Любительский хоккей у родоначальников этой игры к началу 1970-х годов утратил ведущее положение в мире. Канадцы на чемпионатах мира были регулярно биты не только советскими хоккеистами, но чехословаками, шведами, которые постепенно оттеснили представителей Страны кленового листа на вторые роли в любительском хоккее. Так что выявить сильнейшую хоккейную державу мира можно было только в поединках советских игроков и канадских профи. Первыми идею о проведении таких игр начали продвигать боссы НХЛ, которые были наслышаны о русских талантах - Третьяке, Якушеве, Харламове, Мальцеве и других, и мечтали заполучить их, "как вишенку на торте", в свои клубы. Несколько лет президент НХЛ Джон Зиглер пытался достучаться до Москвы, хотя в Канаде у него были свои проблемы, он должен был дать финансовые гарантии клубам на случай травм игроков, поскольку Лига была и есть коммерческое предприятие.
Идеолог советской компартии и куратор советской прессы Михаил Суслов, которого в Северной Америке называли "человеком без улыбки", был категорически против участия советских игроков во встречах с канадцами, опасаясь сокрушительного поражения сборной СССР и особенно "насмешливой реакции" Запада. И тут решающее слово сказал Леонид Ильич Брежнев. Страстный хоккейный болельщик, смоливший сигареты прямо в специальной ложе ледового дворца спорта "Лужники", он буквально завелся, когда ему рассказали о предложении канадцев. Так страсть настоящего болельщика взяла в главе государства верх над соображениями "партийной целесообразности". Брежнев, который был простым в общении человеком, сказал предельно ясно и четко, за что его, кстати, уважают хоккейные ветераны: "Пусть одни мужики поиграют с другими мужиками". Вот так, и не иначе. Баста!
Переговоры о времени и месте проведения серии встреч велись в строжайшей тайне, пока в один из последних дней чемпионата мира 1972 года в Праге член руководства Международной лиги хоккея на льду от СССР (ЛИХГ) Андрей Старовойтов не выступил с сенсационным заявлением о том, что подписал соглашение с президентом Канадской хоккейной ассоциации (КАХА) Джозефом Кричкой о проведении игр в предстоящем сентябре. Договорились играть по правилам не канадского профессионального хоккея, а по регламенту, принятому ЛИХГ. Первые четыре игры были запланированы в Монреале, Торонто, Виннипеге и Ванкувере - 2, 4, 6 и 8 сентября, финальные четыре - в Москве, 22, 24, 26 и 28 сентября 1972 года.
Перед началом Суперсерии случилась неожиданная замена на советском тренерском мостике, которая побудила легендарного нападающего Анатолия Фирсова, с его самым страшным и сильным щелчком в Европе, отказаться от игр за сборную. Старшего тренера Аркадия Ивановича Чернышева и Анатолия Владимировича Тарасова, сменили неустрашимый народный любимец, обладатель хоккейных и футбольных рекордов Всеволод Михайлович Бобров и второй тренер Борис Кулагин. Последний поехал в Канаду в качестве "хоккейного разведчика", доложив спортивному начальству, что вся Страна кленового листа полна шапкозакидательских настроений игроков и болельщиков, делая ставки на выигрыш всех восьми матчей серии.
Приехав в Канаду, советские игроки попали с корабля не на бал, а в новый шторм. "Никогда не играл против этих русских, красных дьяволов и негодяев", - эти слова капитана сборной канадских профессионалов Фила Эспозито вполне четко отражают накаленный антураж вокруг предстоящих игр. Сначала советских игроков не пускали в страну. Некий чешский эмигрант решил отомстить за Пражскую весну 1968 года, требуя "репараций от Советов" в сумме 1889 долларов (около 15 тысяч в нынешних ценах) за якобы раздавленный советским танком его автомобиль. Ситуацию разрешил один из руководителей канадской сборной Алан Иглсон. Не вдаваясь в подробности, он просто достал чековую книжку и выписал на имя назойливого, как муха, чешского эмигранта требуемую им сумму.
