Острая любовь к России осталась завещанием в стихах Новеллы Матвеевой

В канун первого снега, глядя на пролетающие снежинки, я всегда вспоминаю Новеллу Николаевну Матвееву. 7 октября - день рождения Новеллы Матвеевой. В честь этого дня хочу поделиться с вами письмом поэта Геннадия Красникова, который много лет дружил с Новеллой Николаевной.

"Здравствуйте, дорогой Дмитрий!

Вы просите меня вспомнить о последней встрече с Новеллой Николаевной. Это было в начале лета 2016 года. Новелла Николаевна собиралась на дачу, на Сходню, я тоже уезжал из Москвы до осени. Договорились, что Новелла Николаевна будет работать над готовящимся к изданию "Дневником" - переписывать старые записи, начиная с 1950-х-1960-х годов, переходя к нашим дням.

Это сейчас я знаю, какой неподъемный труд предстоял: наследник Матвеевой, ее племянник Павел Калугин, обнаружил более 500 старых дневниковых тетрадей. Часть переписанных от руки фрагментов хранилась у меня, поскольку я должен был складывать книгу из вторых экземпляров, но в основном это были совсем новые записи, словно Новелла Николаевна торопилась отразить текущее время. Я же просил побольше текстов из другой, более ранней эпохи, когда поэтесса и ее поколение входили в литературу, как это происходило, как складывались отношения с коллегами, с властью, с эпохой...

На прощанье Новелла Николаевна, как всегда за сорок лет нашей дружбы, по-детски, чуть торопливо, протянула руку с припухшими больными суставами, которые уже давно мешали ей полноценно работать.

Не первый раз мы вот так и раньше расставались на лето, никакого предчувствия не было.

Попрощавшись, мы не попрощались. Впрочем, это обычная история человеческих отношений. Кто же мог знать?..

Многие недоброжелатели в последние годы ставили в вину Новелле Матвеевой, что она, мастер стиха, иронии, тонкий лирик, романтик, словно бы "родом из Серебряного века", - вдруг с тем же поэтическим блеском стала писать политическую сатиру, публицистику, отзываясь на самые актуальные и трагические события в стране и в мире.

Это было ее восстание против сытой обуржуазившейся элиты, которую она называла "Ылитой", а приватизацию - придуманным ее мужем Иваном Киуру и пущенным в народ термином "прихватизацией"!..

"Простую майку невозможно купить", - сокрушалась она, когда вокруг ее дома в Камергерском переулке, где она жила, на месте обычных магазинов стали возникать дорогие бутики для богатых.

Одно из самых горьких ее пророческих эссе "Почему у нас гениев нет" посвящено тому, что современная культура предала традицию Достоевского, отвернувшись от проблемы маленького человека, от униженных и оскорбленных, от замерзающих на улице бездомных бомжей.

Ее любимым писателем был сострадающий людям Диккенс, а самым презираемым - Набоков, которому она не могла простить его, как она говорила, растлевающую детей "Лолиту" и сравнивала его со Ставрогиным.

Когда по всей стране в исторических городах начались поджоги старинных домов, чтобы на пепелище возводить потом особняки и торговые здания, Новелла Матвеева предлагала простой способ остановить это повсеместное уничтожение культурного наследия страны. "Достаточно принять закон, - говорила она, - по которому на месте уничтоженного старинного здания нельзя ничего возводить, кроме восстановления уничтоженного строения".

Эта эмоциональная, острая, сострадающая любовь к России, ее культуре, народу осталась как пронзительное завещание нам в дневниках и стихах замечательной русской поэтессы Новеллы Матвеевой..."

Новелла Матвеева. Из неопубликованного

Вы думали...

Вы думали, что я не знала,

Как вы мне чужды,

Когда, склоняясь, подбирала

Обломки дружбы.

Когда глядела не с упреком,

А только с грустью,

Вы думали - я рвусь к истокам,

А я-то - к устью.

Разлукой больше не стращала.

Не обольщалась.

Вы думали, что я прощала,

А я - прощалась.

1960

Хлебное поле

Бывает так в обманчивой юдоли,

Что мы не слышим

времени примет.

Бывает так, что люди поневоле

И счастливы, и в то же время - нет.

Округа зеленью сверкала.

Я снова, не снимая

фартука цветного,

Пускалась побродить.

Был странный год.

Он предварял восстание магнитов,

Протуберанцев, гневом знаменитых,

Большой луны,

туманов ядовитых, -

А мнилось - исцеление несет!

Лишь ветерки порхали

без забот.

И все, что ветерками колыхало,

Таинственно тогда благоухало,

Как бы в ответ

на заданный вопрос.

Разбуженные шелестом

и светом,

Вставали боги в дереве задетом,

И самым быстрым,

может быть, ответом

Был легкий дух

шиповниковых роз.

И чудилось мне дале

в хлебном поле

Лицо смеющееся.

Не твое ли?

Что говорить! - я знала,

что твое...

И плакала я в том луче волшебном,

На той опушке

между полем хлебным.

И лесом, стерегущим бытие.

Декабрь 2002 г. или февраль 2003 г.

Календарь (сонет)

Слежу, как временные циклы,

Остерегая от досад,

По кругу бегают, как в цирке,

А не вперед и не назад.

И утомителен закат, -

Когда, ярясь, - на те же цифры

Мотает огненные вихри

Бог Ра, лучами волосат.

Его тускнеет жаркий диск.

Но, несмотря на тягость мига,

Перечить, - только множить риск.

Так подождем чего-нибудь!

И в далях выровняет путь

Золотогривая квадрига.

2009

Подготовка и публикация Павла Калугина

Пишите Дмитрию Шеварову: [e-mail]