110 лет назад родился один из самых ярких белорусских поэтов ХХ века Максим Танк
Оценить чарующую красоту своей малой родины, озерного края с жемчужиной в виде знаменитой Нарочи, он смог лишь на десятом году жизни. Грянула Первая мировая война, отца Ивана Федоровича призвали в армию, а маленький Женя с матерью Домной Ивановной оказался в Москве, на Тихвинской улице. Московское детство в военные и революционные годы было нелегким, мама работала уборщицей, затем устроилась на военный завод. Первой школой в жизни будущего поэта была московская, там он полюбил читать, а первой с интересом прочитанной книгой стали гоголевские "Вечера на хуторе близ Диканьки".
После Рижского мира Пильковщина оказалась в составе Польши, и в 1922 году юный Скурко вернулся в родные края. Учиться пришлось в польских начальных школах, а потом в русских и белорусских гимназиях в Вилейке, Радошковичах и Вильно. Гимназическое обучение в Польше было платным, но семья была в состоянии содержать Женю: у родителей и родственников было 60 десятин земли, и к беднякам трудолюбивые крестьяне Скурко точно не относились. Гимназии будущий академик АН БССР так и не окончил, остановившись в 20-летнем возрасте на семи классах. Причина была строго политическая - юноша проникся коммунистическими идеями и поэзией Владимира Маяковского, вступил в ряды комсомольцев Западной Беларуси и из гимназий изгонялся как неблагонадежный бунтарь.
В 1932 году в печати впервые появился псевдоним Максим Танк, а его носитель тогда же был впервые арестован. На несколько лет местом дислокации молодого поэта стала печально знаменитая виленская тюрьма в Лукишках. В ноябре 1933 года суд в Вильно приговорил политического преступника Скурко к шести годам тюремного заключения. По мнению обвинителя Доминика Петровского, этот враг государства намеревался насильственно сменить государственный строй Польши и оторвать от нее часть территории, а именно Вильно, Новогрудское воеводство, Дисненский и Поставский уезды Виленского воеводства (родная Пильковщина входила тогда в Поставский уезд). Но по итогам апелляции наказание сократили до двух лет условно, и 1 мая 1934-го молодой поэт покинул тюремные стены.
С февраля 1935 года с арестами и застенками было покончено, при этом Танк своих коммунистических воззрений не изменил. А его поэтический талант становился широко известен, несмотря на козни польской цензуры. Его стихи высоко оценивал известный польский поэт Чеслав Милош, будущий лауреат Нобелевской премии, его выступления в Вильно с удовольствием слушал даже ближайший соратник Пилсудского генерал Люциан Желиговский, родившийся под Ошмянами. Но быт молодого стихотворца при польской власти был крайне суровым. В своих дневниках "Листки календаря" Танк как большое радостное событие описывал покупку в 1935-м за 14 злотых хороших туфлей от фирмы, которой руководил знаменитый чешский обувщик Томаш Батя. Но его тут же мучает вопрос: "Как научиться ходить так, чтобы не слишком быстро снашивать обувь?" В мае 1937 года он мучительно размышляет, где бы раздобыть два злотых и сходить на концерт приехавшего в Вильно Федора Шаляпина.
У поэта то и дело возникали проблемы с заработком и оплатой квартиры, он сожалеет об упущенной возможности устроиться контролером билетов на катке и очень рад, что в мае 1939-го удается поработать на виленском складе семенных трав. 9 мая 1935 года Танк горестно заносит в дневник: "Сегодня Западная Беларусь - мешок, затянутый полицейской нагайкой, ксендзовскими четками и петлей... в котором из-за отсутствия свежего воздуха гаснет всякий свет - даже лучина".
Приток свежего воздуха случился точно в 27-й его день рождения, 17 сентября 1939 года, в дату, которая отмечается в современной Беларуси как День народного единства. Появление в родных местах перешедшей польскую границу Красной Армии было событием неожиданным и оттого еще более радостным. Танк наконец-то своими глазами увидел советские танки: "...в Новоселках мы увидели толпу крестьян, которая приветствовала красноармейцев и кричала "ура!" проходящим мимо машинам и танкам. Весь этот бесконечный поток людей, не виданной нами никогда техники с шумом и грохотом победоносно плыл на запад... Так вот она, наша свобода!" Вооружившись браунингом, поэт помогал разоружать местных полицейских и прочих служителей канувшей в историю польской власти.
Но меньше чем через месяц праздник оказался со слезами на глазах. Большой город Вильно, в котором Танк уже основательно обжился и который был центром политической активности белорусов межвоенной Польши, был освобожден Красной Армией и готовился войти в состав БССР. Окрыленного литератора вызвали из родной Пильковщины, пригласили выступить 10 октября 1939 года на большом белорусском поэтическом вечере вместе с приехавшими из Минска советскими литераторами Петрусем Бровкой и Петром Глебкой, предложили работу в выходившей на белорусском языке газете "Виленская правда". И вдруг 13 октября стало известно о передаче Вильно Сталиным "буржуазной Литве", и "Виленская правда" сменилась на "Вилейскую правду", орган обкома партии в ставшей областным центром БССР маленькой Вилейке.
Молодой Танк унывал недолго и записал в дневник: "Но едем мы навстречу новой жизни, которая обещает быть более счастливой, более интересной и содержательной". В этой новой жизни, длившейся более полувека вплоть до кончины в августе 1995 года, он станет признанным классиком, народным поэтом Беларуси, Героем Соцтруда, лауреатом Сталинской, Ленинской и многих других премий. В жизни же маститый поэт останется на удивление скромным человеком, завещавшим похоронить себя на деревенском кладбище на родине. А в вечности останутся лучшие стихи Танка, такие как написанные в 1959-м знаменитые "ЗавушнЄцы", положенные на музыку Владимиром Мулявиным и исполненные "Песнярами".
