"Что происходит на свете? - А просто зима": 100 лет Юрию Левитанскому

Кажется, сама судьба готовила его к тому, чтобы он стал фронтовым поэтом. Как его друг и сокурсник по ИФЛИ (Институт философии, литературы и истории) Семен Гудзенко, с которым они вместе, будучи еще студентами, добровольцами ушли на войну и в начале ее вместе составляли один пулеметный расчет.
В. Плотников

Тем более что военный путь Левитанский прошел сверх меры. Был пулеметчиком, военным корреспондентом, печатался во фронтовых газетах, отмечен многочисленными боевыми наградами. Участвовал в обороне Москвы, дошел до Праги, откуда в 1945 году с армией был переброшен на Дальний Восток, где принимал участие в Советско-японской войне. Демобилизовался в звании лейтенанта лишь в 1947 году.

Но жизнь и особенность таланта Юрия Левитанского распорядились иначе. Его первый поэтический сборник "Солдатская дорога" (1948), вышедший в Иркутске, где Левитанский после войны прожил десять лет, прошел незамеченным. Известность пришла к нему в Москве, где в конце 50-х годов поэт учился на Высших литературных курсах в Литинституте.

В 1959 году выходит его поэтический сборник "Стороны света". В нем уже отчетливо проявляется главная особенность его поэзии - это удивительное сочетание вечного и земного, космического и самого обыденного.

Древнее,

неразгаданное пространство

смотрит на землю

холодно и бесстрастно.

В темных глубинах

маленькой светлой точкой

спутник сейчас проходит

орбитой точной.

Чтоб заглянуть

в безвестные те высоты,

ни к чему ни двадцатый этаж,

ни сотый.

Лучик зеленый,

парящий в туманных сферах,

виден отчетливо

в этих осенних скверах,

где под грибком раскрашенным

из фанеры

утром играют в шашки

пенсионеры,

где возле булочной

пахнет горячей сдобой -

здесь, на земле этой будничной,

строгой и доброй.

Б. Окуджава и Ю. Левитанский, конец 1960-х годов, Москва. Фото: Фонд наследия Юрия Левитанского

Неслучайно следующий сборник, вышедший в 1963 году, он назвал "Земное небо". Здесь ярко проявилась еще одна особенность стихов Левитанского - их неподражаемая ирония. Одно из стихотворений называлось хулигански: "Стихотворение, в котором появляется гусь":

А перед моими глазами

проходит блистательный гусь.

Нисходит он, как благодать,

ко мне на окошко садится,

и то, что он важная птица,

по перьям легко угадать.

Он весь как изящный сосуд

холодного высокомерья.

Он мне говорит:

- Эти перья

удачу тебе принесут. -

И он говорит мне:

- Прошу,

возьми их, мне вовсе не жалко.

Мне даже становится жарко,

когда я их долго ношу.

Бери их себе

и пиши,

как тот гениальный поручик,

который не знал авторучек,

а были стихи хороши.

Ю.Левитанский в мастерской Вадима Сидура. Фото: Э. Гладков

В будущем способность к иронии сделает Левитанского одним из самых известных пародистов, любимцем 16-й полосы "Литературной газеты" "12 стульев", которая появилась в 1967 году и с тех пор имела такую огромную популярность, что ради нее многие читатели и стояли в очереди за подпиской на "Литгазету". Пародии Левитанского были весьма бесхитростные по смыслу, но виртуозные по технике. Пародия для того, кто в этом понимает, непростой жанр. Здесь нужно не просто зубоскалить, но чувствовать стиль и нерв чужого стихотворения. Свои пародии Левитанский писал на мотив считалочки "Раз, два, три, четыре пять. Вышел зайчик погулять. Вдруг охотник выбегает, Прямо в зайчика стреляет". Вот как звучали на этот мотив спародированные стихи Беллы Ахмадулиной:

О ряд от единицы до пяти!

Во мне ты вновь сомнения заронишь.

