгении Иорданиди - тоже большой вопрос. Она должна дождаться итогов этого суда и подать затем новый иск о возмещении ущерба. И еще раз дождаться решения уже по нему.
Дай Бог, чтобы она дожила до этого дня...