Благотворительный фонд "Круг добра" добился первых успехов в помощи детям
О том, что уже удалось сделать, какие проблемы приходится решать, "РГ" рассказал глава фонда, член Общественной палаты, протоиерей Александр Ткаченко.
Александр Евгеньевич, можете ли вы подвести первые итоги работы в этом году?
Александр Ткаченко: Наверное, подводить все итоги пока рано - еще не завершены процедуры отбора заболеваний. Но самые главные итоги уже очевидны. Первый из них - качественное изменение в жизни родителей детей с тяжелыми орфанными заболеваниями, и эта разница колоссальна. Раньше помощь им нужно было искать, и многие родители ходили по судам и с протянутой рукой собирали средства в социальных сетях. Сейчас все пациенты с орфанными заболеваниями полностью обеспечены тем лечением, которое им назначено врачом. У нас нет ни одного пациента, например, со спинально-мышечной атрофией (СМА), который не был бы полностью обеспечен лекарствами, какие ему назначил врач, причем не только до конца этого года, но и включая первый квартал следующего года. Второй итог - им гарантировано лекарственное обеспечение и медицинская помощь на весь период до 18 лет. Лекарства будут закупаться с запасом на год и с переходом на первый квартал следующего года. Статус фонда, который создан по инициативе президента и обеспечен финансами за счет повышения ставки налогообложения, обеспечивает гарантии того, что помощь будет сохранена. Средства, которые поступают в фонд, - это так называемый социальный народный бюджет. Общество созрело до того, чтобы часть своих средств отдать на помощь самой незащищенной группе населения - детям с орфанными заболеваниями. Предложение президента было поддержано людьми, которые этот налог платят. А если говорить о цифрах, то вот они: в перечень заболеваний, по которым фонд обеспечивает лекарствами, уже включено 44 нозологии. Мы закупаем 37 наименований лекарств и 5 видов медицинских изделий. Под нашей опекой более тысячи восьмисот детей, которым помощь уже предоставлена, или по закупкам для них заключены контракты. Еженедельно к нам поступает 50-70 новых заявок, которые в течение двух недель обрабатываются, и принимается решение о закупке. На данный момент сумма средств, направленных на реализацию задач фонда, составляет 37,9 миллиарда рублей.
Цифры говорят сами за себя. Тем не менее по телевидению регулярно некие фонды собирают деньги для детей со СМА. Родители просто не в курсе, куда обращаться со своей бедой, или за этим стоит что-то другое?
Александр Ткаченко: Конечно, родители имеют право обращаться к обществу за помощью. И очень важно, чтобы деятельность общественных и благотворительных организаций была нацелена на то, чтобы ответить на этот запрос и помочь родителям - организовать для детей образовательные программы, обучающие, реабилитационные. Но что касается лекарственного обеспечения, повторюсь: все пациенты со СМА, которые выявлены и обратились за помощью, обеспечены лечением на десятки миллионов рублей каждый - одним из трех препаратов, которые сегодня используются для лечения СМА в России. И лечение проходит успешно. Мы видим, что меняется в лучшую сторону их состояние, что применение этих лекарств остановило прогрессирование инвалидности у ребенка. Это подтверждает правильность врачебного назначения. Но надо понимать, что лекарства такого уровня назначаются врачебной комиссией лечебного учреждения. Если препарат еще не зарегистрирован в нашей стране, то его назначает федеральный консилиум. Каждое решение утверждается на экспертном совете фонда, куда входят ведущие специалисты из разных федеральных медицинских центров страны. Так вот ни один из этих случаев, на которые сейчас происходят сбор средств - а мы знаем, что их около 25, - не подкреплен коллегиальным решением врачей. Некоторое время назад я обратился к этим специалистам с тем, чтобы оценить накопившийся опыт и критерии назначения этого препарата, которые они приняли в феврале текущего года в так называемом "консенсусе". В последнее время мы были свидетелями дискуссий между разными федеральными центрами по назначению препарата конкретным детям: в некоторых случаях часть врачей была готова выйти за рамки текущих возрастных ограничений. Очевидно, возрастные критерии будут уточнены. Однако это не отменяет того, что сегодня сформировано ложное представление о возможностях этого препарата для лечения СМА, как о некоей "золотой пилюле", волшебном лекарстве, после которого любой ребенок встанет и пойдет. К сожалению, это не так.
Препараты назначают исходя из клинической картины, а не по выбору родителей. Фонд покупает то лекарство, которое назначают врачи. Мы видим сборы, которые ведутся без медицинского назначения и перспектив его получить. А значит, какие-то деньги будут собраны, но препарат не будет легально завезен в нашу страну. Возможно, общество должно провести расследование подобных случаев. Я думаю, что в итоге такие сборы сойдут на нет.