Мой мальчик, мой царевич, мой звереныш,

не доверяйся этому пути!

Душа твоя звериная чиста.

Она наивна и несовременна.

Длина твоих ушей несоразмерна

внезапной лаконичности хвоста.

А это "зайчик" Андрея Вознесенского:

Шагадам, кричу, магадам.

Hе отдам!

Пятый день по следу лечу,

чу чую мочу.

Hичего - все равно доскачу.

Hичего - что не по годам.

Шагадам, кричу, магадам.

Hервы, что ли, отключены?

Ветчины хочу, ветчины!

Hе морковное е-мое.

Hе капустные кочаны.

А хочу получить свое.

Ветчины хочу, ветчины!

Фото: Виталий Арутюнов/ РИА Новости

Широкую литературную известность Левитанскому принес сборник 1970 года "Кинематограф". С этой книги начинается уже не только выдающийся поэт, но и автор стихов, которые так и просятся быть исполненными как песни. Стихотворение, давшее название сборнику и стала знаменитой песней, которую много раз исполнял актер Андрей Миронов:

Жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!

Кем написан был сценарий? Что за странный фантазер

этот равно гениальный и безумный режиссер?

Как свободно он монтирует различные куски

ликованья и отчаянья, веселья и тоски!

Он актеру не прощает плохо сыгранную роль -

будь то комик или трагик, будь то шут или король.

О, как трудно, как прекрасно действующим быть лицом

в этой драме, где всего-то меж началом и концом

два часа, а то и меньше, лишь мгновение одно...

Жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!

В будущем песни на стихи Юрия Левитанского станут всенародно любимыми. Их будут распевать туристы у костра, даже не зная толком, кто автор этих строк:

Каждый выбирает для себя

женщину, религию, дорогу.

Дьяволу служить или пророку -

каждый выбирает для себя.

Каждый выбирает по себе

слово для любви и для молитвы.

Шпагу для дуэли, меч для битвы

каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает по себе.

Щит и латы. Посох и заплаты.

Мера окончательной расплаты.

Каждый выбирает по себе.

Фото: wikipedia.org

И наконец трудно назвать стихотворение, которое стало бы таким популярным, как "Диалог у новогодней елки" Юрия Левитанского, которое супруги Сергей и Татьяна Никитины исполнили в фильме Владимира Меньшова "Москва слезам не верит" 1979 года.

- Что происходит на свете? - А просто зима.

- Просто зима, полагаете вы? - Полагаю.

Я ведь и сам, как умею, следы пролагаю

в ваши уснувшие ранней порою дома.

- Что же за всем этим будет? - А будет январь.

- Будет январь, вы считаете? - Да, я считаю.

Я ведь давно эту белую книгу читаю,

этот, с картинками вьюги, старинный букварь.

- Чем же все это окончится? - Будет апрель.

- Будет апрель, вы уверены? - Да, я уверен.

Я уже слышал, и слух этот мною проверен,

будто бы в роще сегодня звенела свирель.

- Что же из этого следует? - Следует жить,

шить сарафаны и легкие платья из ситца.

- Вы полагаете, все это будет носиться?

- Я полагаю, что все это следует шить.

- Следует шить, ибо сколько вьюге ни кружить,

недолговечны ее кабала и опала.

- Так разрешите же в честь новогоднего бала

руку на танец, сударыня, вам предложить!

- Месяц - серебряный шар со свечою внутри,

и карнавальные маски - по кругу, по кругу!

- Вальс начинается. Дайте ж, сударыня, руку,

и - раз-два-три,

раз-два-три,

раз-два-три,

раз-два-три!..

Родившийся в городе Козельце на Украине в 1922 году, прошедший войну, Юрий Левитанский был старше поколения "шестидесятников" Евтушенко, Вознесенского, Ахмадулиной... Но воспринимался он не как их предшественник, а скорее как старший товарищ. Их многое роднило - глубокий лиризм и одновременно смелые эксперименты в области поэтического образа, рифмы и ритмики. С другой стороны, много общего у него было и со своим поколением - Давида Самойлова и Бориса Слуцкого.

