В Свияжске состоялась премьера оперы "Лодка" на Волге
Опера "Лодка" стала завершающей в "Свияжской трилогии" Александра Маноцкова. Если первые две "Сны Иакова, или Страшно Место" (лауреат "Золотой Маски" 2019 года) и "Красный сад" были навеяны историей острова, богатой на драматические события, то идея третьей возникла из самого пространства Свияжска. Разве может композитор-экспериментатор, уже поставивший два спектакля в "декорациях" музея-заповедника, удержаться от возможности сыграть прямо на воде? Историческая основа у оперы тоже была. Оказывается, в старину существовал незамысловатый жанр народной драмы "Лодка". Иногда представления носили названия "Черный ворон" или "Разбойники". Но суть оставалась та же - "атаман" предлагает "шайке" по очереди исполнять разные песни. Александр Маноцков решил реконструировать это действо, но в современной интерпретации.
Свияжский архитектор Павел Тиняев, по просьбе режиссера, взялся за воссоздание косного струга - одиннадцатиметрового весельного судна. Таких на Волге не делали уже лет пятьдесят, мастера перевелись, пришлось потрудиться. Получилось, что партитура была написана гораздо раньше, чем построена лодка. Только вначале августа струг впервые спустили на воду, а вначале сентября состоялись первые репетиции под открытым небом. В опере задействовали закаленных в предыдущих постановках Маноцкова артистов Государственного камерного хора РТ под управлением Миляуши Таминдаровой и музыкантов молодежного оркестра Sforzando Данияра Соколова.
И вот премьера. У берега покачивается струг. Восемь ушкуйников лежат на причале. По обе стороны от них расположились аккордеонист и гобоист (для остальных музыкантов оркестровой ямой послужила плавучая пристань). У входа в пирс стоит атаман. Мизансцена завораживает даже без музыки. Главарь начинает созывать свою шайку. Состав у нее весьма представительный: Стенька Разин, Гришка Отрепьев, Ванька Каин. Короткие диалоги сменяются залихватскими разбойничьими песнями. Звучат здесь и частушки. Как такового действия не происходит - лихие люди собираются в поход. Да и, признаться, от сюжета ничего не ждешь, привычные театральные законы перестают работать на этом месте.
Тем временем на заднем плане возникает пара влюбленных: она в белом напоминающем свадебное платье, он - в чем-то вроде фрака и при цилиндре - странные "гости из будущего". Словно Онегин с Татьяной забрели сюда из классической оперы. Атаман, сразу же положивший глаз на чужую невесту, требует доставить ее на борт. Начинается неравная схватка жениха с ушкуйниками, но, как ни странно, погибают в ней все. Казалось бы, вот и финал, но нет. Души разбойников, запевая "Вниз по матушке, по Волге", садятся в косный струг и отчаливают. Символический ход, казалось бы, очевидный - они отправляются в загробный мир. Но для жителей Свияжска эта метафора имеет вполне земное измерение: на острове нет своего кладбища - хоронят на другом берегу.
Косный струг под мерные взмахи весел удаляется вдаль, песня звучит все тише, а публика, словно в трансе, наблюдает за силуэтом лодки. Проходит, минута, три, пять, десять. Голоса артистов еле доносятся, зато хорошо слышен плеск волн. Это исполняет финальную арию сама Волга, пожалуй, главная героиня оперы.
Александр Маноцков, композитор:
- Моя задача была не в том, чтобы вписаться в пространственный контекст Свияжска. Я постарался присвоить его, сделать так, чтобы он работал на меня, и сложилось впечатление, что это все наши декорации. Небо - как задник. Когда я придумывал оперу, то представлял медленное время, какое было в народном архаическом театре. Это вызывает созерцательное состояние особенно в сочетании с водой.
Нияз Яруллин, артист Государственного камерного хора РТ:
Мы так рады были вырваться из наших затхлых городских квартир на эту постановку. И хотя я "сухопутная крыса", то даже научился здесь грести. Пелось здесь замечательно. Обратите внимание, что народные песни - они же километровой длинны, но когда исполняешь их на реке, это совершенно не утомляет. А теперь представьте себе ровно то же самое, но в концертном зале - публика умрет от скуки. Мне всегда казалось, что вода говорит с нами на каком-то языке, который мы не можем понять. И, возможно, музыка, написанная для этой оперы, станет ключом к расшифровке.