Директор ФАНУ "Восточный центр государственного планирования" Михаил Кузнецов: На Дальнем Востоке развивается не только экономика, растут и сами люди
Михаил Евгеньевич, на добычу полезных ископаемых приходится почти 70 процентов промышленного производства ДФО. Означает ли это, что экономическую модель Дальнего Востока можно охарактеризовать словами "добыть и вывезти"?
Михаил Кузнецов: В мире существуют Австралия, Канада, другие страны, в экономиках которых очень велика "добычная" доля. И я не считаю, что это превращает регион в сырьевую "плантацию". Наоборот, это основа его благосостояния. Дальний Восток традиционно осваивался в том числе и для добычи полезных ископаемых. Да, она занимает более половины промышленного производства макрорегиона: в 2021 году доля отрасли составила 58,8 процента (в среднем по РФ - 25,4), по итогам первого полугодия 2022-го - 66,9 (по РФ - 29,8).
Но давайте рассматривать экономику ДФО в целом. В ней доля добычи полезных ископаемых за 2018-2020 годы сократилась с 30,1 до 27,1 процента (по РФ с 13,9 до 10,5). Постепенное уменьшение этого сектора происходит за счет роста других отраслей, в том числе обрабатывающих производств. На Дальнем Востоке прирост добавленной стоимости обрабатывающего сектора за 2017-2020 годы в 2,3 раза больше, чем в добывающем (10,5 процента против 4,6). Мне кажется, это важный тренд.
Но ведь Дальний Восток неоднороден...
Михаил Кузнецов: В сознании человека, живущего в Центральной России, этот округ чаще всего монолитен, но это совсем не так. Субъекты различаются по структуре экономики. Из четырех регионов, которые специализируются преимущественно на добыче полезных ископаемых (Якутия, Чукотка, Магаданская и Сахалинская области), три - северные. В них развитие других отраслей ограничивается объективными факторами: климат, удаленность, низкая плотность населения, слабая инфраструктурная обеспеченность. Но и там уже делают ставку на вспомогательные секторы, например, сервис оборудования, его ремонт.
В производственной структуре регионов южной части (Республика Бурятия, Забайкальский, Приморский и Хабаровский края, Амурская и Еврейская автономная области) высока доля транспортировки и хранения (9,4-19,2 процента), что связано с транзитными возможностями. Но эти субъекты имеют достаточно диверсифицированные экономики.
А главное, что трансформация происходит постоянно. Например, на всей территории ничего особо "айтишного" не было. А потом вдруг Якутия прилагает гигантские усилия - и там возникает несколько ярких звездочек, для которых создаются отличные условия, в том числе ИT-парк. И возникает новая отрасль - мощная, растущая. В перспективе до 2030 года во всех регионах планируется реализация новых проектов несырьевой направленности. Правда, есть еще серьезный минус - привязка социальной инфраструктуры к добыче. Существует понятие убывающей предельной полезности. То есть чем больше вы "забуриваетесь" в глубь земли, тем больше нужно денег, чтобы туда "забуриться" и дальше. А месторождения истощаются... При этом у нас есть еще одна проблема - воспроизводство минерально-сырьевой базы. Сейчас темпы добычи, к сожалению, превышают темпы разведки и подтверждения запасов. В чем отличия ведения бизнеса на Дальнем Востоке от других округов страны?
Михаил Кузнецов: Дальневосточный бизнес развивается в условиях ограниченного выбора рынков сбыта продукции, способов транспортировки, ресурсов - человеческих, материальных, инфраструктурных и так далее. Это в свою очередь накладывает ограничения на выбор бизнес-моделей и обуславливает сравнительно худшие показатели хозяйственной деятельности. К примеру, по итогам 2021 года средний оборот малых предприятий в ДФО составил 2,6 миллиона рублей, в ЦФО - 22,5 миллиона. Вроде бы близко страны АТР, и есть отдельные истории успеха нашего бизнеса там, но по большому счету извлечь серьезные выгоды из своего географического положения дальневосточные бизнесмены не могут. Барьер - слабая инфраструктура.
Какие отрасли экономики востока России легче всего переживут санкции западных стран?
Михаил Кузнецов: После февраля влияние одних факторов на экономику России в целом и ДФО в частности было переоценено, других - наоборот. Вероятно, мы можем говорить, что пока худшие сценарии не сбылись. Если в апреле некоторые экономисты прогнозировали спад ВВП России по итогам 2022 года на уровне 7,5-7,8 процента, то уже в июле - на уровне 5,4-5,7. Несмотря на это, санкционное давление привело к снижению экономической активности, возникает угроза технологическому развитию. Вероятен спад в обрабатывающей отрасли (например, в машиностроении и газохимии), доля которой в экономике ДФО около пяти процентов. Однако фактором устойчивости может стать высокая доля оборонно-промышленного комплекса, предприятия которого будут загруженными для выполнения гособоронзаказа.
