Сергей Казарновский: С чем, кроме ЕГЭ, должен идти в университет выпускник школы
"Чтобы учить маленьких детей, нужно огромное сердце", - подушка с таким принтом лежит на диване. За дверью - вешалка в виде линейки. Стена увешана фотографиями и рисунками детей - места свободного нет. На картинках и фото - и ребята в образе директора (с подрисованными усами), и директор в образе, например, Чарли Чаплина. Это не просто интерьер приемной Казарновского, а яркие штрихи к портрету самого директора.
- А, Максим, привет, садись, - интервью уже началось, но в кабинет заглядывает вихрастый подросток. "Можно?". Можно. Максима вызвали к директору: на перемене он грубо обратился к однокласснице.
- Вот смотри, Макс, ты же знаешь, что такое мат? - спокойно спрашивает Казарновский. - Верно, это бранные слова. А почему бранные? Потому что так раньше ругались вояки на поле брани. Понимаешь? Мы здесь не на поле брани. Пожалуйста, подойди к Лене и извинись.
Вот вам и "вызвали к директору". И обучение, и воспитание, и экскурс в историю. Не страшно, а полезно.
Сергей Зиновьевич, на недавнем совете экспертов в "РГ" было предложено ввести возрастной порог при поступлении в вузы - обсуждали громкую историю с девятилетней первокурсницей. Но несколько ректоров уже высказались против: мол, неосмотрительно менять законодательство на основе одного лишь кейса. А вы как думаете?
Сергей Казарновский: Конечно. Не в этом же дело. Что, мы не слышали про 75-летних студентов? Но! В американские университеты, например, для поступления нужно представить отчет о числе отработанных волонтерских часов. Кстати, выпускникам "Класс-Центра" мы даем такой документ.
Может, портфолио, о котором сейчас заговорили, станет решением? Когда в вуз нельзя без определенного количества достижений?
Сергей Казарновский: Я ровно про это. И волонтерство как раз очень внятный показатель "взрослости", как мне кажется. В сегодняшних портфолио очень много всякого мусора. Насмотрелся. Но сегодня, по большому счету, никакого фильтра, кроме ЕГЭ, на "входе" в вуз нет.
Вообще, чем отличается детство от недетства? Способностью брать на себя ответственность. Чем отличается средняя школа от высшей? Абсолютная несвобода в первой и, соответственно, безответственность. И бесконечное количество степеней свободы во второй и полная собственная ответственность за результат.
Как вы думаете, почему девятилетняя Алиса Теплякова все-таки оказалась в вузе?
Сергей Казарновский: Когда я услышал эту историю, сразу вспомнил один случай. В конце 80-х мы снимали квартиру в известном "ажурном" доме на Ленинградском проспекте в Москве. Начало января, утро, минус 20. Перед работой как обычно выгуливал собаку. И вдруг оторопел: вдоль проспекта брела полураздетая босая девочка. Мимо торопились закутанные прохожие, оглядывались и - шли дальше. Я догнал девочку, и как только тронул за плечо, она "рассыпалась" - едва успел подхватить на руки. Вызвал "скорую"... Оказалось, девочка-подросток сильно разругалась с родителями на почве влюбленности и убежала из дома в чем была - видимо, так силен был шок.
Сколько людей прошло вот примерно так мимо Алисы? Множество. Почему? Мне непонятно. Я уже говорил: девять лет - это даже не подростковый возраст, это другой способ понимания мира. И время активного развития. Его ни в коем случае нельзя пропускать. А дети, которые поставлены в рамки "самых лучших" или, как Алиса, "самых умных", боюсь, перескакивают его огромными прыжками. Зачем? С маленькими детьми можно разговаривать о чем угодно - и это безумно интересно. Просто говорить. Но не требовать каких-то определенных знаний. Тем более знаний уровня высшей школы.
О чем и как разговаривать с малышами?
Сергей Казарновский: Перед приемом в первый класс мы всегда знакомимся с ребятами: собираем их вместе и попросту валяем дурака - играем, болтаем. Человек 6-7 педагогов - музыканты, психологи, предметники - и 8-10 детей. Мы, взрослые, конечно, задаем вопросы. Например, однажды я спросил: "Кто из вас уже занимался музыкой?". Кто-то рассказал про фортепиано, кто-то про скрипку. А один мальчик поднял руку и сказал: "Да, занимался и занимаюсь - я слушаю радио Ретро FM". И это был точный ответ на наш вопрос. Он занимался музыкой, а не играл на инструменте. Другой взгляд, другой ракурс - и таких, как он, - много.
