Зачем солисту нужна гиря, чтобы исполнять партию в знаменитой опере
Оставьте балалайку
Оперный театр всегда полон звуков, а перед премьерами они как будто приобретают особую тональность, в которой чувствуются волнение и задор. "Сей-час, через час", - разговаривают трубы. "Го-о-тов", - вторит кларнет. Какофония перебивается осторожно уходящим вверх "а-а-а-а" кого-то из певцов.
- Входите! - приглашает красивый мужской голос. У его хозяина, Евгения Плеханова, бас, но сразу понять это, особенно человеку далекому от мира искусства, сложно.
- В жизни я стараюсь разговаривать светло, не глубить голос, - объясняет он интуитивно понятными профессиональными терминами и признается: - Недавно пел Бориса Годунова. Как говорила мой педагог Галина Вишневская: "Женя, споешь Бориса, считай, что споешь все". Но партия Кочубея в этой постановке очень сложная как с точки зрения певческого мастерства, так и по эмоциональности.
Родился Евгений на противоположном конце страны - в Краснодаре. Там же получил первое музыкальное образование по классу балалайки. Истинное свое предназначение понял, пытаясь заработать. В лихие 1990-е пошел было на рынок грузчиком, но таскать мясные туши худосочному подростку оказалось не по плечу. Между тем в музучилище у него определили бас и посоветовали устроиться в… церковный хор.
- Пришел, говорю: "Я - бас". Дирижер посмеялась, прослушала меня и удивилась: "Действительно, бас". Там я работал до отъезда в Москву, - вспоминает солист приморской Мариинки.
В столице Евгений поступил в ГИТИС, потом учился в центре Галины Вишневской, где и познакомился с будущей женой - Татьяной Макарчук, меццо-сопрано, уроженкой приморского города Большой Камень. Когда в 2013 году во Владивостоке открывали театр, супруги решили попробовать себя.
Евгений шутит, что за десять лет стал настоящим дальневосточником: привык к капризному климату, полюбил рыбалку и обзавелся "набором настоящего приморца" - джипом и катером. Но главным делом жизни все равно остается музыка. Теперь он не только поет на сцене, но и преподает в Дальневосточном государственном институте искусств.
С лыжни на сцену
В приморской Мариинке много приезжих солистов. Полноценной школы оперных певцов в столице ДФО пока нет, и когда театр открывали, таланты искали по всей стране.
Баритон Вячеслав Васильев - сибиряк, который учился у самого Дмитрия Хворостовского. Сегодня, в свои 30, он исполняет партию Мазепы. Готовясь играть реального персонажа, который к тому же вдвое старше его, артист специально читал историческую научную литературу.
Сложно поверить, но еще лет 15 назад единственная ассоциация, которая возникала у юного Славы при слове "опера", была фамилия Паваротти. До 18 лет он занимался лыжами и слушал попсу. Путь кандидата в мастера спорта на сцену начался после того как врачи посоветовали снизить физические нагрузки.
Примерно в это же время он с семьей участвовал в районном певческом конкурсе, где его заметили и пригласили в Красноярский колледж искусств имени Иванова-Радкевича.
- Я не ходил в музыкальную школу, не знал ни одной ноты, и первые два года мне было очень трудно. Но потом втянулся, полюбил классическую музыку. После, выдержав огромный конкурс, поступил в Санкт-Петербургскую консерваторию. Когда учился на четвертом курсе, приехал во Владивосток. Практика для нас, оперных певцов, основное, а я понял, что ее мне не хватает, - вспоминает Вячеслав Васильев.
Очень скоро упорному и трудоспособному молодому артисту стали давать сложные партии, и за шесть лет работы он исполнил около двух десятков главных ролей. Партия Мазепы стала одной из самых сложных. Она написана длинными фразами и подразумевает, что артист идеально умеет контролировать дыхание.
По словам Васильева, к этой роли он готовился истово, иногда репетировал до двух-трех часов ночи, много времени уделял дыхательным упражнениям.
- Я ложусь на спину, ставлю на живот гирю от 16 килограммов и пропеваю всю партию. После этого я смогу повторить ее, чтобы ни случилось, - делится он профессиональными секретами.
Во время нашего разговора с молодым певцом благодаря гримерам и настрою происходит метаморфоза: лоб прорезают морщины, щеки становятся впалыми, волосы - седыми. Меняется, кажется, даже взгляд.
Пой как Дядькова!
Меццо-сопрано Ирину Колодяжную и сопрано Алену Диянову я тоже застаю в момент перевоплощения. Артистки выйдут на сцену в образах Любови и Марии - жены и дочери Кочубея.
- Весь спектакль - это накал страстей: муж моей героини гибнет, дочь сходит с ума. В моей практике это одна из самых сложных партий и вокально, и сценически, - говорит Ирина, называя партию Любови "показательной", ведь в свое время ее исполняла легендарная Лариса Дядькова, народная артистка России, звезда мировой оперной сцены, которая несколько лет возглавляла оперную труппу Приморской сцены Мариинского театра.
В самом начале Ирине даже говорили: пой как Дядькова, и она чувствовала огромную ответственность.
Алена Диянова поддерживает коллегу - партии Кочубея, Мазепы, Любови или Марии могут исполнить только самые подготовленные певцы, потому что нужно владеть голосом и актерским мастерством. Она рассказывает, что настраивается на роль постепенно, за несколько дней. Это умение пришло к ней в драматическом театре, где она играла.
- Ты начинаешь чувствовать, как твой персонаж. Даже ходить начинаешь по-другому. Мария - юная девочка, при этом с характером - достаточно жесткая и упрямая, - объясняет сопрано Приморской Мариинки.
Обе солистки тоже приезжие. Ирина - уроженка Белгорода, Алена - Нижнего Новгорода. Их привлекло то, что театр новый и современный, труппа молодая, и есть возможность петь самые разные партии. Они начинали работать, когда театр был региональным, но после приобретения особого статуса перед ними открылись новые возможности.
Как считают артисты, Мариинский театр, хоть в Санкт-Петербурге, хоть во Владивостоке, - другой уровень, другие возможности, другое качество спектаклей. У актеров есть возможность работать с лучшими преподавателями, режиссерами и дирижерами, а значит, расти профессионально и дарить зрителям высокое оперное искусство.