Конфузы продолжились на тренировке сборной СССР перед первой игрой в монреальском "Форуме", куда канадские профи пришли в ковбойских шляпах, положили ноги на кресла, кто-то задымил сигарой прямо на трибуне, наблюдая за раскаткой. Хитрющий Бобров дал указание своим игрокам усыпить бдительность канадских профи, падать, двигаясь по льду спиной, бросать по воротам, не поднимая шайбу, Третьяку не стесняться пропускать нелепые голы.
На льду, перед игрой, признавались потом игроки, зрители и сами канадские хоккеисты откровенно потешались над нашей формой. "Мы действительно немножко убогие вышли. В конце 1960-х то в чем играли? Кто что достанет. Нам перепадало от мастеров старье. И наколенники, и наплечники. Свитера шерстяные какие-то нелепые были. Хорошо, что канадцы нам еще трусы выдали, перчатки "Купер", еще кое-какую форму. А в майках мы в своих играли. Они бы нам и майки хорошие сделали "СССР", нет, наши руководители сказали: "В наших играть будем", - говорил автору ныне покойный, душа-человек, защитник ЦСКА и сборной СССР Александр Гусев, игравший в паре с великим Валерием Васильевым.
Дальнейшее мелькает как калейдоскоп. Шайбы, летевшие по льду, искры, сыпавшиеся во время схваток. 7:3 - оглушительная виктория сборной СССР над "непобедимыми" в монреальском "Форуме". Затихшие и потрясенные канадские зрители и опозоренные профи. Великое единение народа - от Брежнева до дворника в далеком городке. Предложения от миллиона долларов или с пустым чеком, куда можно вписать любую сумму Харламову, Якушеву, Третьяку, Мальцеву. "Я никогда бы не предал свою страну, близких. У нас не было миллионов долларов, но были миллионы верных болельщиков", - скажет Александр Мальцев. Победа в канадской части серии. Из выплаченных денег за четыре матча хоккеисты сборной СССР скинулись по 10 долларов на "премию" врачам и массажисту, которым выплаты предусмотрены не были. Окрыленные, вернувшиеся в Москву, не севшие на сборы, как разгневанные канадцы, а давшие слабину и отпущенные мягким по натуре Бобровым на побывку...
Столица СССР. Вторая часть серии. Канадцы, прибывшие в гостиницу "Интурист" и принявшиеся искать жучков в номерах. Фортуна "улыбнулась" Фрэнку Маховличу, который нашел пять болтов под ковром, ввинченных прямо в пол. Не иначе как "сюрприз от КГБ". О том, что он открутил люстру из номера этажом ниже, Маховлич и компания догадались по оглушительному звону стекла, прозвучавшему внизу. Огромные очереди в "Лужники". Билеты, скупавшиеся богатыми по тем временам вахтовиками, за сто рублей - почти зарплата инженера. Канадцы, поймавшие кураж, и сравнявшие счет в серии перед последним матчем. Харламов, главная звезда, покалеченный Кларком в итоговом шестом поединке. И вот, 28 сентября. Последняя, восьмая игра, аховый голливудский сюжет. Харламов, сквозь адскую боль вышедший на лед по просьбе знавшего его с детства Кулагина. Потому что это Харламов. Потому что это гроза канадцев. Постоянные стычки на льду, перешедшие в драку. 5:3 в пользу сборной СССР. И шквал атак на ворота Третьяка. Незасчитанный гол профи. Оскорбления со стороны канадцев арбитров, угроза уйти со льда. 5:5 за 34 секунды до конца третьего периода. И какой-то корявый, нелепый, в духе развязки голливудской драмы, гол Хендерсона. Плачущие советские болельщики и три тысячи канадских гостей, зашедшиеся в приступе истерии. Хендерсон, сказавший, что ему "сделал подарок Всевышний", вскоре ушел из хоккея, стал священнослужителем.
Канадцы одержали победу по итогам восьми матчей серии. А большая советская страна назвала своих игроков героями. Популярность советских хоккеистов в 1972 году достигла своего пика. Их стали сравнивать с космонавтами. С годами их последователи заблистали в НХЛ, как Овечкин, идущий напролом на вечный рекорд Уэйна Гретцки по количеству забитых шайб. Пошатнув авторитет канадцев, они сами вошли в сонм кудесников одной из самых захватывающих игр на планете.