Еще один случай: девочка рассказывала про свою семью и упомянула троюродного брата. Решил уточнить, кто это? Честно, я сам с трудом бы ответил. Дитя без паузы отвечает: "Это то же самое, что троюродная сестра, только мальчик". Она не боится ошибиться - у нее еще нет этого школьного страха ответить неправильно. И это прекрасно.
Говорить можно о чем угодно и получать самые неожиданные и тем более замечательные ответы. Педагог - это тот, кто решил и смог посвятить свою жизнь бесконечным разговорам с детьми. Но есть проблема: вузовским преподавателям сложно общаться с девятилетками. Они заточены под другой возраст.
Но ваша школа учит детей одаренных, талантливых?
Сергей Казарновский: Нет, я бы не ставил эти слова в один ряд. Что касается одаренности, то здесь я согласен с академиком РАО, психологом Александром Асмоловым. Мы давно вместе работаем и пришли к единому пониманию одаренности - это когда есть сильнейшее желание что-то делать, до того сильное, что не делать - невозможно.
Одаренность - одно, а талант - другое?
Сергей Казарновский: Я повторю фразу, которую когда-то Михаил Жванецкий сказал про Райкина: "Талант - это очень просто. Это переживать за других". Когда ваши способности начинают реализовываться для кого-то - вот это уже талант. В остальных случаях я говорю, что человек - способный. Задача школы - помочь способным детям развивать свои способности.
А вообще, какая главная способность, которую надо бы развивать в школе?
Сергей Казарновский: Сегодня очень важно быть личностью, способной работать в команде. А командная история так или иначе провоцирует на появление чувства ответственности. Команда - это не только ты, это и еще кто-то. А чувство ответственности - граница взрослости и детства. И это не вопрос возраста. Есть люди, у которых этого чувства не возникает ни в 20, ни в 40 лет.
О воспитании:
- Воспитывает не факт, а образ. Невозможно отделить воспитательный процесс от образовательного, причем воспитание происходит постоянно, когда учитель общается с детьми. И на уроке, и после. Все школьное пространство - от туалетов до кабинета директора - имеет воспитательное значение.
О дистанте:
- Ковид и "удаленка" - великая провокация на импровизацию. Наша школа учит 450 человек, 360 из них активно занимаются музыкой. Плюс драматическая школа, танцы, сценическая речь, вокал. В самый первый карантин, весной 2020 года, в стенах нашей школы родилась акция "Изоизоляция", когда люди, сидя дома, воспроизводили картины великих художников. В ход шло все - от мусорных пакетов до мочалок и гуаши. Сейчас это один из крупнейших международных проектов в интернете. Но главное, что родилось тогда - музыкальный экзамен онлайн. Каждый делал запись своего сольного выступления, выбирая лучшее исполнение, и запись отправлял в гугл-таблицу, где ее в удобное время просматривала комиссия. Что это дало? У ребят появилась самооценка. Плюс примерно на треть подскочило качество исполнения. И мы закрепили этот формат уже на "мирное время". Это работает.
Об учителе:
- Учитель - абсолютно актерская профессия. В театре есть правило: когда артист появляется на сцене, за ним "тянется" шлейф события. Чтобы зритель сразу понял, откуда и зачем пришел этот человек.
Входя в класс, я, как актер, должен "приносить" с собой событие урока, который я буду вести. Еще одно важное правило для учителя - никогда не требовать благодарности за то, что делаешь. И разговаривать, разговаривать с детьми.
Досье
Инженер-строитель и режиссер по двум высшим образованиям, педагог по призванию ("у меня бабушка была директором школы, прабабушка - директором гимназии"), Сергей Казарновский почти сорок лет назад придумал и создал школу, где учат и воспитывают театром и музыкой. В школе две сцены, комнаты для музыкальных занятий, оркестровый и танцевальный залы, изомастерская, студия звукозаписи, теле- и радиосеть... На каждом этаже - не только туалет, но и душевая.
Выпускники Казарновского поступают не только в Щукинское и Щепкинское училища, школу-студию МХТ, ГИТИС и ВГИК. Примерно половина - это сегодняшние студенты МГУ, ВШЭ, Юридической академии, МГИМО и других ведущих нетворческих вузов.