А каков порядок работы фонда? Родители сами к вам обращаются или вы действуете через органы здравоохранения на местах?
Александр Ткаченко: Порядок получения заявок определен постановлением правительства. Их направляют органы управления здравоохранением регионов - за подписью руководителей. В заявке указываются расчет потребности, количество флаконов, которое необходимо пациенту, и грузополучатель. Именно поэтому верифицированная подпись руководителя подтверждает правильность назначения и расчетов. К заявке прилагается ряд документов - выписки, экспертизы, решение консилиума, личные документы детей. Обычно в органах здравоохранения все они есть. Если нет, то они есть у родителей, но когда возникает какая-то сложность с передачей документов, подключается наш фонд: мы помогаем родителям сформировать их комплект и направить его нам. Начала работать информационная система, которая находится в защищенном контуре единой государственной информационной системы в сфере здравоохранения, позволяющем обеспечить сохранность персональных данных. Регионы направляют нам документы в этой системе. Но уже есть возможность и у самих родителей подать заявку через портал госуслуг, приложив имеющиеся у них документы. И она одновременно появляется как у нас, так и в органе здравоохранения региона. Так мы можем контролировать скорость комплектации заявки, ее верификацию, видим, как регион выполняет обязательства по скорейшему направлению заявки, в случае необходимости помогать региону и т.д. Эта же система позволяет информировать родителей или законных представителей ребенка обо всех этапах рассмотрения заявки: когда прошел экспертный совет и получено решение, когда заключен договор на поставку, сколько флаконов лекарства у них осталось. Это обеспечивает прозрачность деятельности фонда и, конечно, упрощает многие процедуры.
Сейчас вы планируете следующий год работы. На чем основаны эти планы: на анализе статистики за текущий год, научных прогнозах, сколько пациентов может прибавиться?
Александр Ткаченко: За прошедший период экспертный совет фонда рассмотрел все орфанные заболевания у детей, для которых есть патогенетическое лечение, то есть эффективные лекарства. Мы проводим анализ их применения. И в следующем году вынесем его результаты на экспертный совет, чтобы он оценил, насколько выбранный метод терапии эффективен или, может быть, необходимо сменить препарат на новый или более эффективный. Сейчас на 3-4-й стадиях клинических исследований находятся новые препараты, которые в следующем году выйдут на рынок. Мы, исходя из доказанной эффективности, будем принимать решение о включении их в перечень фонда. Практически каждую неделю мы рассматривали новые заболевания, новые лекарственные препараты. Недавно, например, экспертный совет рассмотрел первичные иммунодефициты, для которых будет закупаться иммуноглобулин для подкожного введения, и ряд других. Это приводит к необходимости планировать затраты - с учетом того, что будут появляться и новые пациенты. Планируем, что расширенный неонатальный скрининг будет выявлять пациентов на самом раннем этапе, и мы сможем обеспечить их лечением как можно раньше, чтобы остановить развитие инвалидизации. Это тоже важный элемент планирования. Наши планы вынесем на экспертный совет, после чего будут приняты решения о том, до каких пределов полномочия фонда необходимо расширять. Неоднократно обсуждался и на экспертном совете, и в Общественной палате, и в правительстве вопрос о включении в попечение фонда молодых взрослых. Сейчас мы обеспечиваем детей до 18 лет. Но нельзя же их бросить сразу после достижения этого возраста! Система здравоохранения должна иметь время, чтобы встроить молодого человека в свои алгоритмы, заложить деньги в бюджет региона на его лекарственное обеспечение. Поскольку лекарства дорогие, такие затраты регионы должны планировать. Поэтому и обсуждается вопрос о возможности фонда поддерживать пациентов, достигших 18 лет, хотя бы еще какой-то период для того, чтобы переход прошел безболезненно.
Фонд финансируется практически из федерального бюджета РФ. Но благотворительность предполагает все-таки участие и других источников, в частности добровольных пожертвований граждан. Рассматриваете ли вы такую возможность?
Александр Ткаченко: В начале своей работы мы поставили цель разработать прозрачный механизм использования тех средств, которые нам доверили. Поэтому сбор благотворительных взносов не был приоритетом на начальном этапе. Но эффективность работы фонда и достигнутые результаты обратили внимание на фонд многих видных общественных деятелей. И для нас было очень значимо, когда главный редактор "Новой газеты" Дмитрий Муратов, став лауреатом Нобелевской премии мира, принял решение часть премии направить в фонд "Круг добра". Это, конечно, значительная помощь. После такого решения мы задумались о том, как правильно выстроить политику фандрайзинга. Начнем с того, что разработаем и представим на общественное обсуждение документы, которые будут регламентировать фандрайзинговую деятельность фонда. Это антикоррупционная политика, документы о том, какие формы сбора средств фонд может использовать, какие фонды могут быть партнерами "Круга добра". Ведь ясно, что президентский фонд должен сохранять чистоту своей репутации, поэтому партнерство с организациями, которые запятнали себя в каких-то неблаговидных поступках, невозможно.