Судьба готовила Юрия Левитанского стать фронтовым поэтом. Но жизнь распорядилась иначе

Юрий Давидович Левитанский скончался в 1996 году, выступая на совещании в мэрии, где обсуждалось отношение интеллигенции к военным действиям на Северном Кавказе.

Похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве.

Афиша

- 22 января, в День рождения поэта в эфире телеканала Россия "К" в 17:45 (по мск.) состоится премьера документального фильма "Мой век". О поэте и его стихах размышляют и рассказывают Елена Камбурова - художественный руководитель Театра музыки и поэзии, Чулпан Хаматова - актриса театра и кино, Олеся Николаева - поэтесса, прозаик, преподаватель.

- 22 января, в День рождения Юрия Левитанского, в Большом зале Центрального дома литераторов состоится вечер его памяти: "Что же из этого следует? Следует жить!". В программе прозвучат произведения Юрия Левитанского в исполнении Полины Агуреевой, Дмитрия Быкова, Елены Камбуровой, Андрея Макаревича, Сергея Никитина, Александра Филиппенко, Чулпан Хаматовой, Дмитрия Харатьяна.

- 22 января в Большом зале консерватории прославленные музыканты исполнят программу в честь поэта Юрия Левитанского. На сцену выйдут звезды - пианист Денис Мацуев, виолончелист Александр Рамм, Большой симфонический оркестр им. П.И. Чайковского под управлением маэстро Владимира Федосеева, которые представят сочинения любимых юбиляром композиторов: Гайдна, Моцарта, Рахманинова.

- 10 февраля на Большой сцене "Гоголь-Центра" состоится премьера спектакля "Я не участвую в войне".

- Одним из ключевых культурных событий юбилейного года станет выставочный проект, посвященный жизни и творчеству поэта в Государственном музее архитектуры имени А.В. Щусева. С 16 мая по 26 июня во флигеле "Руина" пройдет выставка "Человек иронический" к 100-летию поэта Юрия Левитанского.

Юрий Левитанский читает стихи
Фото: Борис Кавашкин /Владимир Савостьянов/ ТАСС

Я был приглашен в один дом...

Снег этого года

Время, бесстрашный художник

Утро - вечер, утро - вечер, день и ночь...

Песни на стихи Юрия Левитанского
Фото: Борис Кавашкин/ ТАСС

Жизнь моя - кинематограф (Людмила Гурченко)

Фото: Виталий Арутюнов/ РИА Новости

Всего и надо (Татьяна и Сергей Никитины)

Поэты о Левитанском
Фото: Сергей Фадеичев/ ТАСС

Евгений Евтушенко - посвящение Левитанскому (это стихотворение поэт прочитал на похоронах поэта).

Ну что же, пора диссидентствовать снова,

Все с тем же зажравшимся быдлом в борьбе.

Нам нехотя дали свободочку слова,

Свободу не слушать, оставив себе.

И это убило поэта-солдата.

Носившего в сердце другую войну.

Когда не читавшие "Хаджи Мурата"

В кавказскую пропасть швырнули страну.

Безденежный, но бескорыстно и отважно.

И кровь как солдат

Принимавший всерьез,

Не куплен Госпремией,

Встал он однажды

И предупрежденье войне произнес.

Но вся государственная обслуга

Поэту надменно внимала едва,

А царь, да не батюшка,

Слушал вполслуха,

И в лоб его не проникали слова.

И трудно взойдя на предсмертную сопку,

Поэт, всей плеяды погибших посол,

Презревший предвыборную тусовку,

Сам сделал свой выбор -

Не выбрал позор.

Поэзия - слышимость каждого стона,

Поэзия - чувство безвинной вины.