Но в экономике округа, как уже сказано, одну из ведущих ролей играет добыча полезных ископаемых, а это экспортно ориентированная отрасль. В 2021 году минеральных продуктов из ДФО вывезено на 16,6 миллиарда долларов (около 58 процентов всего экспорта). Около 35 процентов поставок пришлось на Китай и 56 - на Японию и Южную Корею, которые пока не вводили эмбарго на российские минеральные продукты. В среднесрочной перспективе добывающий сектор пострадает меньше, чем обрабатывающий. При этом в новых условиях Дальний Восток может стать ключевым транспортным хабом страны. Но потребуется увеличение пропускной способности транспортной системы, в первую очередь БАМа и Транссиба, а также ускоренная модернизация пунктов пропуска через госграницу.
Конкурентным преимуществом Дальнего Востока является наличие уникальных преференциальных режимов - территорий опережающего социально-экономического развития и Свободного порта Владивосток. Они позволят дальневосточной экономике, с одной стороны, сохранить имеющихся инвесторов и их проекты, с другой - привлечь новый бизнес из центральной части России с переориентацией его на страны АТР.
Какие из новых механизмов развития показали наибольшую отдачу? Есть ли те, что нуждаются в трансформации?
Михаил Кузнецов: Эти инструменты разрабатывались и внедрялись для решения разных задач, поэтому их сложно напрямую сравнивать. На первый взгляд, режимы ТОР и СПВ уже хорошо себя зарекомендовали. По данным Корпорации развития Дальнего Востока и Арктики, резиденты реализуют 2,7 тысячи инвестпроектов почти на шесть триллионов рублей. Однако, по нашим оценкам, отдача пока отстает от желаемой. Но мировая практика показывает, что для оценки эффективности префрежимов нужно лет 15. Надо просто подождать.
Очевидно, что масштабы территориального охвата ими тоже имеют большое значение. К примеру, в Приморском крае площадь, на которую распространяется СПВ, занимает более трех четвертей экономически освоенной территории региона. Как результат именно Приморье - лидер по многим показателям социально-экономического развития. По этой причине принципиальным является распространение режима СПВ (вероятно, уже с другим названием) на весь округ. И такая возможность обсуждается. Механизмы "Дальневосточный квартал" и "Дальневосточная концессия" - сравнительно новые, говорить об их эффективности пока рано. Мое мнение: нужно дать зеленый свет высокотехнологичным предприятиям. Например, есть страны, которые снижают чуть ли не до нуля НДФЛ для определенных категорий специалистов. Нам стоит тоже создать суперпривлекательные условия для работников в определенных секторах.
Как можно привлечь людей? Жители округа, например, сходятся во мнении: только большими деньгами.
Михаил Кузнецов: Людей можно привлечь не только финансами. Я знаю фанатов Анадыря - они купили квартиры в Москве, но продолжают жить на Чукотке. Видел жителей якутских улусов - они отметают даже мысль о том, чтобы перебраться в столицу региона, не то что в южные края. Но есть и проблема, которую осознают и дальневосточники. Они называют это синдромом отложенной жизни. Он формулируется примерно так: "я здесь заработаю, а потом уеду - тут некомфортно, негде отдохнуть, хочется, чтобы дети учились в более качественных школах, хочется лучшей медицины" и т.п. Но ведь жить надо здесь и сейчас. Поэтому нужно сделать так, чтобы у дальневосточников было позитивное ощущение от жизни, что предполагает хорошее развитие социальной сферы. Именно в этом заключается освоение территории. Пока отток населения из ДФО продолжается. Сейчас правительство страны продумывает дополнительные меры, чтобы переломить демографический тренд, стимулировать миграцию и рождаемость. Но людям надо, чтобы было куда приехать. Чтобы, приезжая, они видели красивый город, возможности для обучения детей, их развития, качественную медицину.
А как бы вы сами объяснили, зачем нужно ехать в этот далекий край?
Михаил Кузнецов: Мне кажется, в этом краю становишься настоящим человеком. Знаете, например, чукчи называли себя луораветланами, что означает "настоящие люди". Они жили на фронтире, в экстремальных условиях, но преодолевали сложности, чтобы стать настоящими людьми. Здесь это хорошо чувствуешь. Ты мобилизован, не можешь позволить себе душевную лень. Я считаю, что на Дальнем Востоке нужно жить потому, что здесь интересно, ты на фронтире, в тесном соприкосновении с природой. К тебе предъявляют большие требования, и ты за счет этого развиваешься как человек, как духовное создание.