Входит ли в ваши заботы контроль эффективности применения препаратов, которые приобретены за счет фонда? Можно ли вернуть препарат, если он оказался неэффективен?
Александр Ткаченко: Мы ведем регулярный контроль за клиническим состоянием каждого ребенка. Процедура смены терапии - это привычный и необходимый элемент работы фонда. К сожалению, ее иногда приходится менять по причине ухудшения, а иногда и из-за улучшения состояния. В этих случаях препарат может перераспределяться другому пациенту, а ему назначается новый. Приходит новая заявка из региона, в которой решением врачебной комиссии запрашивается другой вид лечения. И в этом случае мы это лечение оперативно начинаем. Для того чтобы не было задержек, перераспределяем препарат из имеющихся запасов. Потом запасы пополняются рутинной закупочной процедурой.
На протяжении последних 10-15 лет обсуждаются возможности снижения стоимости запредельно дорогих препаратов с помощью различных форматов, которые используются в мире: долгосрочные контракты на поставку, модели риск-шеринга и кост-шеринга, консолидированные закупки и т.д. Обсуждаете ли вы такие возможности?
Александр Ткаченко: Конечно, мы понимаем, что сэкономленные таким образом средства тоже можно будет направить на помощь детям. Но эти технологии еще никогда не применялись в нашей стране. И было бы неправильным начать их применение без оценки их эффективности и анализа процедур, по которым эта оценка может производиться. Поэтому мы проводили ряд консультаций со специалистами, которые знакомы с международным опытом их применения, говорили об этом и на встрече со всеми ведущими фармкомпаниями и дистрибьюторами 11 ноября в Общественной палате. Аналитическую записку о формах применения этих технологий мы готовим и представим Минздраву России. Но в дополнение отмечу, что процедура закупки незарегистрированных препаратов идет в рамках переговоров с фармкомпаниями, в результате которых мы достигаем значительного снижения цены. По некоторым лекарствам достигнуто снижение цен от 20 до 60 процентов
Позитивные результаты работы фонда не могут не радовать. Но мне кажется, что без проблем тоже не обошлось. Расскажите о них, пожалуйста.
Александр Ткаченко: Конечно, сложности есть. Одна из них состоит в том, что в регионах ощущается нехватка специалистов по орфанным заболеваниям. Врачи не всегда могут поставить точный диагноз, правильно рассчитать потребность в препаратах. Поэтому мы проводим образовательные вебинары и конференции, чтобы специалисты повышали свою квалификацию. К сожалению, есть сложности в коммуникации родителей с органами здравоохранения регионов. Не всегда со стороны лиц, принимающих решение, есть доброжелательность и понимание тех проблем, с которыми сталкивается семья. Это вызывает напряженность в обществе и не позволяет сформировать необходимое доверие к деятельности фонда со стороны родительского сообщества. Поэтому мы попросили в каждом регионе выделить одного-двух специалистов, которые будут ответственны за обеспечение коммуникации с родителями. Это люди, которые согласились публиковать свои мобильные телефоны и электронные адреса на сайтах министерств здравоохранения регионов. Они есть и на сайте фонда, чтобы обеспечить оперативный контакт с родителями, которые могут звонить им напрямую и задавать вопросы о назначении препарата, остатках на складе и пр. Например, лекарственный препарат для лечения СМА фонд поставляет родителям от первого телефонного звонка мамы до начала лечения за 10-14 дней. Но бывает, что регион заявку оформляет в течение двух месяцев и дольше. Конечно, это недопустимо, и стыдно об этом говорить. Я думаю, что в будущем мы сможем улучшить коммуникацию родителей и регионов.
Есть и еще одна проблема, которая вызывает беспокойство. В фонд обратились несколько фармкомпаний, которые уведомили, что препарат, который они производят, в ближайшее время будет зарегистрирован в РФ. Согласно действующим правилам, после регистрации лекарственное средство поставляется только в российской упаковке. Так вот с момента регистрации до доступности этого препарата в российской упаковке проходит от 6 до 9 месяцев. Весь этот период препарат фактически недоступен, и мы не знаем, как фонд сможет закупать эти лекарства, и опасаемся, что дети могут остаться без них. Сформировать запас по части препаратов мы не можем, поскольку закупка персонифицирована для каждого пациента. Эта тема поднималась и в Общественной палате, в Минздраве России, но пока, видимо, решение не найдено. А вопрос очень остро встанет в ближайшее время. Необходимо принять решение о возможности поставки этих препаратов в международной упаковке. Как видите, проблем и забот у фонда достаточно.