На Международном конкурсе Рахманинова в среду определятся финалисты у дирижеров
Как оценивает жюри мастерство конкурсантов?
Валерий Полянский: В свое время один из моих замечательных педагогов сказал, что самое главное - это развить в дирижере музыкальную интуицию. Если дирижер ею обладает, то появляется сразу все - энергия, звучание и все остальное. Конечно, всем необходима хорошая дирижерская техника, без которой невозможно донести свои музыкальные пожелания до оркестра. Дирижер - очень сложная профессия, и трудно бывает объяснить, как одно и то же сочинение оркестр совершенно по-разному играет у двух дирижеров.
Интуиции, энергии обучить, наверное, нельзя, а технике можно? Все ли можно показать жестом?
Валерий Полянский: Обучить жестам очень сложно, надо обучить так, чтобы руки опережали голову, чтобы они работали чуть впереди звука. А показать можно все. Все великие дирижеры так и делали: Карлос Клайбер, величайший дирижер современности, и Бернард Хайтинк, наши соотечественники - Марис Янсонс, Геннадий Рождественский, Евгений Светланов. У каждого нужно учиться. Я вспоминаю конкурс в Болгарии, посвященный 80-летию Рождественского, на III туре молодой человек из Швейцарии дирижировал Девятую симфонию Шостаковича, там есть тромбоновый хорал с большим речитативом фаготов, очень неудобное место, и он предложил очень интересный вариант. И Геннадий Николаевич вдруг говорит: "Я всю жизнь мучаюсь, а вот как можно". Он до конца своих дней учился. В этой профессии не может быть - ты достиг, и все. Это профессия вечного ученика.
Когда на конкурсе оркестр более 20 раз играет "Утес" Рахманинова, то исполнение уже настолько отшлифованное, что оркестр сам играет. Что остается делать дирижеру?
Валерий Полянский: Конечно, задача каждого последующего участника становится сложнее. Но каждый пытается делать по-новому, внести какие-то свои штрихи. Задача оркестра - откликнуться. Я вспоминаю рассказ одного из моих друзей, много старше меня. Когда он молодым вышел к хору, он думал: "Вот сейчас я выйду, они ошибутся, я сделаю замечание". Он вышел, они спели, и он не знает, что им сказать. И некоторые из конкурсантов правильно поступили - сыграли, добавили 2-3 штриха, которые бы они хотели. Кстати, есть такие дирижеры, которые репетируют лучше, чем дирижируют на концерте.
Дирижирование прежде было вторым образованием. Из кого получаются лучшие дирижеры - из пианистов, скрипачей, хоровых дирижеров?
Валерий Полянский: Если дирижер был научен на хоровом отделении, ему потом легче работать с хором, в театре с певцами, он понимает, на каком языке с ними разговаривать. Но любой дирижер должен знать каждый инструмент в оркестре, представлять способы звукоизвлечения. И еще - чувствовать музыкантов и целиком коллектив.
То есть быть еще и психологом?
Валерий Полянский: Да. Иногда я работаю, а потом начинаю просто рассказывать анекдоты и хохмить. Надо вовремя дать возможность людям отдохнуть или переключить - что-то не получается, отойти на другую задачу. Дирижер отвечает за все. Люди от общения с тобой, от репетиции должны получать какое-то удовлетворение, уходить счастливыми, а не пить валокордин.
А что самое сложное, когда первый раз выходишь к оркестру?
Валерий Полянский: Чтобы услышать музыкантов. Вот выходят молодые люди, и все по-разному обращаются к оркестру, по-разному благодарят. И их оркестр моментально чувствует. Это очень тонкий инструмент. И каждый из музыкантов оркестра в своей профессии - профессор. Они обожают свои инструменты. У меня среди молодежи даже бывают обиды: "Я хочу сыграть эту программу", "Нет, сегодня не твоя очередь". И начинают договариваться между собой, меняются. Это дорогого стоит, когда есть такое желание и есть любовь к своей профессии, к музыке.