Что царь, да не батюшка,

Видишь ли с трона

Еще одну жертву чеченской войны?

Прямая речь

Как ответил Юрий Левитанский на анкету Достоевского (из публикаций Фонда наследия Юрия Левитанского)

А. Вознесенский и Ю. Левитанский, 1980-е годы. Фото: М. Пазий

"Все, что я делал в своей жизни, - это искренне"

Юрий Левитанский:

- Ваше любимое изречение, афоризм?

- Мне нравится формула - не помню сейчас, кем она изобретена, - "все настоящие книги стоят на одной полке". Это я к тому, что есть любители определять, чья книга стоит выше, а чья - ниже. Если говорить об идеях и мыслях общего порядка - не специфически литературного, - то со временем, с возрастом все больше соглашаешься с тем, что "все проходит".

- Что вы цените в людях?

- В разное время своей жизни - разное. На сегодняшний день, например, - интеллигентность. Но сейчас наличие интеллигенции встречается реже, чем ее отсутствие. По-моему, самая главная причина наших нынешних бед - это отсутствие интеллигентности в самой интеллигенции.

- Человеческие недостатки, которые вы склонны прощать?

- Вы знаете, я незаметно для себя достиг довольно солидного возраста... И теперь в принципе я склонен прощать людям все. Я просто понимаю необходимость и неизбежность этого... Причем для меня - это не вычитанное откуда-то, а суть моего существа. А еще помните вечное - "не судите, да не судимы будете"! Я, например, какие-то вещи не принимаю, но судить остерегаюсь.

- Что вы цените в мужчинах?

- В последнее время все это так перемешалось - все наши прежние критерии: мужественность, твердость, умение быть опорой, - все это ценилось раньше. И я привержен именно этим нормам, но наша реальная жизнь все меньше дает таких примеров... Ибо женщины сейчас все чаще подставляют плечо, что должны делать мужчины.

- А в женщинах?

- Мои оценки женщин - они имеют начало тоже где-то там - позади. Далеко позади. Но эти черты мне и сейчас хотелось бы видеть в женщинах: доброта, нежность, мягкость...

- Ваше отношение к браку.

- Это институт, который себя - в какой-то мере - изжил. Он трансформируется в различные формы, и думаю, что и дальше брак будет трансформироваться. Хотя в основных своих чертах брак должен сохраниться, если жизнь в нашей стране будет налаживаться. Даст Бог!

- Что такое счастье?

- Счастье - это, вероятно, гармония... Гармония личности с идеалами, которые разделяет общество... Гармония с близкими и родными... Во всяком случае, это гармония во всех видах.

- Были ли вы счастливы?

- Если верить этим старинным словам - "Блажен, кто мир сей посетил в его минуты роковые..." - то можно было бы сказать "да". Таких роковых минут в моей жизни было, увы, достаточно. Более чем достаточно!

В одной из последних книг у меня есть "Послание к друзьям", и там такая мысль: даже если жизнь почти невозможна - все равно жизнь прекрасна. Ибо по прошлой войне я знаю, какова альтернатива.

Главная особенность его поэзии - сочетание вечного и земного, космического и самого обыденного

- Верите ли вы в судьбу?

- Да, безусловно. Это нечто, что было предназначено только мне, только вам - любому человеку... Остерегаюсь сказать: кем и как, но я в это верю.

- В какой исторической эпохе вы хотели бы жить?

- Наверное, это прозвучит грустно и банально, но ни для какой другой эпохи я не гожусь.

- Чем одним вы хотели бы облагодетельствовать все человечество?

- Вы знаете, в мои годы это несколько нереальная идея... Но если бы я вдруг стал кудесником, то постарался бы всем людям даровать счастье... Конечно, такое счастье, которого они пожелают...

- Был ли у вас соблазн другой жизни?

- В одной из моих книг у меня есть такие строки:

Если бы я мог начать сначала

Бренное свое существованье,

Я бы прожил жизнь свою

не так.

Я бы прожил жизнь мою

иначе.

Конечно, я об этом думал... Но ведь проблема не только в возможности другой жизни, но и в том, как ее прожить! А заканчивалось это стихотворение так: допустим, прожил я другую жизнь иначе, но потом-то было бы снова желание начать сначала! Господи, дай мне возможность прожить еще одну жизнь!

Ибо, сколько жизни этой

ни живи,

Как бы лодку эту ни качало,

Сколько в этом море ни плыви,

Всегда захочется начать

сначала.

- Какова главная черта вашего характера?

- Вот как бы так ответить, чтобы не очень уж похвалить себя, но и не обругать?! Я очень люблю в людях мягкость - и смею надеяться, что сам достиг этого. Чтобы было понятнее, я вам скажу, что для меня эталоном и в литературе, и в жизни был и остается Антон Павлович Чехов.

- Что бы вы хотели в себе изменить?

- Теперь уже нет. Поздно. Вот если бы начать сначала?!

- Кем бы вы хотели стать, если бы не были поэтом?

- В школьные годы я мечтал быть астрономом, очень любил все, связанное со звездным небом.

- Останется ли то, что вы сделали?

- Я никогда не только не переоценивал своей работы, но старался не давать ей вообще никакой оценки. Поэтому я робко надеюсь, что, может быть, хоть что-то останется.

- Ваше отношение к смерти?

- Стыдно, наверное, в этом признаться, но всю жизнь я смерти боялся. Хотя прошел четыре года войны - героем не был, но и трусом тоже не считался. Но смерти я боялся до войны, во время войны - и сегодня так же боюсь.

- Ваше отношение к Богу?

- Я был воспитан, как и большинство людей этого поколения, в духе атеизма. И воспитанием этого рода у нас занимались довольно серьезно. А потом, с годами, приходилось в себе это преодолевать. Если я достиг хотя бы того, что перестал быть атеистом, думаю, что завоевание это уже немалое. Сегодня я ближе к тем, кто верует, хотя считать самого себя верующим не смею.

- Ваше любимое воспоминание.

- Я не могу выделить одно - самое любимое воспоминание. Потому что жизнь прожита достаточно долгая и разнообразная... Мотало меня по всему свету - исколесил почти всю страну.... Потом - война, после войны - поездки за рубеж. Огромное количество воспоминаний - последние годы они просто не дают мне покоя...

- С вами случались чудеса?

- Наверное, самое большое чудо, что я прошел четыре года этой войны - и в самом деле, реально мог погибнуть каждую минуту, как погибли миллионы, - и я вернулся. Разве это не чудо?!

- Круг вашего общения.

- У меня были такие - уже давние - стихи, они так и начинались... "Все уже круг друзей, все уже..." И еще одна из четких формул, которые понимаешь с годами, только с годами... Это название известной книги: "Каждый умирает в одиночку". Конечно, это не значит, что человек не может умереть в окружении своих близких, но в каком-то высоком смысле он все равно остается один на один со смертью... А сейчас... и того очень узкого круга друзей у меня нет. Почти нет. И из другого давнего стиха на эту тему:

Остается напоследок

три-четыре телефона,

Три-четыре телефона,

куда можно позвонить.

Но это было очень давно - и в этом я вижу оптимизм молодости, сейчас я бы так не написал... Это очень много - три-четыре телефона...

- Какой вопрос вы хотели бы задать самому себе?

- Вообще я бы не хотел задавать себе никаких вопросов... Боюсь. Хотя, например... "А зачем ты жил на этом свете?" И ведь, по существу, у меня нет ответа! Поэтому я бы предпочел себе вопросов не задавать.

- Насколько искренне вы отвечали?

- Я думаю, что имею право сказать, что ответил искренне. Потому что все, что я делал в своей жизни, делал преимущественно искренне.

- А я искренне благодарю вас.

Владимир Перевозчиков 1993 год, осень.

Подготовила Наталья Соколова